Мы чокнулись и залпом выпили.
Внутри у меня немедленно защекотало, из желудка волнами начало расходиться по телу приятное тепло.
- Ой, батюшки, - хихикнула я.
- Что?
- Она определенно радиоактивная. Но очень вкусная.
- Закажем еще?
- Да, пожалуй. Где Григорий?
Григорий уже пробирался к нам между столиками. Дэниэл махнул ему и, когда Григорий подошел, сказал:
- Мы бы хотели повторить, если можно.
- Только, пожалуйста, на этот раз розовую, - попросила я.
- Клубничную? - уточнил Григорий.
- Если она розовая, то клубничную.
- И еще, по-моему, нам пора подумать, что мы будем есть, - вставил Дэниэл.
- Отлично, - сказала я, раскрывая меню. Тем временем принесли розовую водку, и она оказалась так хороша, что мы решили повторить.
- Они такие маленькие, - в свое оправдание заметила я. На столе возникли две новые стопки - на сей раз с черносмородиновой водкой, - и мы выпили.
- Хорошо пьется, только быстро, да?
- Еще? - угадал мою мысль Дэниэл. - А поесть?
- Наверное, надо бы. Ага, вот и Дмитрий. Дмитрий, мы с нетерпением ждем вашу сырую репу, - жизнерадостно прощебетала я, с ужасом осознавая, что мне уже хорошо.
- Люси, мне надо тебе кое-что сказать, - вдруг став серьезным, обратился ко мне Дэниэл.
- Давай, валяй, - усмехнулась я. - Мне на минуточку показалось, что у меня улучшается настроение, но, наверно, лучше сразу положить этому конец.
- Извини, не надо было мне ничего говорить. Забудь.
- Ну как я могу забыть то, чего не было. Теперь давай выкладывай.
- Хорошо, хорошо, но предупреждаю: тебе не понравится.
- Говори.
- Это касается Рут.
- Так-так-так, и что же с ней произошло?
- Я с ней порвал, понимаешь, а не она со мной.
Вон оно что, подумала я, слегка обалдев. Потом вспомнила, что моя задача - держать Дэниэла в строгости, чтоб знал свое место.
- Ах ты, мерзавец! Как же ты мог?
- Но, Люси, мне с ней стало скучно. Ты не представляешь, до чего с ней скучно. Просто кошмар!
- У нее же большая грудь.
- И что с того?
- А значит, подержался и до свидания, так, что ли? - еле дыша от смеха, выдавила я. То был один из редких случаев, когда я сама казалась себе очень забавной.
- Точно, - ответил Дэниэл и тоже рассмеялся. - Так все и было.
- И теперь ты у нас безрутный, - продолжала я, по-прежнему упиваясь собственным остроумием. - Она плакала из-за тебя?
- Нет, она мужественно перенесла разрыв.
- Все равно ты скотина.
Дэниэл как будто расстроился, и даже вроде бы глаза у него увлажнились. Водка сделала нас обоих чувствительнее.
- Я уже жалею, что сказал тебе, - обиженно прогудел он. - Я знал, что тебе не понравится.
- Может, и не понравится, но мне придется с этим смириться.
Я улыбнулась ему. И что у него там с Рут, мне вдруг стало совершенно наплевать. Сейчас все это не значило ровным счетом ничего.
- Дэниэл, я так странно себя чувствую - мне вроде бы грустно, ну, как обычно, но при этом я счастлива. Счастлива, хотя мне и грустно.
- Знаю, - нетерпеливо подхватил он. - Со мной происходит то же самое. Только я думаю, что счастлив, как обычно, но при этом мне немного грустно.
- Русские, наверно, все время так себя чувствуют, - хихикнула я. У меня сильно кружилась голова, и я знала, что говорю глупости. Но эти глупости казались мне откровением. - Как думаешь, они потому пьют столько водки, что они философы и несчастны, или они философы и несчастны, потому что пьют столько водки?
- Это трудный вопрос, Люси. Так вот сразу на него не ответишь.
- Да, Дэниэл, это один из тысячи трудных вопросов.
- Люси, - проговорил он уже серьезно, - а вот еще один трудный вопрос: почему мне никогда не попадались нормальные женщины?
- Не знаю, Дэниэл. А почему мне ни разу не попадались нормальные мужчины?
- Не знаю, Люси. Неужели я всегда буду один?