- Мог бы и сам догадаться. Мне ты ничего, кроме всякого хлама, не даришь.
- Неправда! Разве плохой галстук я подарила тебе на день рождения?
- Спасибо, хороший. Во всяком случае, по сравнению с прошлым годом это явный прогресс.
- А что я тебе тогда подарила?
- Носки. Ты всегда делаешь мне "папочкины подарки".
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, галстуки, носки, носовые платки - такие вещи всегда дарят отцам.
- Я не дарю.
- Да? А что ты своему даришь?
- Как правило, деньги. Иногда бутылку хорошего бренди. А тебе в этом году я собиралась купить что-нибудь особенное. Я хотела подарить тебе книгу...
- Но у меня уже одна есть. Да, Люси, знаю, знаю! Этой шутке сто лет! грубовато перебил меня он.
- Ладно, прощаю тебе эту банальность! Но кое-что я простить тебе не могу. Ты погляди на женщин, с которыми встречаешься!
- Люси! - рявкнул он так, что я испуганно вскинула на него глаза. Судя по голосу, он здорово разозлился, но тут же рассмеялся, недоуменно качая головой. - Люси Салливан, тебе слишком многое сходит с рук. Не понимаю, почему я до сих пор тебя не убил.
- И я не понимаю, - задумчиво сказала я. - Я с тобой такая недобрая. А главное, я не имею в виду того, что говорю. Я вовсе не считаю тебя тупым. Да, вкус на женщин у тебя, по-моему, просто ужасный, и обращаешься ты с ними действительно скверно, но во всем остальном ты вполне приличный человек.
- Вот расхвалила, дальше некуда, - ухмыльнулся Дэниэл.
Мы шли мимо рядов маленьких, одинаковых домиков, похожих на коробки. Стало еще холоднее.
Немного спустя Дэниэл заговорил:
- Так для кого оно?
- Что для кого?
- Виски. Для кого?
- Для папы, разумеется. Для кого же еще?
- Разве он до сих пор поддает?
- Дэниэл! Ты говоришь так, будто он совсем опустился, стал алкоголиком... В общем, ужасно.
- Просто Крис говорил, что твой отец вроде как завязал.
- Кто, папа? - презрительно скривилась я. - Папа бросил пить? Не смеши меня! С чего бы это?!
- А маме ты что везешь?
- Маме? - изумилась я. - Ничего.
- Нехорошо как-то.
- Нормально. Я никогда ей ничего не привожу.
- Почему?
- Потому что она работает. У нее есть деньги. А папа не работает, и денег у него нет.
- И тебе никогда не приходило в голову купить ей хоть какую-нибудь безделицу?
Я остановилась, встала перед Дэниэлом, чтобы преградить ему путь.
- Слушай, ты, подхалим несчастный, - сердито начала я. - На день рождения, Рождество и День матери я дарю ей подарки, и хватит с нее. Может, ты таскаешь своей маме подарки при каждом удобном случае, а я - нет. И нечего пытаться заставить меня чувствовать себя плохой дочерью!
- Я только хотел... ладно, неважно.
У него был такой удрученный вид, что сердиться я уже не могла.
- Хорошо, - тронув его за плечо, примирительно сказала я, - если тебе станет от этого лучше, я куплю ей торт, когда дойдем до магазина.
- Не утруждай себя.
- Дэниэл! Ты что, еще дуешься? Что это еще за шгучки - "не утруждай себя"?!
- Да, - раздраженно буркнул он, - я попросил тебя не беспокоиться, потому что уже купил ей торт.
Я попыталась возмутиться:
- Дэниэл Уотсон, ты все-таки подхалим!
- Вот и нет. Я просто воспитанный. Твоя мама приготовила для меня обед, и прийти с пустыми руками было бы невежливо.
- Можешь называть это вежливостью, а я называю подхалимажем.
- Ладно, Люси, - улыбнулся он. - Называй как хочешь.
Мы свернули за угол, я увидела свой дом, и у меня екнуло сердце. Ненавижу этот дом. И приходить сюда ненавижу.
Тут я спохватилась и строго сказала:
- Дэниэл! Скажи при маме хоть слово про Гаса, и я тебя убью.
- Будто я сам не понимаю, - обиделся он.