- Так заморозь его и съешь, когда кончится пост, - посоветовала я.
- Он испортится.
- Не испортится.
- И вообще это противоречит душевному состоянию поста.
- Ладно, ладно! Не ешь. Мы с Дэниэлом сами съедим.
Торт раздора сиротливо торчал посреди стола, вдруг превратившись в нечто угрожающее вроде часовой бомбы. Если б я верила в сверхъестественные явления, то поклялась бы, что он тикает. Я знала, что быть съеденным ему не суждено.
- Люси, а от чего ты отказалась ради поста?
- Ни от чего! В моей жизни проблем и без того хватает, - уныло добавила я, надеясь дать ей понять, что речь идет о моем визите к ней. - Мне не нужно ни от чего отказываться.
К моему удивлению, она не стала придираться, а посмотрела на меня почти... нежно. Но недолго.
- Я приготовила твое любимое блюдо, - сказала она задушевно.
А я и не знала, что у меня здесь есть любимое блюдо. Любопытно поглядеть, что она там такое настряпала.
Но из чистой вредности я ответила:
- Ой, мама, как здорово! Я и не знала, что тайская кухня тебе по силам.
Мама обернулась к Дэниэлу с притворно-добродушным лицом, как будто я только что удачно пошутила.
- О чем это она? "Тай", "дай"... Люси у нас всегда была девочка со странностями. Что "дай"? Мне и дать-то нечего - разве сходить наверх за старыми папиными галстуками в тон твоей юбке. Ему они все равно уже не нужны, - с горечью добавила она. - Он галстука с самой свадьбы не надевал.
- Пшла ты, - невнятно раздалось из кресла. - Разве я не надевал галстук на похороны Мэтти Берка?
Папа уже открыл глаза и озирал блуждающим взглядом кухню.
- Папочка! - обрадовалась я. - Ты проснулся!
- И восстали мертвые из праха, и явились живым, - язвительно прокомментировала мама папины отчаянные попытки сесть прямее.
- Не восстали! - возразил он. - А вообще-то, это был не Мэтти Берк, а Лоуренс Моллой. Я тебе еще не рассказывал, Люси? Веселое было времечко, когда Лоуренс Моллой аж на два дня прикинулся мертвым, а мы все бодрствовали кто во что горазд. Вот самому Лоуренсу было не больно весело, когда до него дошло, что надо лежать, не шевелясь, в жестком деревянном ящике, не пить ни капли, только вдыхать пары, что от нас долетают. Выскочил он тогда из гроба и выхватил у кого-то бутылку. "Дай-ка мне", - говорит...
- Замолчи, Джемси! - рявкнула мама. - У нас гость, и ему, я уверена, неинтересно слушать байки про твою пропащую молодость.
- Я не рассказывал баек про мою пропащую молодость, - проворчал папа. Лоренс Моллой воскрес всего года два тому назад... А, привет, сынок, спохватился он, заметив Дэниэла. - Я тебя помню. Ты, бывало, приходил к нам играть с Кристофером Патриком. И длинный же ты тогда был - настоящая оглобля. Встань-ка, дай поглядеть, не стал ли с тех пор короче!
Дэниэл неловко поднялся, с грохотом отодвинув стул.
- Еще длиннее, кажется! - заявил папа. - Даже не думал, что это возможно.
Дэниэл благодарно уселся на место.
- Люси, - сказал папа, обратив наконец внимание на меня, - девочка моя дорогая, солнышко мое, я и не знал, что ты сегодня придешь. Почему ты не сказала мне, что она придет? - грозно спросил он у мамы.
- Я тебе говорила.
- Нет, не говорила.
- Нет, говорила.
- Да точно нет, как бог свят! Не говорила!
- Тебе говори - не говори, все без толку! Все равно что со стеной разговаривать.
- Люси, - продолжал папа, - я сейчас схожу наверх, приведу себя в божеский вид и вернусь, не успеешь ты и глазом моргнуть. Одна нога здесь, другая там.
Он, покачиваясь, вышел из кухни. Я тепло улыбнулась ему вслед.
- Он прекрасно выглядит, - сказала я.
- Неужели? - холодно отозвалась мама.
Последовала неловкая пауза.
- Еще чаю? - спросила мама у Дэниэла, следуя доброй ирландской традиции все заминки в разговоре восполнять насильственным угощением.
- Спасибо.
- Еще печенья?
- Нет, спасибо.
- Кусочек торта?
- Нет, правда, лучше не надо. Должен же я оставить место для обеда.
- Да ладно тебе, ты ведь еще растешь.
- Честное слово, не надо.
- Ты уверен?
- Мама, отстань от него! - рассмеялась я, вспомнив, что говорил Гас об ирландских матерях. - Так что у нас на обед?
- Рыбные палочки, бобы и жареная картошка.
- Гм... Здорово, спасибо, мама.
Действительно, полжизни назад то была моя любимая еда, пока я не перебралась в Лондон и не отведала такой экзотики, как лапша тандури и жареная картошка с пекинской уткой.