Надо же, разливается, будто и в самом деле так думает.
- Тебе что ни подай, ты все равно так скажешь, верно, Дэниэл? вмешалась я. - Даже если б мама сказала: "Ах, Дэниэл, я собиралась подать на стол твои яички в белом винном соусе", ты бы ответил: "М-м-м, чудесно, миссис Салливан, должно быть, это восхитительно". Да?
У него на лице был написан такой ужас, что я захихикала.
- Люси, - поморщился он, - ты все-таки следи иногда, что ты говоришь.
- Извини, - рассмеялась я. - Забыла, что говорю о самом дорогом, что у тебя есть. Чем был бы Дэниэл Уотсон без своих гениталий? Жизнь твоя утратила бы всякий смысл, а?
- Нет, Люси, не поэтому. Подобное предложение огорчило бы любого, не только меня.
Мама наконец обрела дар речи.
- Люси! Кармел! Салливан! - выдохнула она, побагровев от возмущения. Что, ради всего святого, ты несешь?
- Ничего, миссис Салливан, - поспешно откликнулся Дэниэл. - Совсем ничего. Честное слово, ничего.
- Ничего, Дэниэл? А вот Карен, по-моему, другого мнения, - подмигнула я.
Дэниэл лихорадочно вел светскую беседу с мамой. Как ее здоровье? Работает ли она? Не тяжело ли ей работать в химчистке?
Мама вертела головой, оборачиваясь то к Дэниэлу, то ко мне, то снова к нему. Она разрывалась от противоречивых чувств: удовольствия быть в центре внимания Дэниэла и подозрения, что спускает мне нечто скандальное и непростительное.
Но тщеславие победило. Через минуту она уже потчевала Дэниэла россказнями о капризных богатых мерзавцах, которых ей приходится обслуживать в химчистке, и как они требуют, чтобы все было готово уже вчера, и как никогда не благодарят, и как ставят свои автомобили, "большие шикарные "БМХ" или "БЛТ", или как их там", перекрывая движение, и как ко всему цепляются.
- Да вот только сегодня приходит один такой, щенок богатый, швыряет, да, швыряет мне рубашку, тычет ею прямо в лицо и говорит: "Что, черт возьми, вы с ней сделали?" Ну, во-первых и в-главных, вовсе не обязательно на меня орать, так я ему и сказала, а потом посмотрела на рубашку, а на ней ни пятнышка...
У Дэниэла терпение, как у святого. Я уже была рада, что он поехал со мной. Одна я бы просто не выдержала.
- ...а я ему говорю: "Она же белее снега", а он: "Правильно, а сдавал я голубую"...
Мама трещала и трещала без умолку. Дэниэл улыбался и сочувственно кивал. Все было замечательно, и мое присутствие там вовсе не требовалось; кроме редких кивков и согласного мычания, маме от меня ничего не нужно. Ее внимание было сосредоточено на Дэниэле.
Наконец сага о строптивом клиенте подошла к концу.
- ...И вот он мне говорит: "Увидимся в суде", а я ему отвечаю: "Сами идите в суд", а он говорит: "Мой адвокат вам скоро позвонит", а я говорю: "Хорошо, надеюсь, он умеет громко кричать, а то я на одно ухо почти глухая"... А у тебя как дела, Дэниэл? - спросила наконец мама.
- Спасибо, миссис Салливан, хорошо.
- Да, по-моему, не просто хорошо, а очень хорошо, а, Дэниэл? Расскажи маме о своей новой подружке. - Меня уже понесло.
Я злорадствовала. Я знала, что она расстроится. Она все еще надеется, что я как-нибудь ухитрюсь охмурить Дэниэла.
- Люси, перестань, - пробормотал Дэниэл, явно смущаясь.
- Да ты не стесняйся, выкладывай.
Я знала, что веду себя гадко, но получала от этого огромное удовольствие.
- Мы ее знаем? - с надеждой спросила мама.
- Да, - радостно кивнула я.
- Правда?
Она пыталась скрыть волнение, но очень неумело.
- Да, это Карен, моя соседка по квартире.
- Карен?
- Да.
- Шотландка?
- Да. Они без ума друг от друга. Правда здорово?
Мама хмуро молчала, и я повторила:
- Ну, правда здорово?
- Мне она всегда казалась довольно бесстыжей... - начала мама, но сделала вид, будто спохватилась, и в притворном ужасе прикрыла рот ладошкой. - О Дэниэл, неужели я такое сказала? Прости, пожалуйста. Боже милостивый, какая бестактность! Дэ-ниэл, прошу тебя, забудь, что я вообще что-то говорила; я очень, очень давно ее не видела. Уверена, теперь она изменилась...
- Уже забыл, - с легкой улыбкой ответил Дэниэл. Какой же он хороший! Мог ведь сгоряча наподдать этой старой корове, и никто в целой Англии его не осудил бы.
- При всех своих недостатках, - негромко, как бы размышляя про себя, продолжала мама, - Люси, по крайней мере, соблюдает приличия. Уж она-то не вывалит голую грудь всем напоказ.
- Это потому, что у меня нет груди и вываливать мне нечего. Если б была, можешь быть уверена, уж я бы показала.
- Следи, что говоришь, Люси, - оборвала она, шлепнув меня по руке.
- Что говорю?! - вскипела я. - По-твоему, я сейчас плохо говорю? Ох, я бы тебе сказала...
Тут я осеклась и мысленно прокляла Дэниэла за то, что он стоит рядом. Не могла же я в полную силу ругаться с мамой при госте! Не то чтобы Дэниэл считался настоящим гостем, но все-таки...
- Прошу прощения, я на минутку, - пробормотала я, выбежала из комнаты в прихожую, достала из сумки бутылку виски и пошла наверх. С папой я хотела побыть без свидетелей.
37
Он надевал ботинки, сидя на кровати в спальне.
- Люси, - сказал он, увидев меня, - а я уже собрался идти вниз, к вам.
- Давай минутку посидим здесь, - предложила я, обнимая его.
- Отлично, - согласился папа. - Посидим, поболтаем без помех о том о сем.