Не прошло и пяти минут, как папа снова развеселился. Обед творил с его плохим настроением настоящие чудеса.
- Знай ешь рыбные палочки, - восторженно заявил он, с улыбкой обводя взглядом стол - А ведь тут еще целых шесть штук. Гляньте-ка, - восхищенно продолжал он, поднимая вилку с надетой на нее целой рыбной палочкой и поворачивая ее, чтобы рассмотреть со всех сторон, - какая красота. Произведение искусства. Университетского образования мало, чтобы как следует приготовить хоть одну такую палочку.
- Джемси, не делай из своего обеда выставку, - сказала мама и, как всегда, испортила все веселье.
- Встретиться бы с этим капитаном Бердом, что нарисован на этой коробке, пожать ему руку и поздравить с хорошо сделанной работой, продолжал папа. - Я бы не отказался. Может, его пригласят в шоу "Это ваша жизнь". Как по-твоему, Люси?
- По-моему, папа, такого человека на самом деле нет, - хихикнула я.
- Нет? - удивился папа. - Да быть такого не может! Ему бы следовало присудить Нобелевскую премию, - не унимался папа.
- ...Нобелевскую премию? За что это? - язвительно поинтересовалась мама.
- За рыбные палочки, естественно, - с изумленным видом ответствовал папа. - Как думаешь, Конни, какую еще Нобелевскую премию я могу иметь в виду? Не по литературе же? Что я, по-твоему, таких вещей не понимаю?
Тогда мама негромко рассмеялась, и они с папой как-то странно переглянулись.
После обеда, когда была убрана посуда, папа отправился обратно в свое кресло в углу, а мы с мамой и Дэниэлом остались за столом пить чай. Чая пришлось выпить целый океан.
- Наверно, нам пора, - беззаботно заметила я примерно в половине одиннадцатого. Предыдущие полчаса я собиралась с силами для этого предложения, зная, что с мамой такое легко не пройдет.
- Как, уже? - взвизгнула она. - Но вы ведь только пришли!
- Уже поздно, мам, а пока я доберусь до дома, будет ночь глубокая! Я не высплюсь.
- Прямо не знаю, что с тобой, Люси. В твоем возрасте я могла после работы танцевать всю ночь напролет, до самого рассвета.
- Таблетки с железом, Люси, - крикнул из угла папа, - вот что тебе нужно. Или... как там называется та, другая штука, которую принимают молодые, чтобы были силы?
- Не знаю, папа. Гематоген?
- Нет, - проворчал он. - Что-то еще.
- Нам действительно пора. Правда, Дэниэл? - твердо сказала я.
- Пожалуй, да... - промямлил он.
- Вот, вспомнил! Кокаин! - радостно возопил папа. - Сходи в аптеку, купи себе дозу кокаина, и запрыгаешь по дому, как мячик!
- Нет, папа, не думаю, - усмехнулась я.
- Почему это? - возмутился он. - Что, кокаин тоже запрещен законом?
- В самую точку, папа!
- Безобразие какое! - загремел папа. - Эти законники вертят нами, как хотят, обрушивают нам на голову все подряд - налоги плати, это нельзя, то запрещено! Повредила бы тебе время от времени капля кокаина? Совсем сбрендили, крючкотворы проклятые!
- Почему бы тебе не остаться на ночь? - перебила его пламенную речь мама. - В твоей комнате постелено.
При одной мысли об этом я пришла в ужас. Остаться под ее кровом? И чувствовать себя, как в западне? Как будто я отсюда так и не сбежала?
- Нет, мама, спасибо, но Дэниэлу нужно домой, а мне с ним по пути, так что я тоже поеду, чтобы не одной...
- И Дэниэл мог бы остаться, - возбужденно предложила мама. Переночевать в комнате у ребят...
- Огромное спасибо, миссис Салливан.
- Конни, - поправила она, наклонясь к нему через стол и кладя руку ему на рукав. - Называй меня Конни, а то как-то глупо получается: ты такой взрослый, а до сих пор говоришь мне "миссис Салливан".
Боже правый! Она вела себя так, словно... флиртовала с ним! Меня чуть не стошнило.
- Огромное спасибо, Конни, - повторил Дэниэл, - но я лучше поеду домой. У меня встреча очень рано с утра...
- Ну, если так... Я далека от того, чтобы совать палки в колеса технического прогресса. Но ты ведь скоро приедешь навестить нас?
- Разумеется, с удовольствием.
- Может, следующий раз оба и ночевать останетесь?
- А, так я тоже приглашена? - съязвила я.
- Люси, - поморщилась мама, - тебя я всегда жду без приглашения. Как ты с ней ладишь? - обратилась она к Дэниэлу. - Обидчивая, ничего ей не скажи.
- Да ничего, нормально, - промямлил он. Врожденная вежливость вынуждала его соглашаться с мамой, а врожденное чувство самосохранения подсказывало, что сердить меня опасно для жизни.
Тяжело, наверно, быть Дэниэлом, подумала я. Чувствовать, что надо пытаться угодить всем сразу. Проявлять дружелюбие и сочиться обаянием двадцать четыре часа в сутки - от этого же с ума можно сойти.
- Кто бы другой поверил, только не я, - колко проронила мама.
- Гм, а не вызвать ли нам такси? Можно позвонить? - спросил Дэниэл, спешно меняя тему.
- И на метро прекрасно добрались бы, - возразила я.
- Уже поздно. И мокро.
- И что?
- Плачу я.
- Уговорил.
- На нашей улице есть вызов такси, - сказала мама. - Если вам так горит ехать, я сейчас туда позвоню.
Сердце у меня ушло в пятки. Постоянно менявшийся персонал диспетчерской по вызову такси на нашей улице состоял из афганских беженцев, соискателей политического убежища из Индонезии и ссыльных алжирцев, из которых никто не говорил ни слова по-английски, и, судя по их ориентации на местности, только что прибывших в Европу. Я искренне сочувствую их тяжелым жизненным обстоятельствам, но мне хотелось бы добраться домой не самым кружным путем и желательно без случайных заездов в Осло или Стокгольм.
Мама повесила трубку.