45
Прошло еще недели две, а Гас по-прежнему не звонил.
Каждое утро я думала, что с этим покончено, и каждый вечер, укладываясь спать, понимала, что весь день, затаив дыхание, надеялась, да что там почти ждала, не объявится ли он.
Я обнаружила, что причиняю людям неудобство.
Позволив себе быть брошенной Гасом, я нарушила хрупкое тройственное равновесие между мною и моими соседками по квартире. Пока у всех нас троих были друзья мужского пола, все было замечательно: если одной из парочек по каким-то причинам хотелось занять гостиную, две другие могли ретироваться в спальни и проводить время, как душе угодно.
Но теперь, когда я осталась одна, ту пару, которая выберет гостиную, мучила совесть из-за того, что они выгоняют меня в мою одинокую комнату, и, разумеется, они злились, потому что злиться намного приятнее, чем мучиться совестью. То, что Гас бросил меня, отныне ставилось мне в вину и рассматривалось как результат моего же неправильного поведения.
Шарлотта решила, что мне пора завести нового парня, и горячо взялась задело, обуреваемая по-детски трогательным желанием помочь подружке и вполне прагматичным - сделать так, чтобы время от времени я уходила из дому, предоставляя им с Саймоном играть в больницу, в зоопарк и еще во что вздумается.
- О Гасе давно пора забыть и постараться найти себе кого-то еще, решительно сказала она как-то вечером, когда дома не было никого, кроме нас.
- Дай срок, - отозвалась я, а про себя рассеянно подумала, что, вообще-то, именно эти слова ей следовало сказать мне, а не наоборот.
- Но ты никогда ни с кем не познакомишься, если никуда не ходишь, гнула свою линию Шарлотта.
И, разумеется, если я не буду никуда ходить, ей так и не удастся заняться с Саймоном сексом на полу в прихожей. Но об этом ей хватило такта промолчать.
- Но я ведь хожу, - возразила я. - В субботу вечером, например, была на вечеринке.
- Хочешь, дадим объявление в газете? - предложила Шарлотта.
- Какое еще объявление?
- В колонке знакомств.
- Нет! - ужаснулась я. - Может, дела мои не особенно хороши, - ладно, ладно, из рук вон плохи, - но, надеюсь, так низко я никогда не упаду.
- Но, Люси, - заспорила Шарлотта, - ты все неверно понимаешь. Так делают очень многие. Многие вполне нормальные люди находят свою судьбу на страницах для одиноких сердец.
- Ты, наверно, рехнулась, - твердо сказала я. - Очень надо входить в этот сомнительный мир баров и прачечных самообслуживания для холостых и незамужних. Мне не нужны мужики, которые по телефону клянутся, что похожи на Киану Ривза, а при встрече оказываются копией скверно одетого Вана Морри-сона, или другие, которые на словах мечтают о равенстве в любви и о честных партнерских отношениях, а потом стукнут по голове чем-нибудь тяжелым и начнут вырезать у тебя на животе звезды хлебным ножом. Нет уж. Не согласна.
Шарлотта очень развеселилась.
- Опять ты ничего не поняла, - покатываясь со смеху и вытирая глаза, выдохнула она. - Теперь все не так. Вот раньше было опасно...
- А ты бы на такое пошла? - спросила я, сразу переходя к сути.
- Ну, трудно сказать, - замялась она. - В смысле, у меня-то парень есть...
- И потом, я вовсе не против риска, - сердито перебила ее я. - Меня угнетает само состояние "ах, как тоскливо одной". Шарлотта, неужели ты не понимаешь: если я покачусь по наклонной плоскости службы знакомств, лучше сразу повеситься. Надежда на счастье умрет с последними каплями самоуважения.
- Не говори глупостей, - сказала Шарлотта и достала ручку и листок бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся меню китайского ресторанчика.
- Давай, - радостно продолжала она, - сейчас напишем о тебе так, что любо-дорого, и толпы красивых мальчиков будут слать тебе тонны писем, и все будет просто замечательно!
-Нет!
- Да, - произнесла она нежно, но твердо. - Так, посмотрим: как бы нам тебя описать? Гм... может, "низкая"? Нет, "низкая" не годится...
- Определенно не годится, - неожиданно для себя согласилась я. - Как будто я карлица.
- Нетактично говорить "карлица".
- Тогда "вертикально обделенная".
- В смысле?
- В смысле карлица.
- Так бы и сказала.
- Но...
- Хорошо, как насчет "маленькой"?
- Нет, терпеть не могу это слово. Звучит так... так по-девчоночьи жалко. Как будто я сама не могу до выключателя дотянуться.
- Ты и правда не можешь.
- И что? Вовсе не значит, что надо признаваться в этом публично.
- Справедливо. Может, попросить Саймона написать тебе текст? Он все-таки занимается рекламой.
- Но, Шарлотта, он ведь дизайнер-график. Она тупо смотрела на меня.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что он делает... э-э-э... рисунки для рекламы, а не пишет тексты.
- Так вот, оказывается, чем занимается дизайнер-график, - сказала она с таким выражением, будто только что узнала, что Земля круглая.
Подчас Шарлотта меня просто пугает. Я не хотела бы жить у нее в голове: это должно быть темное, пустое и мрачное место. Можно пройти много миль и не встретить ни одной умной мысли.
- Знаю, знаю, поняла! Как насчет "Дюймовочки"? - с энтузиазмом спросила Шарлотта. Глаза ее горели восторгом от собственных творческих способностей.
-Нет!
- Но почему? По-моему, чудесно!
- Потому, черт побери, что я не Дюймовочка, вот почему!
- Ну и что? Они же не узнают, а потом, когда познакомятся с тобой, то увидят, что ты все равно прелесть.