Поколебавшись, Рис спросил:
- Узнавала ли ты у доктора, не повредит ли тебе или ребенку наша теперешняя близость? - он посмотрел ей в лицо, запылавшее от смущения.
- Итак, кто же о ком беспокоится, - удалось ей вымолвить. - Когда доктор Ранси сказал мне, что я понесла, вопрос этот не возникал, тем более что мы жили раздельно, - Тори безуспешно пыталась скрыть раздражение в голосе.
Рис знал от ряда своих женатых друзей, что их женам совсем было необязательно воздерживаться от интимной близости во время беременности, но такая тертая и выносливая дамочка, как Кэсс Лоринг была совсем не похожа на его бледную и нежную Викторию.
- - Я сказал тебе, Тори, что я не возвращаюсь ни к Джинджер.., ни к кому другому, - произнес он, пытаясь успокоить ее. - Но сейчас, пока я не переговорю с доктором Ранси, давай просто спать рядом и только. - Он лег на спину и притянул ее к себе под толстое одеяло. Господи, впереди его ждала долгая, жалкая , ночь! Он глубоко вздохнул и попытался расслабиться.
Тори лежала очень тихо, почти ошеломленная его неожиданной переменой, переходом от похотливого жеребца к внимательному джентльмену. Это было непохоже на прежнего Риса. Действительно ли он беспокоился о ней и о ребенке? Или же теперь ее тело стало ему неприятным, менее привлекательным, чем у пышнотелой Джинджер? Не о Джинджер ли он грезил, когда она прервала его мечтания в ванне?
Она свернулась калачиком возле его упругого тела, чувствуя, что в нем накопилось сексуальное напряжение. Нет, он хотел ее.., очень сильно хотел! Она может унизиться еще больше и соблазнить его. Долго он противиться не сможет, но она решила не делать этого. "Мне нужно время, чтобы все это обдумать, а ему нужно время, чтобы выздороветь", - думала она. Потом она начала сострадающе гадать, не требуется ли выздоровление и для души, а не только для тела? "Что такого я сделала?" В холодном ночном воздухе ответа не было. Она теснее прижалась к Рису и попыталась заснуть.
Когда Рис пробудился после долгой, беспокойной ночи, он чувствовал себя все еще слабым и сбитым с толку после страшных событий предыдущего дня. Тори в спальне не было. Он потрогал ее подушку. Холодная. Прошло уже какое-то время с тех пор, как она встала и ушла. Он задумался над загадкой своей прекрасной дамы, которую он любил всем сердцем, но опасался ей верить.
- Первое, что мне надо сделать - это переговорить с доктором Ранси, пробормотал он, скидывая с себя одеяло.
После ночи, проведенной в кровати, шов опять затвердел. Когда он попытался свесить ноги с кровати, все его тело пронзила острая боль.
Тори отворила дверь как раз в тот момент, когда он выдал целую тираду цветистой ругани. Рис согнулся, держась за бок. Грязнуля помчалась впереди своей хозяйки, приветствуя его отчаянным утренним лаем, высоко подпрыгнула, как будто в ее коротких, лохматых лапах скрывались пружины, и лизнула Риса удивительно большим языком.
- Ну, похоже, ты чувствуешь себя лучше, - оживленно произнесла она, наблюдая, как он подхватил щенка и посадил его на их большую кровать. В аккуратном фартуке она внесла поднос с душистыми горячими булочками, свежим кофе и тарелку овсяной каши со сметаной. Поставила поднос на столик возле кровати и, мягко подталкивая, уложила его опять под одеяло. Не успел он даже снова выругаться, как собачонка прыгнула к нему и опять начала облизывать его лицо.
Он засмеялся и отстранил от себя Грязнулю:
- Сдаюсь вам обеим! - собачка проворно вертелась возле него, начала нюхать содержимое подноса, тут Рис увидел, как много всего лежит на подносе. - Ты вместе со своим доктором хочешь, чтобы я разжирел, проворчал он.
- Тебе нужно окрепнуть. Толстеть буду я. У тебя все болит и ты бледен, как привидение, - возразила Тори.
- Я сделал слишком резкое движение и натянул подсыхающий рубец, вот и все, - запротестовал Рис, испытывая странное приподнятое настроение от того, что она хлопочет, ставя поднос ему на колени, потом взбивая подушки за его спиной. Тори сидела в изножьи кровати, держа в руках обжорку-песика, а он принялся за горячую овсяную кашу, отпил глоток кофе. Убедившись, что его аппетит разгорелся. Тори бросила песика на кровать и направилась в ванную комнату. Она слышала, как Рис и Грязнуля делят кусочки сладкой булочки с маслом, а сама нагнулась, чтобы открыть кран с горячей водой.
- Ты почувствуешь себя лучше, когда снова полежишь в горячей воде, крикнула она ему.
- Надеюсь, поскольку сегодня мне надо поехать в город, - отозвался он, отдавая кусочки сладкой булочки песику.
- Ты этого не сделаешь, - закричала Тори, - закрывая воду, потом выпрямилась и опять подошла к кровати. - Ты не в таком состоянии, чтобы трястись в экипаже.
- Я в порядке, у меня имеются неотложные дела.
- Какие именно? - Сердце ее сжалось от ужаса. Он не может сожалеть о своем поспешном отъезде из "Голой правды".
- Ну... Майк. Мне надо повидать Майка. Судебный следователь из Лейк-сити должен был заняться расследованием покушения на мою жизнь. Но я хочу кое-что проверить и сам. Эту задачу может выполнить Майк.
Он также намеревался заехать к доктору Ранси и переговорить с ним до наступления очередной ночи, но не собирался сообщать ей об этом и понапрасну тревожить ее.
- Раз уж речь зашла о Майке, - сказала она, стараясь выиграть время. На прошлой неделе я разговаривала с ним о том.., кто убил Сандерса. Он обещал свою помощь.
Тори спокойно встретила пронзительный взгляд его голубых глаз, потом взяла Грязнулю и крепко прижала ее к себе, садясь на кровать.
- И что же сообщил этот ирландский всезнайка? - невозмутимо спросил Рис.
- Как только он услышал об этом, то сразу же связался с Денвером и попросил разыскать убийцу.
- И что?
- И ваш общий друг в этом городе занялся этим делом. Много нитей, но пока ничего определенного.
Но я думала...
- Всегда опасное занятие, - произнес он с оттенком прежнего подтрунивания над ней. Он протянул руку и начал гладить Грязнулю.
- Нет, Рис, действительно, - возразила она, отчаянно желая, чтобы он понял, что она доверяет ему. Но разве не ходила она к Майку за тем, чтобы убедиться в его невиновности? Совесть мучила ее, но она продолжала:
- Я прочитала рапорт сыщика о смерти моего брата. Ему перерезали горло. - Взгляд ее остановился на порезе вдоль челюсти Риса.
Его руки, гладившие лохматую шерсть собачки, замерли.
- И ты думаешь, что Сандерса убил тот же тип, что хотел прикончить меня? - Рис замер, потом опять начал поглаживать Грязнулю. - Честно говоря, такая мысль пришла и мне, но, будь я проклят, если понимаю, какие же у нас могут быть общие враги. - Он не стал говорить ей, что любой крутой парень с денверских улиц с удовольствием прикончит алкаша, вроде ее брата, за бутылку, виски.
- Мой брат был знаком с Эмметом Хаузером. Они чуть не подрались, когда я встретила их в парке Четвертого июля. Боюсь, что Сандерс мог спутаться с племянницей Хаузера, Эллой. Она вела себя так, как будто была с ним в близких отношениях.
- "А я выиграл у него салун, чем несомненно внес себя в список врагов Хаузера. - Он задумался, смутно припоминая племянницу этого человека во время стычки в парке. - Проклятье! - неожиданно он перестал гладить собачку и сел в кровати. - Барлоу! Я думал, что он охотится за мной, потому что сел из-за меня в тюрьму за мошенничество при игре в карты. Значит, он выполнял грязную работу для Хаузера. Тот мог нанять его, чтобы убить меня.
- А когда он провалил это дело, Эммет решил сам прикончить тебя. Уже несколько месяцев никто не видел ни его, ни Эллу. - Тори покусывала своими мелкими белыми зубками нижнюю губу, потом опять досмотрела на Риса. - Ты оставайся дома, я пошлю за (тайком. Ты не сможешь отразить еще одно нападение такого зверя, как Эммет Хаузер.
Он допил остатки кофе, поставил поднос на пол. Собачка тут же соскочила с кровати одним прыжком и залезла с лапами в тарелку.
- Сначала я полежу в воде, затем, сестра, ты меня забинтуешь и я поеду в город, - сказал он, приняв окончательное решение.
- Тогда с тобой поеду и я.
- Черта с два, ты останешься здесь и будешь отдыхать. Ты сама сильно осунулась. Теперь ты должна думать и о ребенке. - Он сбросил одеяло, но на этот раз спустился с кровати гораздо осторожнее.
Тори смотрела, как он встал и поднял руки, потом велел ей снять повязку, чтобы он мог принять ванну.
- А если я откажусь? - вызывающе спросила она.
- Тогда я сниму ее сам, - ответил он, нагибаясь, чтобы развязать бинты.
Она сдалась и развязала повязку сама, зная, что препираться дальше бесполезно. Он скинул последний виток повязки. Тори осторожно притронулась к морщинистому шву.
- Похоже, что рана действительно заживает хорошо, - ворчливо произнесла она. Грязнуля помахала хвостом в знак согласия.
Чтобы продемонстрировать ей, что он может сделать, он томно потянулся, но сделал это очень осторожно, потом быстро пошел в ванную, а собачонка подбадривала его лаем и вилянием хвоста. Он нагнулся и опять включил кран, чтобы окончательно заполнить ванну.
Тори размышляла о его поведении, когда, выполняя роль слуги, рылась в его шкафу. Рис поклялся никогда не отпускать ее и ужасно ревновал ее к Чарльзу. Он возвратился вместе с ней в Логово дракона из-за ребенка. А теперь он не хочет, чтобы она переутомлялась из-за беременности. Она улыбнулась, несмотря на свои беспокойные мысли. Когда-то, просто услышав слово "беременная", она бы покраснела от смущения. Какой же она была глупой! Но именно так воспитала ее Хедда Лафтон - как благовоспитанную даму. Это вначале и привлекло Риса к ней. Он хотел заиметь жену и ребенка, но станет ли он когда-либо доверять ей - или даже захочет ли он опять близости с ней?