Я прыгнул, сделал легкий пируэт, ударил, метя в голову. Промазал. Одержимая ушла от атаки, оказалась позади меня. Грохнуло. Я не понял, что она сделала, как-то отаковала. Меня отбросило, ударило о землю. Я покатился, замер. Щит дрогнул. По спине прокатилась тупая боль. Я встал. Не сразу, но выпрямился.
— Я могу делать это целый день! — Игриво прокричала она.
Я не ответил. Помчался к ней. Накинул новый барьер, активировал круг тела — рефлексы и скорость. Кругом сущности удлинил и утяжелил катану. Она вспыхнула в моих руках синим пламенем.
— Ну, давай! — крикнул я.
Одержимая понеслась мне навстречу. По воздуху, паря в полуметре над землей. Ее руки запылали синим светом, так ярко, что не было видно пальцев. Перед самым ударом я влил в ксифос столько телекинетической силы, столько смог. Смешал огонь и силу.
Мы столкнулись Я направлено выплеснул всю накопленную магию в одержимую
Хлопнуло так, что от ударной волны, дождь прекратился, на мгновение, а потом пошел снова.
Одержимую откинуло, она упала, проехав спиной метра три. Это я видел, летя и кувыркаясь куда-то вверх. Не успели земля и небо слиться в единую серую массу в моих глазах, как я врезался в землю. Защитное поле лопнуло как мыльный пузырь. Я остался лежать в широкой воронке, проделанной в трассе.
С трудом встал. Все тело ныло, будто под катком побывал. Почувствовал, как рот наполнился кровью. Сплюнул. Было жарко. Очень жарко! Я снял шинель, бросил в воронку.
Увидел ее, одержимую. Ярким пятном она скользила над землей.
— Это было сильно, — она улыбнулась, опустившись на землю, в нескольких метрах передо мной. На ее щеке появилась ссадина. Кровь, смываемая дождем, не успевала сочиться из раны, — это, кажется, твое, — она бросила ксифос. Клинок зазвенел под моими ногами.
Я опустился, пытаясь не показывать боли, взял меч в руку.
— Не передумал? — серьезно спросила она, — или мне продолжать?
— Продолжать.
— Что ж, — она пожала плечами, хорошо, — и внезапно метнулась ко мне.
Хотела ударить или схватить. И не смогла. Рефлексы круга тела сработали. Я вывернулся из-под удара, мягко тронул ее лицо лезвием ксифоса. Магический клинок проскочил сквозь защитное поле, аккуратно распорол вторую щеку.
Мы оказались по противоположные стороны друг от друга. Я выпрямился, развернулся, опустил руки. Окровавленный клинок был крепко зажат в кулаке.
Одержимая вскрикнула. Сгорбилась, схватилась за лицо. Кровь обильно потекла ей на руки. Свет вокруг ее тела потускнел и погас.
— Ты! Ублюдок! — Развернувшись, истерически прокричала она. Отняла руки от лица. В этой кровавой маске одержимая походила на демона.
— Продолжить? — спросил я.
Она взвыла, как фурия, метнулась ко мне по воздуху. Недостаточно быстро. Я отпрянул. Одновременно наполнив правую руку огненной магией, а левую силой. Когда мы поравнялись, огненный смерч сорвался с моих пальцев. Совсем как тогда, на тренировочной площадке. Только сейчас я был умнее и не попал под собственный удар.
Смерч мгновенно испарил всю воду в радиусе нескольких метров. Одержимая попала в него. Ее закрутило, отбросило. Она ударилась о землю.
Быстро встала. Ее лицо горело ненавистью. Раны и кровь на щеках запеклись. Но женщина была цела. Магический барьер спас ее. Значит, буду действовать мечом, магия против нее не так эффективна.
Я взял клинок лезвием назад. Принял боевую стойку номер семь. Ту самую, о которой мне сообщила память Стаса Малинина. Или… Моя память?..
Она бросилась, мчась над землёй. Кулаки зажглись огнем. Я быстро поднырнул под ее правую руку, полоснул клинком по бедру. Развернулся.
Она взвыла от боли. Схватилась за рану. Я стоял неподвижно.
— Я могу так весь день.
— Заткнись! — взвыла она, — волосы снова загорелись ярким светом. Глаза запылали.
Я накинул на себя защитный барьер. Мы бросились друг на друга. Она ударила огненным кулаком, я быстро увернулся, выбросил руку с мечом. Лезвие прошло рядом с ее лицом.
Одержимая атаковала снова. Широким, бестолковым ударом. Невыверенное движение. Стало ясно — она паникует. Понимает, что потеряла контроль над ситуацией. Ее же собственные эмоции ведут ее к неудаче.
Я был спокоен, как в привычном стрелковом бою. Эмоции первых минут битвы схлынули. Осталась только холодная решительная ярость. Только расчетливые четкие атаки.
Я вновь поднырнул под удар. Проскользнул по грязи на коленях. Ударил ксифосом. Клинок легко прошел плоть одержимой. Рука упала на мокрую землю.
Я быстро встал, принял боевую защитную стойку.
Она замерла спиной ко мне. Медленно развернулась. Лицо женщины имело ошарашенное выражение. Она уставилась на отрубленную руку. Потом на меня.
— Око за око, — холодно проговорил я.
Одержимая перевела взгляд на культю. Испуганно вскрикнула. Схватилась за плечо и закричала. Ее тело, при этом вспыхнуло так ярко, что я сощурился.
Она быстро погасла, скрючилась, согнулась, словно бы оберегая несуществующую руку. А потом, немного выпрямилась, взглянула на меня. Во взгляде читались боль и ненависть. Женщина прыгнула так высоко и далеко, что на мгновение пропала из вида. Я проследил за ней взглядом. Одержимая приземлилась у машины. А там была Валя…
— Только попробуй, мразь! — крикнул я и помчался, включив ускорение.
Я бежал быстро как мог. До места, где мы разбились, было метров триста. Я преодолел их секунд за десять.
Одержимая не смотрела на меня. Она раскалила уцелевшую руку, прижгла кровоточащую культю. Согнулась, вскрикнула и выпрямилась, зло взглянула на меня.
— Хочешь и второй лишиться? — крикнул я, остановившись за несколько метров.
Она не ответила.
Валя сидела на дороге, привалившись спиной к кузову машины. Находясь в шоке, она слабо реагировала на то, что происходит вокруг. Одержимая взглянула на девушку, приблизилась.
Не говоря ни слова, я атаковал. Понесся, к ней. Ксифос загорелся в моих руках синим огнем. Чтоб набрать инерцию, я сделал краткий разворот перед ударом. Клинок удлинился, потяжелел. Я уже предвкушал, как металл войдет в плоть врага. Слабое сопротивление кости… и победа. Я не попал.
С трудом, но одержимая успела отскочить. Острие оставило на ее плече неглубокую царапину.
В следующее мгновение она сбила меня с ног огненным кулаком. Я упал на землю. Магический барьер вздрогнул. Она быстро подошла, опустилась. Огненный удар прилетел мне в лицо. Еще-еще и еще. Она била быстро, вколачивая мою голову в асфальт. Наконец, поле лопнуло. Одержимая остановилась.
Будь я без защиты, лишился бы головы на первом же ударе. А так, все вокруг просто поплыло. И все равно, я почувствовал, как кровавый ручеек покатился по виску. Тычок под ребра! Потом грудь пронзила адская боль. Дыханье сперло. Это было больнее, чем пулевое ранение.
Я едва сдержался оттого, чтобы вскрикнуть. Стиснул зубы, но краткий стон все же вырвался. С трудом подняв голову, я увидел, раскрытую ладонь, вонзенную мне в тело.
— Если бы ты не был нам нужен, — злобно проговорила одержимая, — я бы выпотрошила тебя прямо сейчас.
Я с трудом приподнялся на локтях, это далось мне жуткой болью. Взглянул на женщину, напрягся, и плюнул в нее кровью. Она скривилась, надавила в рану. Я застонал. Одержимая больно вытащила ладонь. Вытерла ее о мою одежду.
— Лежать, — зло скомандовала она и направилась к машине.
Я с трудом принял сидячее положение, пошатнувшись, встал на ноги. Услышал Валин крик. Эта сука сейчас ее убьет! Я хотел броситься на помощь, но упал ничком.
Прижал руку к ране. Теплая кровь полилась в ладонь.
— Не бойся, все будет быстро — голос одержимой, — я вскинул голову.
Одержимая стояла у машины, держа Валю за шею здоровой рукой.
Я зашевелился, увидел, как из раны сочится кровь. Я собрал в руке немного магического огня, прижег ее. Застонал.
— Я сказала, лежать! — я снова поднял взгляд. Одержимая смотрела прямо на меня.
— Только попробуй… — прошипел я.
Она улыбнулась, и быстрым движением сдавила горло девушки. Гортань треснула, шейные позвонки громко хрустнули. Девушка упала на мокрый асфальт.
Я несколько мгновений смотрел на тело погибшей сестры Стаса Малинина. А потом встал.
— Лежать! — взвизгнула одержимая, ринулась, было ко мне…
Мне показалось, что я собрал в руке совсем немного энергии, а когда выпустил ее, импульс оказался такой силы, что одержимую буквально сдуло. Она грохнула о машину. Измятый кузов подскочил и несколько раз перевернулся. Женщина пролетела еще несколько метров, упала в посадку. Деревья, там, затрещали и рухнули.
Я, не отрываясь, смотрел на тело Вали. Медленно приблизился. Опустился рядом. В ее мертвое лицо было больно смотреть. Удивленные глаза, приоткрытый рот. Бледная кожа. Ладонью я закрыл глаза погибшей. Вспышка. Память Стаса проснулась так внезапно, что я вздрогнул…
***
Школа нижнего города. Стасу десять лет. Он смотрит, как несколько мальчишек, укравших его рюкзак, забираются с ним на дерево. Вешают, почти на самую верхушку.
— Ну давай, дрышпак, попробуй снять, — смеется их главарь-заводила — крупный пацан в школьной форме с синим значком подчиняющихся на груди, — а лучше — заплачь!
Стас знает, что он не сможет снять рюкзак. Он боится высоты. Боится, что если он попробует что-то сделать, его побьют.
Когда он приходит домой в слезах, Валя долго утешает его.
— Ничего! — весело говорит она, ребенок восьми лет, со смешными косичками и ямочками на щечках, — давай я попрошу Владика, он достанет! Не плачь только!
Она обнимает его. Маленькая и тепленькая, прижимается к Стасу. Ему становится легче. Он улыбается.
— Вот, держи рюкзак, — серьезно говорит старший брат Влад, — кто это тебя обидел?
Стас молчит.
— Ладно. Сам узнаю.
Стасу одиннадцать лет.
В дверях стоит высокий беловолосый мужчина в черной военной форме. На его груди черно-красный герб ордена. Таких красивых людей Стас еще не видел.
— Привет, мальчик, — приятный, спокойный голос, — меня зовут Василий.
Стас не знает, кто он. Мужчина остается в их квартире. Зачем-то он хочет дождаться Влада.
Стас замечает, что когда мама рядом, мужчина ведет себя странно. Ему еще сложно понять, что мужчина смущен и немного растерян.
Когда Влад возвращается, они долго разговаривают на балконе. Стас, Валя и мама ждут на кухне. Мужчина запретил им слушать.
— Почему! Почему он ушел! — рыдает Валя.
— Не плачь, — дрожащим голосом, едва сдерживаясь говорит Стас, — может, он еще вернется.
— Не вернется! Дядька сказал ему что-то плохое! И он захотел сбежать!
Влад не вернулся.
Мама теперь молчалива и редко улыбалась. Валя замкнулась в себе. Стас всеми силами пытается веселить ее, играть, общаться, делать все, чтобы девочка вновь стала веселой и смешливой, как раньше.
— Валь? — Стас заглядывает на кухню. Девочка хмуро сидит за столом. Рисует что-то на тетрадном листе.
— М-м-м?
— Пойдем на улицу.
— Я не хочу, — хмуро отзывается девочка.
— Пойдем. Я что-то сделал.
— Что? — она смотрит заинтересованно.
— А вот… Пойдем, и увидишь!
В тот день они запускают красивого воздушного змея. Стас смастерил его из палочек и цветастого пакета. Стас видит, как счастлива Валя. Он тоже счастлив.
— О предки! Стас! — рыдает мать, — ты уволишься! Немедленно уволишься! Я больше не разрешаю тебе работать там! Стасу двенадцать. Сегодня на плавильный цех, где он подрабатывал сортировщиком мелкой продукции, напал грифон. Погибло несколько служащих. Он выжил почти чудом. Мама обнимает его, по ее щекам катятся слезы. Валя обхватила его с другой стороны. Она плачет навзрыд.
— Привет, Стас, — высокий мужчина по имени Василий, вернулся через несколько дней после происшествия с грифоном, — нам нужно поговорить. Стас видит, что мать не хотела бы впускать его в квартиру. Но разве может подчиняющаяся перечить знатному магу? Растерянная, мать просто уходит в другую комнату, Валя идет следом. — Видишь это? — он протягивает Стасу синюю монетку, — это вапорит. Чистый. Возьми его. Стас берет. С удивлением видит, как по монетке бежит электрический разряд. Василий довольно улыбается. — Хочу тебя обрадовать, Стас. Ты — маг. И мой сын. Новость ошарашивает. Он будет жить по-новому. Иначе. Он воодушевлен. Новый — неизвестный мир открывается перед Стасом. В это сложно поверить. — Тебе придется уйти со мной, — серьезно говорит Василий, — это не обсуждается. Собирай вещи. Немедленно. — А мама? А Валя? — Исключено. Им придется остаться. — Я не пойду! — Пойдешь. Через слезы мать уговаривает его подчиниться. — Мы сможем видеться, — будешь гостить у нас время от времени, — Стас ей не верит, но подчиняется господину из правящих. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — плачет Валя.
— Я тоже не хочу, — серьезно говорит Стас, — но я должен. Обещаю, я никогда вас не брошу, ни тебя, ни маму.
***
Я с трудом оторвал ладонь от похолодевшего лица сестры. Встал. Аккуратно уложил ее тело у машины. Ярость. Страшная обида. Злость на тварь, что убила сестру Стаса… Нет. Мою сестру. Жуткая скорбь о том, что я не смог спасти ее. Новое страшное пополнение в копилку моих ошибок. Ноша, из потерянных жизней людей, которых я подвел, снова возросла.
Я решительно направился туда, куда упала одержимая. Ни боли, ни усталости больше не существовало. Только холодная Ярость. Я — ярость.
Она лежала в грязи, под упавшим чтволом дерева.
— Не подходи! — взвизгнула женщина, — ни шагу ближе!
Я не ответил. Просто шел. Сжимал кулаки до боли. Но боли не было. Только ярость.
Я смотрел в лицо одержимой. И видел в глазах страх. При других обстоятельствах это доставило бы мне удовольствие. Сейчас я принял ее страх как должное.
Вспышка! Ствол лопнул в щепки. Ветки разлетелись в разные стороны. Она выбралась.
— Ни шагу! — крикнула.
Я не слушал.
— Прикончу! — она бросилась на меня, помчалась над землей, ее рука вспыхнула огнем.
Под влиянием душевных переживаний уровень одержимого изменился. Огонь “свечи” вспыхнул ярче, магия побежала по окружающим огонь лучам. Зажглись новые умения. Барьер, Ускорение, Молниеносные рефлексы.
Она промазала. Время, будто замедлилось. Сильнее, чем при использовании круга тела. Я увернулся от удара одержимой. Она промчалась мимо, не успела остановиться и впечаталась в кузов несчастной маршрутки. В крыше образовалась дыра.
Я спокойно направился туда. Заглянул. В следующее мгновение она выскочила, попыталась пронзить меня кистью. Я снова увернулся, оказалась сзади. Ударил. Заряженная силой рука пробила спину, разорвала позвоночник надвое. Легкие и сердце смялись в единую массу. Хрустнули, и жутким цветком раскрылись ребра.
Я не видел ее лица. Только странный звук, который она издала. Он напоминал краткий всхлип.
Тело одержимой перестало светиться. Она соскользнула с моей руки, упала на колени. Потом опрокинулась набок и умерла. Я взглянул на руку. Сломанные, искалеченные пальцы. Удар был так силен, что кисть переломало. Я попытался разжать ее. Но не смог. Боли я не чувствовал, и, в общем-то, мне было все равно.
Я упал на колени рядом с трупом. Почувствовал невероятное опустошение внутри. Словно меня выжали, как лимон. Я победил, и ярость ушла. Но все остальное, все эмоция, что я переживал после смерти Вали, остались. Я надеялся, что, после победы, уйдут и они, но знал, что этого не случится.
Мысль о Василии промелькнула в голове. Он же остался в полях! Если погибнет и претор… Сложно было об этом думать сейчас. Я встал, и тут же пошатнулся. Слабость подступила к телу. Я поплелся к машине. Нашел ксифос и сунул в ножны.
Потом побежал. Круг тела мне не понадобился. Ускорение произошло само собой, вот только рана немедленно дала о себе знать. Потому ускорение давалось так сложно, что казалось, тело вот-вот развалится на куски. Сломанная кисть заболела.
Претор лежал там же, где мы его оставили. Но тело Василия, изменило положение. Он подлез к своей руке, придвинул конечность к себе. Свернулся в позу эмбриона.
Я подошел к нему. Упал на колени. Тронул за плечо.
Кожа претора побледнела. Внешне нельзя было понять, жив он или нет. Я взглянул на его рану. Культя ужасно обгорела. Кусок сожженной до углей кости торчал наружу.
— Василий, — позвал я, — Василий, очнись…
Он не ответил.