Бродбент. Виски с содовой, мистер Хаффиган? Тим (присмиревший). Это наша национальная слабость, мистер Бродбент.
(Благочестиво.) Не то чтобы я сам этим грешил. Я-то видел, сколько от
этого бывает горя. Бродбент (наливая виски). Скажите, когда довольно. Тим. Не слишком крепко, сэр.
Бродбент останавливается и вопросительно смотрит на
него.
Ну, скажем, половина на половину.
Бродбент, несколько изумленный этой просьбой, подливает
еще виски и снова останавливается.
Еще капельку. Внизу-то ведь стакан поуже. Спасибо. Бродбент (смеясь). Да, вы, ирландцы, умеете пить, ничего не скажешь.
(Наливает немного виски в свой стакан.) А вот как мы, жалкие англичане,
представляем себе виски с содовой. Тим. И правильно делаете. Пьянство - это проклятие моей несчастной родины.
Мне-то приходится пить помаленьку, потому у меня сердце слабое и
желудок плохо варит, но по убеждениям я абсолютный трезвенник. Бродбент (внезапно становясь торжественным и патетичным). Я также,
разумеется. Я трезвенник до мозга костей. Вы не представляете себе,
мистер Хаффиган, какие бедствия порождает в нашей стране зловредный
союз трактирщиков, епископов, консерваторов и газеты "Тайме". Мы во что
бы то ни стало должны закрыть питейные заведения. (Пьет.) Тим. Очень даже представляю. Страшное дело, что такое. (Пьет.) Я вижу, что
вы добрый либерал, сэр, точь-в-точь как я. Бродбент. Я поклонник свободы, мистер Хаффиган, как всякий истинный
англичанин. Меня зовут Бродбент. Если бы меня звали Брейтстайн и у меня
был нос крючком и особняк на Парк-лейн, я бы носил платок национальных
цветов, дул в грошовую оловянную трубу и облагал налогом хлеб и мясо,
которыми питается английский народ, в пользу Лиги флота, и призывал бы
к уничтожению последних остатков национальной свободы, и... Тим. Ни слова больше. Вашу руку. Бродбент. Но я хотел объяснить... Тим. Да я все наперед знаю, что вы скажете, сэр, каждое ваше словечко. Так,
стало быть, думаете в Ирландию съездить? Бродбент. Куда же мне еще ехать? Я англичанин и либерал; и теперь, когда
Южная Африка порабощена и повержена в прах, какой стране мне подарить
свое сочувствие, если не Ирландии? Заметьте, я не говорю, что у
англичанина нет других обязанностей. У него есть обязанности по
отношению к Финляндии и обязанности по отношению к Македонии. Но какой
же здравомыслящий человек станет отрицать, что первая обязанность
англичанина - это его обязанность по отношению к Ирландии? У нас, к
стыду нашему, есть политические деятели еще более беспринципные, чем
Бобриков, еще более кровожадные, чем Абдул Проклятый, - и под их пятой
корчится сейчас Ирландия. Тим. Ну, с беднягой-то Бобриковым уже разделались. Бродбент. Не подумайте, что я оправдываю убийство, боже меня сохрани! Я
понимаю, конечно, что несчастный молодой патриот, отомстивший русскому
тирану за обиды Финляндии, был со своей точки зрения совершенно прав.
Но все же цивилизованный человек не может относиться к убийству иначе,
как с омерзением. Даже в защиту Свободной Торговли я не поднял бы руку
на своего политического противника, хотя бы он сто раз это заслужил! Тим. Ну, вы-то, конечно, не подняли бы - честь вам и хвала за это! Да-а. Так
вы, стало быть, из сочувствия в Ирландию едете? Бродбент. Я еду, чтобы наладить эксплуатацию поместья, приобретенного
земельным синдикатом, в котором я тоже состою акционером. Я убежден,
что для того, чтобы сделать это поместье доходным, нужно только
правильно его эксплуатировать, именно так, как это делается в Англии.
Вы знаете, в чем состоит английский план, мистер Хаффиган? Тим. Знаю, как не знать. Выжать все, что можно, из Ирландии и истратить это
в Англии. Бродбент (не совсем довольный этим объяснением). Мой план, сэр, - это выжать
немного денег из Англии и истратить их в Ирландии. Тим. Дай вам бог здоровья, сэр! Силы вам да мочи! И чтоб тень ваша не
становилась короче. Золотое у вас сердце, сэр. А чем я вам могу
служить? Я весь ваш, до последней капли крови. Бродбент. Слыхали вы о городах-садах? Тим (с сомнением). Это в раю, что ли? Бродбент. В раю! Нет, это возле Хитчина. Если у вас есть полчаса свободных,
я вам все объясню. Тим. Знаете что? Дайте мне проспект. Я возьму с собой и вникну на досуге. Бродбент. Вы совершенно правы; сейчас я вам достану. (Дает Тиму книгу
Эбенезера Говарда и несколько брошюр.) Конечно, план города