Она ощутила, что поднимается в воздух. Мгновение ее ноги болтались в воздухе, а потом что-то твердое уперлось ей в живот и она оказалась переброшенной через его плечо.
- Отпусти меня! Отпусти меня, ты, сукин сын!
- Это запросто. Лучший клэб из тех, что у меня были!
Далли пошел к выходу. Франческа не закрывала рта, пока он выносил ее из комнаты. Его плечо давило ей в живот, руками он обхватил сзади ее ноги. Она слышала голоса и краем глаза видела, как открываются двери и из них выглядывают люди в пижамах.
- Никогда еще не видел женщины, которая бы так испугалась маленькой серой мышки! - выкрикнул Далли.
Франческа колотила кулаками по его голой спине.
- Я подам на тебя в суд! Сукин сын! - кричала она. - Я добьюсь, что тебя арестуют! Я отсужу у тебя каждое пенни...
Он резко свернул направо. Она увидела кованую железную изгородь, ворота, лампы, светящие из-под воды...
- Нет! - душераздирающе крикнула Франческа, и Далли бросил ее в самую глубокую часть плавательного бассейна.
Глава 10
Скит подошел к Далли, и мужчины встали на краю бассейна, глядя на Франческу. Наконец Скит заметил:
- Что-то медленно она всплывает.
Далли засунул палец в карман джинсов.
- Похоже она не умеет плавать. Надо было бы мне сообразить.
Скит повернулся к нему:
- Ты заметил, как занятно она произносит "ублюдок"? У меня так не получится. Редкостное произношение.
- Ага. Не с ее чудным акцентом выговаривать наши добрые американские ругательства.
Франческа барахталась в бассейне, постепенно начиная идти ко дну.
- Ты что, в следующем веке собираешься туда прыгать и спасать ее?
- Следовало бы. Если ты сам не думаешь это сделать.
- Ну уж нет. Я пошел спать.
Скит повернулся и пошел к выходу, а Далли начал снимать ботинки, присев на край скамьи. Иногда он поглядывал вниз, оценивая, сколько еще она сможет продержаться, и, когда решил что пора, подошел к краю бассейна и нырнул.
Франческа только сейчас осознала, как ей не хочется умирать. Несмотря на историю с кино, бедность, потерю всего состояния, она была еще слишком молода. У нее вся жизнь впереди. Но вода тянула Франческу вниз, и она поняла, что сейчас это случится. Ее легкие горели, конечности не слушались. Она уже умирала, хотя толком еще и не жила.
Вдруг кто-то обхватил ее за грудь и стал поднимать наверх, тесно сжав и не позволяя двигаться, вытягивая ее на поверхность, спасая ее! Ее голова показалась из воды, и легкие сделали судорожный вдох. Франческа жадно хватала воздух, давясь и кашляя, вцепившись в обхватившую ее руку, боясь, что ее отпустят, рыдая и радуясь, что все еще жива.
Не понимая толком, что происходит, она чувствовала, что ее вытягивают из бассейна; последние клочья ее стильной шелковой блузки остались в воде. Но даже почувствовав под собой твердую поверхность бетона, она не хотела отпускать Далли.
Наконец, задыхаясь и хватая воздух, Франческа вымолвила:
- Я никогда тебе не прощу... Я тебя ненавижу...
Она прильнула к нему, прижавшись к его голой груди, закинув руки ему на плечи и обнимая его так крепко, как еще никого в жизни.
- Я ненавижу тебя, - с трудом произнесла она, - не отпускай меня.
- Ну что, встряхнулась немного, Фрэнси?
У Франчески не было сил ответить. Все, на что ее хватало, - держаться за несравненную жизнь. Франческа держалась за него, пока Далли нес ее назад в комнату мотеля, не отходила от него, пока Далли объяснялся с ожидавшим их администратором, не отпускала его, когда Далли вытянул и повертел в руках ее сумочку из сваленных в кучу вещей.
Он отнес Франческу в другую комнату и наклонился, чтобы положить ее на кровать:
- Ты можешь спать здесь, пока...
- Нет! - На нее вновь накатила уже привычная волна паники.
Он старался убрать ее руки со своей шеи:
- Уймись, Френси, уже почти два часа ночи. Я должен поспать хоть пару часов.
- Нет, Далли! - вскричала она, глядя прямо в эти голубые ньюмановские глаза; сердце выскакивало у нее из груди. - Не покидай меня! Я знаю: если я отпущу тебя, ты уедешь. Я проснусь завтра, а тебя не будет, и я не буду знать, что мне делать!
- Я не уеду, пока не поговорю с тобой, - заверил он ее.
- Обещаешь?
Он стянул с нее промокшие туфли от Боттега Венета, которые каким-то чудом остались у нее на ногах, и бросил их на пол вместе с принесенной сухой футболкой.
- Да, обещаю.
Хотя он дал обещание, прозвучало оно неохотно, и у Франчески вырвался короткий невнятный возглас протеста, когда Далли пошел к двери:
- Далли!
Но он ушел.
Перед тем как скользнуть под одеяло, у Франчески откуда-то нашлись силы, чтобы стянуть мокрые брюки и нижнее белье, оставив их лежать кучей перед кроватью. Ее мокрая голова упала на подушку, глаза закрылись, но за мгновение до того, как заснуть, у нее мелькнула мысль, что лучше бы Далли оставил ее на дне бассейна.
Франческа спала глубоко и крепко, но утром ее будто толкнуло что-то, и она проснулась часа через четыре после того, как первые солнечные лучи пробились через тяжелые шторы. Сбросив одеяло, она соскочила с кровати и, голая, проковыляла к окну - болела каждая мышца. Душа ее успокоилась лишь после того, как Франческа отодвинула штору и выглянула наружу, в серый, с накрапывающим дождиком день. "Ривьера" была на месте.
Ее сердце забилось в нормальном ритме, и Франческа медленно направилась к зеркалу, инстинктивно делая то, что она делала каждое утро, сколько себя помнила, приветствуя свое отражение. Оно говорило ей, что за ночь мир не изменился и по-прежнему вращается по обычной орбите - вокруг ее красоты.
Из ее груди вырвался сдавленный крик отчаяния.
Выспись она лучше, потрясение было бы не столь сильным, но сейчас Франческа с трудом осознавала представшую перед глазами картину. Ее прекрасные волосы свисали спутанными космами, длинная царапина портила изящную линию шеи, тело было покрыто синяками, а ее нижнюю губу - ее идеальную нижнюю губу - раздуло в трубочку от пирожного.