- Я не желаю этого слушать! Все, что я хочу, - немного помощи!
- И в придачу немного денег.
- Я смогу вернуть все до последнего пенни через несколько недель!
- Если Ники примет тебя назад. - Он снова вытянул ноги. - Френси, похоже, ты не понимаешь, что я - посторонний человек, у которого нет перед тобой никаких обязательств. Я не могу толком справиться со своей собственной работой и, уж будь уверена, не собираюсь работать за тебя, даже несколько недель. По правде говоря, ты мне даже не нравишься.
Франческа в замешательстве взглянула на него:
- Я тебе не нравлюсь?
- Серьезно, Френси. - Вспышка его гнева прошла, и Далли говорил холодно и с таким явным убеждением, что Франческа поняла, что это правда. Послушай, малыш, с твоим лицом ты выглядишь как заправская любительница автостопа, и хоть ты не вышла ростом, но целуешься бесподобно.
Не буду отрицать - у меня мелькнула пара мыслей о том, что у нас могло бы получиться в постели. Если бы у тебя был еще кто-нибудь, я мог бы потерять от тебя голову на пару недель.
Однако в том-то и штука, что у тебя больше никого нет, и к тому же ты - ну просто скопище всех плохих качеств, какие я только встречал в мужчинах и женщинах, и пока что я не вижу ни одного хорошего.
Франческа опустилась на край кровати; ее переполняла боль.
- Понимаю, - тихо ответила она.
Далли встал и вынул портмоне.
- Наличности у меня сейчас немного. Я покрою остаток счета мотеля по кредитной карточке и оставлю тебе пятьдесят долларов, чтобы ты продержалась пару дней. Соберешься вернуть мне долг - пошли чек на "Дженерал деливери" в Вайнетте, Техас. Если не сделаешь этого, я буду знать, что у тебя с Ники что-то не получилось, и надеяться, что скоро ты найдешь пастбище получше.
С этими словами он бросил ключ от номера на стол и вышел.
Наконец Франческа оказалась одна. Она взглянула вниз, на ковер, который украшало темное пятно, похожее на остров Капри. Ну все. Теперь она уж точно на дне.
Когда Далли подошел к "Ривьере", Скит выглянул из окна.
- Хочешь, я поведу машину? - спросил он. - Сможешь забраться на заднее сиденье и поспать пару часов.
Далли открыл водительскую дверь.
- Ты водишь так чертовски медленно, что мне будет не до сна.
- Дело твое. - Скит опустился на сиденье и протянул Далли нераспечатанную банку кофе "Стайрофом", а потом - полоску розовой бумаги:
- Телефон портье.
Далли скомкал бумажку и запихал в пепельницу, к двум другим. Он натянул кепи.
- Скит, ты когда-нибудь слышал о "Пигмалионе"?
- Это тот парень, который играл правым защитником в "Вайнетт-Хай"?
Поворачивая ключ зажигания, Далли зубами открыл крышку банки кофе.
- Нет, того зовут Пигелла, Джимми Пигелла. Пару лет назад он ушел в "Корпус Кристи" и открыл галантерейный магазин в Мидасе. "Пигмалион" - это пьеса Джорджа Бернарда Шоу про продавщицу цветов из низов, из которой сделали настоящую леди.
Он щелкнул дворниками.
- Звучит не слишком интересно, Далли. Из пьес мне понравилась "О Калькутта", которую мы смотрели в Сент-Луисе.
Это уж точно класс!
- Я знаю, что тебе понравилась эта пьеса, Скит. Мне она тоже нравится, но ты знаешь, ее не считают большим литературным произведением. Ты еще следишь за моей мыслью? В ней не слишком много говорится о жизни людей. А в "Пигмалионе" показано, что люди могут меняться.., они могут стать лучше, если им немного помочь.
Далли включил задний ход и вывел машину со стоянки.
- И еще в "Пигмалионе" сказано, что человек, от которого зависят эти изменения, не имеет за свои заботы ничего, кроме огорчений.
Франческа стояла в дверях комнаты, прижимая к груди свою сумочку, как плюшевого медведя, и остановившимся взглядом смотрела, как "Ривьера" выезжает со стоянки. Он действительно собирается это сделать. Далли собирается уехать и оставить ее одну, хотя и признался: он думал, как бы улечься с ней в постель. Раньше этого было вполне достаточно, чтобы привязать к ней любого мужчину, но вдруг произошла какая-то осечка. Этого быть не может! Что случилось с ее миром? Замешательство только подчеркивало ее страх. Франческа чувствовала себя ребенком, который не правильно выучил цвета и вдруг обнаружил, что красное - на самом деле желтое, синее - в реальности зеленое. То, что Франческа считала абсолютными истинами, оказалось ошибочным, и она не имела представления, что сейчас нужно делать.
"Ривьера" развернулась и встала, ожидая просвет в транспортном потоке у выезда со стоянки. Вот она уже выезжает на влажное шоссе. Пальцы у Франчески похолодели, ноги ослабли, как будто обессилели все мышцы. Ее футболка мокла под моросящим дождем, локон свесился на щеку.
- Далли! - Она бросилась бежать, сколько было сил.
- Дело в том, - бросил Далли, глядя в зеркало заднего обзора, - что она не способна думать ни о ком, кроме себя.
- Более эгоистичной женщины мне еще в жизни не попадалось, согласился Скит.
- И ведь понятия не имеет, как дела делаются, ну кроме, наверное, того, как физиономию красить.
- Даже плавать не научилась.
- У нее ни капли здравого смыла нет!
- Ни капли.
Далли пробормотал ругательство из самых обидных и нажал на тормоза.
Франческа добежала до машины, судорожно глотая воздух.
- Нет! Не оставляйте меня одну!
Сила гнева Далли удивила ее. Он выскочил из машины, вырвал сумочку из ее рук и прижал к борту машины так, что дверная ручка врезалась ей в бедро.
- А теперь слушай меня, и хорошо слушай! - закричал он. - Я беру тебя по принуждению, поэтому немедленно прекрати распускать эти чертовы нюни!
Она рыдала, качаясь перед ним под дождем:
- Ноя...
- Я сказал - прекрати! Я не хочу этого делать - чувствую, что все это плохо кончится, - а потому с этой минуты тебе лучше делать все точно так, как я скажу. Все, что я скажу. Ты не задаешь мне никаких вопросов, ты не делаешь никаких замечаний. И если ты еще хоть минуту будешь приставать ко мне со своими бреднями, то вылетишь отсюда с голой задницей!