- Ты начинаешь меня доставать. Я люблю тебя, Холли Грейс.
Люблю, как никогда еще не любил. У нас было много хорошего.
Опять он за старое, опять разбивает ее сердце.
- - Единственное, что было между нами хорошего, - это секс, - яростно бросила она.
- У нас было нечто гораздо большее, чем секс!
- Например? Друзья твои мне не нравились, и уж тем более мне не нравилась вся эта твоя политика. Кроме того, ты же знаешь, я терпеть не могу евреев!
Джерри тяжело вздохнул и плюхнулся на кушетку.
- О Боже, опять ты за старое!
- Я - убежденная антисемитка. Это так, Джерри! Я из Техаса. Я ненавижу евреев, ненавижу черных и считаю, что всех гомиков надо засадить в тюрягу. И какое же меня ждет будущее с таким либералом-леваком, как ты?
- Ты не ненавидишь евреев, - рассудительно сказал Джерри словно разговаривал с ребенком. - И три года назад ты подписала петицию в защиту прав сексуальных меньшинств, опубликованную во всех газетах Нью-Йорка, а еще через год после этого у тебя был шумный роман с неким широкоплечим защитником из "Питтсбург Стилерс".
- Но у него очень светлая кожа, - возразила Холли Грейс, - и он всегда голосовал за республиканцев!
Джерри медленно поднялся с кушетки, на лице - и озабоченность, и нежность.
- Послушай, прелесть моя, я не могу бросить политику - даже для тебя. Я знаю, ты не одобряешь наше мировоззрение, но...
- Люди вроде тебя чертовски лицемерны, - фыркнула Холли Грейс. - На каждого не согласного с вашими методами вы смотрите как на поджигателя войны. А знаешь, парень, у меня для тебя есть новость. Ни один человек в здравом уме и трезвой памяти не желал бы жить с ядерным оружием, но не каждый думает, что было бы великолепно выбросить наши ракеты в то время, когда Советы продолжают сидеть на горах оружия!
- Неужели ты думаешь, что Советы...
- Не желаю тебя слушать! - Она схватила свою сумочку и позвала Тедди. Как прав был Далли, говоря, что за деньги нельзя купить счастье! Ей было тридцать семь лет, и она нуждалась в родном гнезде. Ей нужен был ребенок, пока она была еще способна родить, и ей нужен был муж, который любил бы ее, а не ту известность, которую она ему приносит.
- Ну пожалуйста, Холли Грейс...
- Да пошел ты...
- Черт подери!
Джерри схватил и обнял ее. Это было не столько поцелуем, сколько средством отвлечь себя от желания встряхнуть ее. Роста они были одинакового, но Холли Грейс тренировалась с гантелями, поэтому Джерри пришлось приложить значительные усилия, чтобы прижать ее руки к бокам. В конце концов она прекратила борьбу, и ему удалось сделать ртом так, как он хотел и как нравилось ей. Губы ее наконец раскрылись, и он просунул между ними свой язык.
- Ну давай, прелесть моя, - прошептал он. - Верни мне любовь!
Она так и сделала, но всего лишь на мгновение, пока не осознала, что происходит. Только Джерри почувствовал, что она напряглась, сразу же скользнул ртом к ее шее и сильно поцеловал взасос.
- Опять ты это сделал! - вскрикнула она, вывернувшись из его объятий и схватившись за шею.
Он нарочно оставил на ней свою отметину и не извинился.
- Я хочу, чтобы каждый раз, глядя на эту метку, ты вспоминала, что отказалась от самого лучшего, что когда-либо случалось с каждым из нас!
Холли Грейс бросила на него яростный взгляд и засуетилась возле Тедди, который только что вместе с Наоми вошел в комнату.
- Бери куртку и прощайся с Наоми!
- Но Холли Грейс... - запротестовал было Тедди.
- Быстро! - Она набросила на него куртку, схватила свое пальто, и, не оглядываясь, оба понеслись к дверям.
Когда они исчезли, Джерри начал с притворным любопытством изучать металлическую статуэтку на камине, чтобы не видеть неодобрения в глазах сестры. Хотя ему и исполнилось сорок два года, во взаимоотношениях с женщинами он не проявлял достаточной взрослости. Джерри предпочитал женщин, которые относятся к нему по-матерински, соглашаются с его мнениями, убирают в его квартире. Он никак не мог приспособиться к колючей техасской красавице, которая могла его перепить в любой день недели и которая рассмеялась бы ему в лицо, попроси он ее кое-что постирать. Он любил ее так сильно, что, выходя вместе с ней из дома, ощущал как бы частью себя. Так что же ему делать? Нельзя отрицать, что он воспользовался той шумной известностью, которую приобрел их роман. Это получилось инстинктивно. В последние несколько лет и печать, и телевидение игнорировали все его усилия привлечь внимание к делу его жизни, а отворачиваться от средств массовой информации было не в его характере. И как она не может понять, что все это не имеет никакого отношения к его любви: он просто, как всегда, пользуется подвернувшимися ему возможностями.
Мимо прошла сестра, и он опять наклонился и обратился к ее животу:
- С тобой говорит дядя Джерри. Если ты мальчик, то береги свои яйца: в мире миллионы женщин, которые только и ждут, чтобы их отхватить!
- Не шути так, Джерри, - сказала Наоми, грузно спускаясь в одно из кресел.
Он скривил губы:
- А почему? Хоть ты признай, что вся эта история с Холли Грейс чертовски смешна.
- А ты действительно нескладеха, - ответила Наоми.
- Если у человека отсутствует здравый смысл, спорить с ним невозможно, - с жаром парировал он. - Она знает, что я ее люблю, и ей чертовски хорошо известно, что не из-за ее известности.
- Ей нужен ребенок, Джерри, - сказала Наоми.
Он напрягся:
- Она только думает, что хочет ребенка.
- Какой же ты дурак, Джерри. Встречаясь друг с другом, вы только и делаете, что обсуждаете ваши политические разногласия и кто кого использует. А я хочу, чтобы хоть один из вас признал основную причину, почему вы не можете жить вместе: она отчаянно хочет иметь ребенка, а ты все еще недостаточно взрослый, чтобы стать отцом!
Джерри повернулся к сестре:
- Причина не имеет ни малейшего отношения к тому, взрослый я или нет. Я отказываюсь приводить ребенка в мир, над которым нависла тень ядерного гриба!
Наоми грустно посмотрела на него, одной рукой обняв свой круглый живот.
- Ты просто боишься стать отцом. Боишься, что будешь так же недовольно кривиться от своего ребенка, как морщился от тебя отец. Господи, упокой его душу.
Джерри ничего не ответил. Не мог же он допустить, чтобы Наоми увидела в его глазах слезы, а потому повернулся к ней спиной и вышел.
Глава 23
Музыкальная заставка "Франческа сегодня" перестала звучать, Франческа улыбнулась прямо в камеру, и шоу началось.
- Привет, друзья! Надеюсь, вы все приготовили, чем перекусить перед телевизором, и закончили свои неотложные дела в ванной. Я абсолютно уверена, что вы не сможете оторваться от телевизоров, когда увидите молодых гостей, пришедших к нам сегодня вечером.