Страдание свернулось внутри ее в плотный комок, пока она стояла так в одиночестве, с грязным цветком в руке, теснимая толпой назад, к стадиону. Кое-кто из одноклассников окликал ее, Холли Грейс отвечала ослепительной улыбкой и бодро махала рукой, словно она просто ждала здесь своего парня, который отлучился только на минутку, чтобы заскочить в туалет, и вот-вот вернется. Ее старая плисовая юбка свисала с бедер, словно занавес, и даже сознание, что она самая красивая в старшем классе, не могло улучшить ее настроения. Что проку в красоте, если у тебя нет хороших шмоток и все в городе знают, что вчера твоя мамочка просидела большую часть дня на деревянной скамье в окружной конторе социального обеспечения?
Холли Грейс понимала, что больше не в силах продолжать стоять здесь с этой глупой улыбкой на лице, но в одиночестве пойти на трибуны в этот традиционный вечер встречи она тоже не могла. О возвращении в меблированные комнаты Агнес Клейтон, пока все не рассядутся, тоже не могло быть и речи. Дождавшись момента, когда никто не смотрел в ее сторону, она прошмыгнула вдоль стены здания, а потом ринулась внутрь через дверь рядом с механической мастерской.
Спортивный зал был пуст. Свет от забранных сеткой ламп, висевших под потолком, отбрасывал полосатые тени, проходя через навес из коричневых и белых транспарантов, сделанных из креповой бумаги и мягко свисавших с перекладин в ожидании начала танцев. Холли Грейс прошла внутрь. Несмотря на развешанные украшения, в зале остался запах десятков уроков физкультуры и соревнований по баскетболу, пыли и старых тапочек. Ей нравились уроки физкультуры. Холли Грейс была одной из лучших спортсменок школы, первым кандидатом в команду. Ей правился этот спортзал, потому что в нем все были одеты одинаково.
Ее напугал воинственный голос:
- Ну так что, отвезти тебя домой, ты хочешь этого?
Обернувшись, она увидела Далли, привалившегося к центральной стойке в дверях спортзала. Его длинные руки неподвижно свисали вдоль туловища, лицо было хмурым. Она заметила, что его брюки слишком коротки и из-под них примерно на дюйм видны темные носки. Вид плохо подогнанных штанов несколько улучшил ее настроение.
- А ты хочешь? - спросила она.
Он пошевелился:
- Так хочешь или нет?
- Не знаю. Может быть. Я думаю.
- Если хочешь, чтобы я отвез тебя домой, так и скажи.
Она пристально разглядывала свои руки, державшие хризантему; сквозь пальцы свешивалась перепачканная белая ленточка.
- Почему ты пригласил меня с собой?
Далли ничего не сказал в ответ, и она, подняв голову, взглянула на него. Он пожал плечами.
- Ну хорошо, - быстро ответила она. - Можешь отвезти меня домой.
- А почему ты согласилась пойти со мной?
Теперь она пожала плечами.
Далли уставился на носки своих мокасин. После небольшой паузы он заговорил так тихо, что она едва разбирала слова:
- Прости, что тогда так получилось.
- Ты о чем?
- Тогда, с Хенком и Ритчи.
- А-а.
- Я знаю, что все это не правда, про тебя и тех ребят.
- Конечно.
- Я знаю это. Просто ты разозлила меня.
В ней затеплился слабый огонек надежды.
- Да ладно уж, все нормально.
- Нет. Я не должен был говорить того, что сказал. Мне не следовало так хватать тебя за ноги. Так вышло потому, что ты просто взбесила меня.
- Я не хотела злить тебя. Ты иногда бываешь просто жутким.
Он быстро вскинул голову, и на его лице впервые за этот вечер появилось довольное выражение.
- В самом деле?
Она не удержалась от смеха:
- Нечего задаваться. Не такой уж ты и жуткий.
Он тоже улыбнулся, и улыбка сделала его лицо таким прекрасным, что у нее пересохло в горле.
Некоторое время они смотрели друг на друга, и тут она вспомнила о Билли Т., о том, что видел Далли и чего, должно быть, ожидал от нее. Короткий миг счастья тотчас угас. Подойдя к первому ряду трибун, она села.
- Не знаю, что ты думаешь, но все это не правда. Я не могла заставить Билли Т, не делать со мной то, что он вытворял.
Он посмотрел на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.
- Знаю. По-твоему, я всерьез думал, что тебе это нравится?
Слова так и посыпались с ее губ:
- Но ты представил дело так, будто остановить его было парой пустяков. Говоришь два слова маме - и все кончено. Но для меня все было не так просто. Я боялась. Он продолжал делать мне больно, и, пока не отослал маму, я боялась, что он и ей причинит боль. Он говорил, что никто мне не поверит, если я расскажу, а мама меня возненавидит.
Далли подошел к ней и уселся рядом. Она увидела потертую кожу на носках его мокасин и следы попыток закрасить эти отметины. Интересно, ненавидит ли он бедность так же сильно, как она, вызывает ли в нем бедность такое же, как у нее, чувство беспомощности?
Далли откашлялся.
- Почему ты сказала сегодня, чтобы я сам приколол тебе цветок? Ну, чтобы начал лапать? Ты решила, что я из таких, когда услышала, что я говорил Хенку и Ритчи?
- Не только из-за этого.
- Тогда почему?
- Я подумала, что, может.., после того, что ты видел с Билли Т.., ты, может, ожидал, что я.., ну, я займусь с тобой сексом.
Резко подняв голову, Далли негодующе уставился на нее:
- Тогда почему согласилась со мной пойти? Если ты думала, что только это мне от тебя нужно, какого черта пошла со мной?
- Наверно, потому, что где-то внутри надеялась, что ошибаюсь.