Тело ее изгибалось, с покрытых пеной губ срывались хриплые, животные крики. Упав на землю, она выронила яйца и теперь билась в желтой массе, перепачкавшей ее простое серое платье. Другой торговец отгонял зевак.
- Идите-идите, - покрикивал он. - Скоро с ней все будет в порядке.
Кто-то из зевак смотрел на женщину с любопытством, кто-то - с жалостью, кто-то хихикал...
Бросив мимолетный взгляд на женщину, Диана посмотрела на сына. Губы мальчика дрожали, лицо побелело, выражение ужаса сковало его черты. Внезапно он резко повернулся и бросился бежать вниз по улице. Диана ожидала чего-то в этом роде, поэтому помчалась вслед за ним, но догнала Джеффри лишь через пару кварталов, да и то лишь потому, что мальчик задыхался от рыданий. Ребенок остановился у кондитерской, по лицу его текли крупные слезы. Уронив корзину на землю, Диана опустилась на колени и прижала к себе Джеффри, словно он был трехлетним малышом.
- Со мной... - прерывающимся от рыданий голосом заговорил Джеффри, - со мной то же самое.., происходит?..
- Да, - подумав, призналась Диана. Яростно замотав головой, мальчик прошептал ей на ухо:
- Но это ужасно, омерзительно... Она была похожа на животное, а не на человека... Неудивительно, что они все глазели... - Он старался сдержать слезы и уткнулся лицом в шею матери. - Это несправедливо! Что я сделал Богу?! За что он меня так наказал?!
Диана крепко прижимала ребенка к себе, понимая, что не может сделать больше. Увидеть человека, переживающего эпилептический припадок, было ужасно, но еще хуже было осознавать, что такие же припадки происходят с тобой. Не обращая внимания на прохожих, Диана укачивала Джеффри, тихонько повторяя ему на ухо:
- Все хорошо, мой дорогой, все в порядке, все не так плохо...
Дрожать мальчик перестал, но еще не успокоился.
- Нет, мама, все плохо, и тебе это известно, - совсем по-взрослому проговорил он. - Со мной не все в порядке, я - не такой, как все. И всегда буду отличаться от других людей.
Диана поглядела на залитое слезами личико сына.
- Да, дорогой, ты не такой, как все. Может, это и несправедливо, но нам не понять помыслов Божьих. Каждый человек не похож на других, кто-то очень сильно отличается от остальных людей, но именно эти различия и делают нас теми, кто мы есть.
Мальчик утер рукавом слезы, пытаясь успокоиться.
- Я.., не уверен, что понимаю тебя... - прошептал он.
Диана лихорадочно обдумывала, какими словами облегчить боль и страдания сына.
- Знаешь, твой учитель, мистер Харди, говорил мне, что ты замечаешь такие вещи, на которые другие мальчишки и внимания не обращают, ты всегда добр с новичками и с теми, у кого нет друзей. Разве это не так?
- Д-да... - нерешительно отвечал мальчик.
- Я горжусь тем, что ты так себя ведешь, - тихо промолвила Диана. - А скажи, стал бы ты считаться с другими, если бы не осознавал, что ты тоже чем-то отличаешься от обычных ребят?
- Я.., я не знаю. Наверное, нет.
- Ну вот, видишь. Может, твое отличие от других людей и огорчает тебя, но разве это отличие не помогло тебе стать лучше?
Джеффри серьезно задумался.
- Понятно, - наконец сказал он. - Да. Может, так оно и есть. Однако означает ли это, что я должен радоваться тому, что у меня бывают припадки?
Улыбнувшись, Диана вытащила из кармана носовой платок.
- Ну, радоваться, конечно, не стоит, но и печалиться особо - тоже. Сердиться на Бога за то, что он несправедлив к тебе, нелепо.
Высморкавшись и вытерев глаза, Джеффри с любопытством поглядел на мать.
- А ты когда-нибудь сердилась на Господа? Вопрос сына застал Диану врасплох, но она решила не уходить от ответа.
- Да, - неуверенным голосом заговорила она. - И мне это не принесло пользы. Я не стала счастливее от этой злости и ничего не изменилось в лучшую сторону. Зато, когда я заставила себя перемениться, жить мне стало легче.
Диана поняла, что Джеффри собирается расспросить ее обо всем подробнее, поэтому поспешила перевести разговор на другую тему. Поднявшись на ноги, она весело предложила:
- Давай-ка, заглянем в кондитерскую, посмотрим, что там продается! Мне кажется, сейчас нам обоим нужно сладенькое лекарство.
Личико ребенка просветлело, и, вскрикнув от восторга, он побежал в лавку. Диана отправилась вслед за ним. Она всегда знала, что в один прекрасный день ее сын узнает, как выглядит человек, у которого случается эпилептический припадок. Надо сказать, она была даже довольна тем, что это произошло при ней, и Джеффри, похоже, все понял. Она даже пришла к выводу, что Джеффри легче относится к разным жизненным передрягам, чем она сама.
***
Сойдя на землю в Нидерландах, Джерваз скоро напоролся на соединение французских войск и решил, что фортуна оставила его. Впервые он спросил дорогу у какого-то человека, показав ему фальшивые бумаги и говоря с аристократическим французским акцентом, но в следующий раз, когда надо было узнать путь, виконту не повезло. Он попал в руки к стражникам, которые уже получили описание его внешности и, убедившись, что перед ними - лорд Сент-Обен, известный британский шпион, арестовали его. Джервазу удалось бежать из маленькой местной тюрьмы. При попытке к бегству его ранили в руку.
После этого на лорда началась настоящая охота, и ему бы не выбраться из этой переделки, не повстречай он небольшой цыганский табор. Джервазу доводилось прежде работать с цыганами, поэтому он немного говорил на их языке. Бродяги ненавидели Наполеона из-за того, что тот лишил их возможности свободно передвигаться по Европе, поэтому, за некоторое вознаграждение, разумеется, они с радостью взяли англичанина к себе и отправились с ним в Данию. Что и говорить, Джерваз путешествовал гораздо медленнее, чем предполагал, зато его шансы добраться до генерала Романа возросли. Д по пути он мог хорошенько подумать о том, кто из тех людей, которым было известно о его поездке на континент, мог предать его.
***
Чем больше проходило времени, тем дольше оно тянулось. Джерваз мог бы уже и вернуться, и чувство постоянной тревоги снедало Диану. Теперь она чаще, чем прежде, уходила в комнату для метания ножей и подолгу предавалась там этому занятию - не из-за того, что нуждалась в постоянной практике, а потому, что могла хоть там немного забыться.
Одним скучным июльским утром Диана в который уже раз занималась метанием кинжалов. Тигр, умудрившийся проникнуть в комнату вместе с нею, с любопытством наблюдал за девушкой Вдруг в комнату вошла Мадлен. Понаблюдав некоторое время за Дианой, женщина спросила:
- От этого тебе становится легче?
- Метание ножей помогает расслабиться, - усмехнулась Диана.
Пройдя по узкой комнате к мишеням, она собрала оружие.
- Послушай, ведь не в Сент-Обене дело, не так ли? Точнее, не в его отсутствии, - задумчиво произнесла Мадлен. - Ты не в себе с тех пор, как мы гостили в Обенвуде. Вы поссорились? Или.., мне лучше не спрашивать?
Диана вырвала из доски застрявший там нож. Обычно, когда дело касалось ее чувств, Диана предпочитала помалкивать и не рассказывать ничего даже лучшей подруге, но в этом случае она решила объяснить Мэдди, в чем дело.
- В Обенвуде все было хорошо - до самого конца, - тихо заговорила она. - А потом он захотел, чтобы я пообещала ему, что буду встречаться только с ним, а я отказалась и, сказала ему о любви. Джерваз разозлился... - Диана подошла к Мадлен. - Как тебе известно, он вернулся, но с февраля он смотрел на меня в точности так же, как Тигр смотрит на птиц в саду. Несколько месяцев я ждала и думала: что-то случится. Но... А потом он уехал, - договорила она.
Держа в руках веером несколько ножей, Диана покачала головой.
- Не знаю, Мэдди, что и думать. Знаю, что он хочет меня, знаю, что это не просто страсть, но я не понимаю его, не понимаю, что между нами происходит.
- Временами мне кажется, - усмехнувшись, промолвила Мадлен, - что мужчины и женщины существуют лишь для того, чтобы спариваться и плодить себе подобных.
Диана невесело улыбнулась.
- Кто знает, - тихо промолвила она, - может, ты и права. - Диана метнула нож и промахнулась.
Мадлен вздохнула. Диана страдала, и даже она, ее лучшая подруга, ничем не могла помочь ей. Ну разве развлечь немного...