- Только женщина может так предать. Ни одному мужчине не придет в голову, что можно быть таким изощренным и жестоким предателем, как ты.
- Я не хотела делать тебе больно, - проговорила Диана в ответ. - Я молчала лишь потому, что чем больше проходило времени, тем страшнее мне становилось. Я уже не знала, как открыть правду. Мне было проще предоставить вещам развиваться своим ходом. - Диана задумалась на мгновение, пытаясь передать словами то, что подсказывала ей интуиция. - Мне казалось, что если мы полюбим друг друга, то сможем забыть прошлое, и для нас станут важны лишь наши настоящие чувства. - Женщина всплеснула руками. - Мне и в голову не приходило, что ты подумаешь, будто я хотела отомстить тебе. Да, наверное, я была не права, потому что молчала так долго, но неужели этого нельзя простить?! Я же не совершенство!
Джерваз откинулся на спинку кресла.
- Видишь ли, мне казалось, что ты именно совершенство и есть.
На мгновение Диана замерла, она подумала, что ослышалась.
- Но в этом нет моей вины! - взорвалась она наконец. - Я не виновата в том, что ты там придумал обо мне! Любить - это значит принимать человека таким, какой он есть, со всеми его недостатками! Почему ты не можешь понять, что я люблю тебя, несмотря ни на что?! Я-то знаю, что ты далек от совершенства, ты можешь быть холодным, подозрительным, злым, но все же я люблю тебя!
- Тем хуже для тебя, Диана, - отвечал Джерваз, подливая себе бренди. - Я никак не мог понять, за что ты полюбила меня. Видит Бог, я не заслуживаю этого, но мне так хотелось верить тебе, а ты.., ты была так убедительна. Отчаянно глядя на нее, виконт продолжил:
- Мне было легче поверить в то, что ты меня обманываешь, чем в твою любовь.
Диана опустила голову. Если он и вправду полагает, что недостоин любви, как она сможет убедить его в своей искренности? Одних слов здесь не хватит.
Сент-Обен устало пожал плечами.
- Ты - существо эмоциональное, - заявил он. - Поэтому неудивительно, что ты веришь в свою собственную ложь. Может, мне следует воспользоваться этим и оставить тебя своей любовницей...
Диана видела, что все его существо дышит страстью, но говорил Джерваз отрешенным голосом.
- Ты - самая прекрасная из женщин, необычно умелая в постели. Ты можешь заставить мужчину забыть о собственной душе. Жаль растрачивать такой талант, тем более что я во много раз переплатил за него... - Он помолчал, дерзко оглядывая ее тело. - Ты была прекрасной любовницей, но, надо признаться, главным в наших отношениях была.., постель. Ну, Диана, что скажешь, стоит ли нам продолжать, чтобы еще несколько недель, а то и месяцев я мог наслаждаться твоим дивным телом?
- И ты еще смел говорить, что я могу быть жестокой? Я никогда, ни разу не чувствовала себя шлюхой - до этого момента, когда ты, по сути, предложил мне стать ею! - Диана возмущенно выпрямилась. - Если я и знаю что о жестокости, то этому меня научил ты.
- Ну вот, уже лучше, - одобрительно заметил Сент-Обен. - Теперь у нас не осталось иллюзий. Разве ты только что не говорила мне, что у всех бывают недостатки? Я - подонок, ты - шлюха, хороша парочка, а?
Диана почувствовала, что уже не в состоянии управлять клокотавшим в ней гневом.
- Черт бы тебя побрал! - вскричала она. - Унижай себя, сколько хочешь, но не смей унижать меня! Я не такая, какой ты меня рисуешь! Я старалась простить, хотела дать тебе любовь, но ты.., ты этого не стоишь. - Слезы отчаяния потекли по ее лицу. - Вначале я ненавидела тебя. Единственным, кого я ненавидела больше тебя, был сам Бог - за то, что он допускает такие вещи. Но, встретив тебя в Лондоне, я пришла в ужас. Если бы мне не внушили с детства, что жена должна быть покорной своему мужу, если бы я не чувствовала необходимости познакомиться с тобой поближе, то ни за что не позволила бы тебе даже дотронуться до меня! А потом... - продолжала она, - потом я полюбила тебя, несмотря на твое недоверие, несмотря на то что ты пытался сделать меня своей собственностью! - Ее голос сорвался. - А теперь, решив, что недостоин любви, ты разрушил все, что было между нами. Осталась лишь ненависть и винить в этом надо одного тебя, - горько договорила она.
Диана говорила это, понимая, что любовь не угасла в ее сердце, но к любви теперь примешивалась и ненависть.
- Наутро после нашей проклятой свадьбы отец оставил меня, довольный тем, что так выгодно избавился, от обузы. Мне было всего пятнадцать, Джерваз, я была напугана, ты изнасиловал меня! Он бросил меня, не оставив мне ни пенни! Из вещей у меня была лишь та одежда, что была на мне - отец сказал, что теперь муж должен заботиться обо мне. И не окажись жена хозяина гостиницы доброй женщиной, которая приютила меня, дала мне работу на кухне и написала твоему адвокату, одному Господу известно, что произошло бы со мной! - Воспоминания волной накатили на женщину. - Я была еще сущим ребенком, когда настала пора рожать. Я едва не умерла во время родов. Два дня и две ночи я непрерывно кричала - до тех пор, пока у меня были силы кричать.
Начав говорить, Диана уже не могла остановиться, хотя понимала, что словами не передать охватившего ее тогда ужаса:
- Мне не нужно было богатство, меня не волновало положение в обществе, мне не нужна была слава. Больше всего на свете мне хотелось выйти замуж за человека, который любил бы меня, я хотела иметь детей от этого человека, хотела вместе с ним воспитывать их и о них заботиться! - Диана помолчала и горько продолжила:
- И лишь из-за того, что ты напился, ты лишил меня надежды на исполнение моей мечты, лишил меня невинности... И ты бросил меня - ни жену, ни любовницу, запретив даже видеться с тобой. Мне оставалось вести существование старой девы или изменять тебе. И я выбрала второе. Я поехала в Лондон в надежде найти мужчину, который полюбил бы меня, не обращая внимания на мое прошлое. Но сам дьявол подослал меня к тебе, моему мужу, и по иронии судьбы я полюбила тебя.
Диана испытала определенное удовлетворение, заметив, что ее слова, как удары хлыста, ранят виконта; видно было, что он страдает.
- Как будто судьба послала тебе шанс исправить ошибки, - продолжала Диана. - Но никакими деньгами тебе не искупить того, что ты наделал!
- Знаю. Если бы было хоть что-то на свете, что помогло бы мне исправить мои ошибки, я бы непременно постарался сделать это. Ты сердита и имеешь полное право злиться на меня. - Лицо Джерваза скривилось, под светлыми глазами залегли тени. Судорожно вздохнув, он продолжил:
- Но неужели после всего сказанного тобою ты станешь отрицать, что не хочешь отомстить мне?
Его слова охладили ее пыл. Диана обескураженно опустила голову, пытаясь разобраться в охвативших ее чувствах. Может, он был прав, и она, сама того не сознавая, пыталась мстить ему? В жизни ей не приходилось решать столь сложной задачи. Но, покопавшись в своей душе, девушка обнаружила там лишь гнев. Да, она сердилась на Джерваза и на свою мать, а еще больше - на отца. Было там и чувство вины - Диана все время раздумывала, стоило ли везти Джеффри в Лондон, если она намеревалась стать куртизанкой. Но вот чего не было в ее душе - так это желания отомстить своему мужу.
Обретя полную уверенность в этом, Диана подняла голову и спокойно промолвила:
- Все годы до нашей встречи в Лондоне я презирала тебя и не имела ни малейшего желания вновь видеться с тобой. Но.., месть я оставила Господу.
Сент-Обен недоверчиво покачал головой: он был в состоянии понять ее гнев, но не верил в то, что Диана только что сказала.
- Знаешь, Диана, правда-то лежит на поверхности, только ты этого никак не поймешь. Ты должна быть мне благодарна за то, что я помогу тебе. Ты ненавидела меня и хотела отомстить. И тебе удалось это.
- Ты не прав, Джерваз. - Диана устало отбросила назад волосы. - Да, я была зла, и лишь теперь я понимаю, насколько зла. Но это лишь часть правды. Хоть я и ненавидела тебя поначалу, потом моя ненависть прошла. Перед Богом клянусь, что никогда не хотела причинить тебе зла. Я хотела, чтобы ты пожалел о содеянном, чтобы тебе стало стыдно, но у меня и в мыслях не было хоть чем-то навредить тебе.
- Ты сама себе противоречишь, Диана. Как же я могу, по-твоему, осознавать, что причинил тебе зло, и не страдать от этого? Ты посеяла семена ненависти, и я всю жизнь буду собирать урожай. - Джерваз на секунду закрыл глаза, а потом посмотрел на жену долгим взглядом. В темной бездне его глаз отражался огонек свечи. - Ты хотела урвать кусок моей плоти, и тебе это удалось. Просто из раны кровь хлещет сильнее, чем ты ожидала.
Диана хотела было возразить, но внезапно осеклась, пораженная его словами. Джерваз был прав: такой человек, как он, не стал бы прятаться от последствий своих поступков. Сильный и честный, он стал бы еще больше страдать, предав собственные идеалы. И несмотря на то что мысль об этом была ненавистна Диане, она призналась себе, что и в самом деле хотела бы, чтобы ее муж ответил за содеянное. Но не слишком сильно страдал бы при этом. А увидев, что он раскаивается, она простила бы его, и они зажили бы счастливо. И Диана втайне испытывала бы удовлетворение от собственного великодушия.
Вместо этого своим поведением она нанесла душе виконта глубокие раны, которые причиняли ему страдания и от которых мучилась сама Диана. Молодая женщина подумала о том, что ей, пожалуй, не стоило покидать Хай-Гор и открывать ящик Пандоры, полный темных тайн и низменных страстей. Однако сейчас поделать с этим ничего нельзя, и ей остается лишь идти вперед. Прошлое и настоящее были невыносимыми, надежда была лишь на будущее.
И вдруг Диану осенило: она поняла, что надо сделать.
- А в чем же твоя правда, Джерваз? - спокойным голосом спросила она. - Кто сумел убедить тебя, что ты недостоин любви? С чего ты решил, что я лгу, а не люблю тебя?
Встав с кресла, Диана шагнула к виконту, внезапно вспомнив, что говорил ей Франсис у озера.
- Может, все дело в твоем отце, который не обращал на тебя внимания и не считал достойным наследником? Или в твоей матери? Ты никогда не говорил о ней. - Голос женщины дрогнул, но она продолжала:
- Моя мать покончила с собой, и я чувствовала себя преданной. Так что же сделала твоя мать? Что ранило тебя так глубоко, что ты решил никогда не доверять женщинам?
Диана протянула было руку к Джервазу, но уронила ее, опасаясь дотрагиваться до виконта.
- Что ужаснуло тебя до такой степени, что ты предпочитаешь выгнать меня, чем любить?
- О Господи, да ты - колдунья! - Сент-Обен отпрянул от женщины, пораженный точностью ее догадок. - До встречи с тобой я любил лишь одну женщину - мою мать, но для нее это ровным счетом ничего не значило. Меньше, чем ничего. Закрыв лицо руками, он надрывно продолжал:
- Ах, как бы я хотел, чтобы она покончила с собой. Тогда бы я решил, что справедливость существует.
- Но что же она сделала тебе? - Диана так близко подошла к Джервазу, что подол ее халата касался его ног. - Расскажи мне. Ведь ты только что сам доказал мне, что раны, которые прячут от дневного света, начинают источать яд.
Сент-Обен задыхался, как от быстрого бега.
- Тебе не нужно знать этого, - прошептал он сквозь пальцы. Внезапно тело его сотрясли рыдания. - Господи, Диана... Тебе.., не нужно.., знать.., этого...
Положив ладони на его руки, Диана осторожно развела их в стороны. Джерваз вздрогнул от ее прикосновений, а женщина была поражена, увидев, что щеки его залиты слезами. Он был взрослым человеком, но сейчас выражение его лица было как у обиженного ребенка.
- Господи, Джерваз, скажи, что она сделала тебе? - тихо повторила женщина. - Что могло произойти? Что довело тебя до такого состояния, что ты готов разрушить собственную жизнь?