Хозяин принес еще бутылку красного, откупорил ее, плеснул чуточку в бокал Жан-Полю на пробу, а затем, получив одобрение, наполнил оба бокала.
Жан-Поль поднял свой бокал.
– A votre santé![30]
Она последовала его примеру.
– За твое счастье! – Потом проговорила, глядя ему в глаза: – Брак – это самое повседневное, что есть в нашей жизни, не так ли? Удивительно, что, несмотря на это, большинство мужчин не могут нормально справляться с проблемами семьи.
– Откуда тебе знать об этом?
– Как-никак, я была замужем.
Жан-Поль отмахнулся.
– Ах, это были всего лишь детские годы.
– Для меня это было куда как серьезно.
– И долго эти забавы продолжались?
– Хоть и не очень долго, но все же больше года. Сейчас с трудом могу себе это представить, но тогда я очень любила Петера. Я…
– Твоя первая любовь? – прервал он ее.
– Да. Я…
– Первая любовь всегда горько-сладкая, – объявил он. – В большинстве случаев она прекрасна лишь в воспоминаниях. А тебе известно, что я женат уже вторично?
– Нет, – ошеломленно проговорила она.
– Первый брак прошел целиком в атмосфере грома и молнии. Великая страсть, сумасшедшая ревность, дикие скандалы и примирения. После них мы оба чувствовали себя совершенно измученными. Я думал, что раз и навсегда излечился от желания завести семью. Но Эльза была вроде бы совсем не такой, как моя первая жена. Умна, по-женски галантна, сдержанна. Никогда бы не подумал, что в один прекрасный день она меня бросит. – Он скривил смешную гримасу. – Ну, что же, я этому рад.
Катрин предприняла еще одну попытку выложить ему свою историю:
– Когда человека отнимает смерть, думаю, это гораздо хуже.
– Нет, – возразил он, – это судьба. В этом случае, по крайней мере, нет оснований упрекать себя в недостатке доброжелательности и в легкомыслии.
– В моем случае…
Полностью погруженный в собственные проблемы, он не дал ей договорить:
– Именно поэтому меня так задело твое предположение, что здесь замешан мужчина. Чем больше я об этом думаю, тем более вероятным мне это представляется.
Катрин поняла, что, во всяком случае, сегодня, ей не удастся заинтересовать его своим прошлым. Ей стало ясно, что он хоть и обладает многими хорошими, даже чарующими свойствами, но внимательно слушать собеседника не умеет. Ей уже были известны бесконечные истории из его детства и юности, знала она и о его путешествиях и переживаниях. А что знал о ней он? Он составил себе представление о ней только по внешности. Для него она была petite fille – маленькая девочка, которая ему поклоняется и виснет у него на шее. Видимо, ему было совсем ни к чему знать о ней больше, проникать в ее душу. Это так обременительно! И если бы она, Катрин, попыталась выйти из той роли, в которой он хотел ее видеть, то это значило бы пойти на риск потерять его.
Поэтому Катрин посмотрела на него внимательно и участливо и произнесла, поощряя его к дальнейшему рассказу:
– Вот как?
– Она не та женщина, которая реагирует на события эмоционально, убегает в приступе ярости или раздражения. Да и куда бежать? Она бы не делала шагов к разводу, если бы не имела в запасе кого-то еще.
– Ты имеешь в виду – любовника? Но ведь его можно иметь, не отказываясь от существующих супружеских отношений, разве не так?
– Ты рассуждаешь правильно! – сказал он с признательностью. – Это должен быть такой человек, которому мало быть любовником, который хочет, в свою очередь, ради нее развестись со своей половиной.
– Но он вовсе не обязательно женат, – вставила она.
– Скорее всего женат. Новый брак, видимо, представляется ей способом существенного улучшения условий жизни. Мне видится человек, который, наверное, имеет большой авторитет и успех в обществе, который в финансовом смысле стоит выше меня. А подобные типы встречаются очень, очень редко. Эту дичь просто так, по случаю, не заполучишь, если охотишься, надеясь только на удачу.
Катрин показалось очень странным, что он считает свою жену столь расчетливой, но она ничего не сказала.
– Это всего лишь предположения, – заметила она. – Или у твоих фантазий есть какие-то основания?
– Доказательства, что она меня водит за нос? Нет. А то бы я давно отучил ее от таких манер.
– Нет, я имею в виду доказательства того, что такой богатый, влиятельный человек вообще существует и что она его знает. Ты когда-нибудь перебирал ваших знакомых, имея в виду такого человека?
– Среди моих друзей таких нет, это точно. Ни один из них не глуп настолько, чтобы прельститься Эльзой.
Эта оценка показалась ей очень странной, Катрин просто не знала, что тут сказать.
– Я уже подумывал о том, чтобы нанять частного детектива для слежки за ней, – признался он со смехом. – Но что толку? Давай лучше порадуемся вместе, что избавились от нее.
– Мне кажется, что тебе это вовсе не так уж приятно.
– Ты заблуждаешься! – резко возразил он. – Я счастлив, что снова свободен. Впрочем, мне было бы, конечно, приятнее, если бы первый шаг к разрыву сделал я. Но решающего значения это не имеет. За этим желанием нет ничего, кроме примитивного мужского тщеславия.
Она протянула руку и коснулась его ладони.
– Не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Женщинам тоже больно, когда их бросают.
Он поцеловал кончики ее пальцев.
– Ну, не знаю. Им больно даже в том случае, когда они сами не желают бросающего их мужчину? Я уверен, что женщины хитрее… гораздо более ловкие, чем мы. – Он отпустил ее пальцы. – Еще по рюмке коньяка?
– Нет, спасибо, Жан-Поль. Я, право, не в состоянии. Уже и сейчас меня клонит ко сну.
– Тогда иди наверх, – решил он. – Я тоже скоро поднимусь.
Катрин встала из-за стола, поцеловала его в висок, пожелала хозяину доброй ночи и вышла из гостиной. Мрачная лестничная клетка казалась теперь очень холодной, и она поторопилась добраться до места.
Комната опять встретила ее очень приветливо. Камин еще теплился: видимо, кто-то подложил в него поленьев, пока они ужинали. Одеяло на постели было откинуто.
Катрин сняла макияж, почистила зубы, натянула свою черную шелковую рубашку и легла на мягкую перину. Видимо, тот, кто следил за камином, положил и горячий кирпич в ноги. Катрин растянулась на постели, с удовольствием вытянув руки и ноги, затем легла на спину, подложила руки под голову, стараясь побороть сон. Но это ей не удалось. Да и в конце концов должна же она хоть когда-нибудь дать себе отдых.