— Угу. А что помешает мне вцепиться в вашу?
Зельда заморгала: она не могла понять, шутит он или нет. Вид у него был абсолютно серьезный, но как можно знать наверняка? Она уже убедилась, что юмор у Расчета довольно мрачный.
— Когда я наводила справки относительно владельцев кораблей, мне сказали, что вы считаетесь достаточно честным. Немного грубоватым и нелюдимым, как большинство почтальонов, но в целом честным.
Ваши знакомые вам доверяют, Расчет. Насколько я понимаю, среди волков это бывает нечасто. Расчет забарабанил пальцами по столу.
— Волк, имеющий глупость доверять другому волку, заслуживает всего, что с ним случается. Полная противоположность тому, как все бывает на Клеменции, да?
Взгляд Зельды смягчился.
— По вполне понятным причинам.
— Леди, вы не понимаете, куда вас заведет ваш план. Вот уж действительно овечка среди волков!
— Вы не могли бы называть меня по имени? Я бы предпочла это обращению «леди». — Она старалась говорить вежливо.
— Не мне досаждать почти-святоше. Как вас зовут? Зельда… а дальше? В той таверне я не успел расслышать.
— Зельда Джунгли.
— Джунгли, — повторил он, словно пробуя это имя на вкус. — Это ваше избранное имя?
— Да.
— А вы когда-нибудь видели джунгли, Зельда? — спросил Расчет неожиданно мягко. — Настоящие тропические джунгли?
— Нет. Я впервые улетела с Клеменции.
— А как получилось, что вы выбрали именно такое имя?
Зельде хотелось сказать, что они пришли сюда не для пустых разговоров, но она была слишком вежливой, чтобы произнести слова осуждения.
— Когда мне было пятнадцать, я прочла о джунглях Ренессанса. В архиве были голограммы и фильмы. Они показались мне такими прекрасными, такими щедрыми и полными жизни! Множество цветов и нескончаемая зелень. Кажется, в тот год меня очень занимали леса — а большинство голубей по традиции избирают имена в пятнадцать лет. Насколько я понимаю, у волков нет определенного возраста избрания.
— Можно сказать и так. На самом деле нам иногда приходится сменить два или три имени, пока мы не подберем подходящее. Иногда какому-нибудь волку полезно бывает изменить имя. — Встретив недоуменный взгляд Зельды, Расчет оставил эту тему. — Ладно, не важно. Скажите, а с чего это вы решили попутешествовать?
— Это — личное, Расчет.
Он поднял брови:
— Да что вы говорите?!
Его тон заставил ее покраснеть.
— На Клеменции всегда уважают неприкосновенность личности.
— Вот еще один довод в пользу того, чтобы вы отказались от мысли устроиться на почтовый корабль. Там очень мало возможности сохранять личную неприкосновенность.
— Я готова идти на жертвы.
— Да? И насколько далеко вы собираетесь зайти?
— Я не вполне поняла ваш вопрос.
— Этот контракт обслуживания, о котором мы только что говорили. Вы знаете, что это такое?
— Я думала, он подразумевает разделение ответственности и работы.
— Голуби небесные, ну и наивность! Он подразумевает совместную жизнь, Зельда. Контракт обслуживания — это краткосрочный половой союз. Заключается в целях сексуального удовлетворения и совместных развлечений. Шестинедельный полет на ЧТД может показаться очень долгим и скучным, отанна Джунгли. Теперь вы понимаете?
Она подумала над его словами, а потом понимающе кивнула. Ей следовало бы догадаться, что в случаях с контрактами, о которых она слышала, подразумевается нечто подобное. Волки славились своим непомерным интересом к сексу.
— Я поняла. Нет, такого рода договоренность меня не интересует.
— Почему-то мне так и показалось.
— Вы готовы заключить контракт только такого рода?
— Я вам уже говорил — меня не интересует контракт обслуживания. Один раз попробовал. Хватит. Я предпочитаю немного специального ухода между рейсами. Спасибо за приятную беседу, за приличный бифштекс. Но боюсь, договориться о совместном деле у нас не получится.
Зельда постаралась скрыть разочарование под маской безразличия:
— Да, похоже, что так. Позвольте мне заплатить за ваш обед, отан Расчет. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить за то, что вы для меня сделали.
Казалось, его это немного раздосадовало.
— Бросьте. Вы сказали, что у вас туго с деньгами, а я только что прилетел из довольно выгодного рейса на Ренессанс. Я расплачусь.
— Ах нет, я не могу этого допустить, — огорчилась она. — Ведь это я обратилась к вам и из-за меня вы потеряли столько драгоценного времени!
— Я сидел в таверне и собирался напиться. Никакого драгоценного времени я не потерял. Напиться я всегда могу. А вот поесть хорошо зажаренного мяса — далеко не всегда. — Он взял кружку и вновь отхлебнул эля. — Так. И что вы теперь собираетесь делать? Вернетесь на Клеменцию?
Зельда изумленно раскрыла глаза:
— Конечно, нет! Вы ведь только первый почтальон, к которому я обратилась. Сейчас в порту Валентин их не меньше пяти — по крайней мере так мне сказали в администрации порта. Я переговорю со всеми. Наверняка среди них найдется человек, который захочет взять работающего пассажира. А если нет, то я буду дожидаться прилета новых почтальонов. Мне сказали, что они все время прилетают и улетают. Расчет холодно посмотрел на нее:
— Думаю, что это не слишком удачная мысль, Зельда.
Беспокойство, мучившее ее, вдруг выплеснулось через край. Эта вспышка враждебности поразила Зельду даже сильнее, чем ее собеседника.
— Тем не менее это моя мысль, не так ли, Расчет? Вам можно не беспокоиться ни о ней, ни обо мне.
— А на Клеменции о вас никто не будет тревожиться?
Зельда положила неудобную вилку и решительно выпрямилась: