- Анна обвинила королеву?
- Напротив, мадам! - Гриндал рыдал от отчаяния. - Для этого лорд Ризли и вздернул ее на дыбу - чтобы бросить королеву в тот же костер! Но хотя два палача что есть силы налегали на рычаги, они не заставили Анну свидетельствовать против королевы. Однако, когда государыня оказалась в немилости, лорд Ризли нанес ей удар в спину. Он заручился приказом от короля, за его самоличной подписью. Теперь он с шестьюдесятью стражниками идет к королеве, чтобы препроводить ее в Тауэр!
В Тауэр? Сколько времени осталось до их прихода? Я постаралась собраться с мыслями.
- Кто сообщил об этом? - резко спросила я. - Откуда стало известно?
Гриндал пытался взять себя в руки.
- Королевский лекарь, мадам, доктор Венди, он был у королевы, когда пришел лорд Ризли, и все слышал. Он - Друг королевы, и потому поспешил нас известить.
Этот разговор происходил уже на ходу - мы торопливо шагали через мои покои на половину королевы. Я уже различала жуткий, леденящий сердце звук - череду громких протяжных вскриков, разделяемых промежутками гробовой тишины.
- Это королева! - в страхе вымолвил Гриндал.
Я сама была близка к рыданиям - я никогда не слышала ее плача, даже ни разу не видела, чтобы она обронила слезу.
У дверей королевиных покоев не было стражи, только дрожащий шут сжимал кулаки и скалился, словно умалишенный. Где кавалеры из свиты, как в былые времена? Мы шли на звук, пока не натолкнулись на саму королеву.
Она не понимала, где находится. Лежа ничком на полу, она испускала хриплые, громкие, истошные вопли. Головной убор свалился в грязь, седые волосы, подкрашенные на дюйм от корней, ровно настолько, насколько их обычно видно, дальше сивые и спутанные, как у ведьмы, разметались по полу - она рвала их и дергала, колотя себя по вискам, словно роженица в муках. Только одно слово можно было разобрать в этом бессвязном вое: "Нет, нет, нет, - рыдала она. - Нет! Нет! Нет!"
Возле нее метались, обессилев от слез, ее сестра Герберт, фрейлины Денни, Тиррит и прочие. Одного взгляда на их побелевшие лица было довольно, чтобы понять: их берут под стражу вместе с ней. Лорд-канцлер вознамерился одним махом уничтожить осиное гнездо еретиков. Он уберет с дороги королеву, а дальше их с Паджетом власть над королем станет безраздельной! Вот герой! Вот мужчина - нагнал страху на кучку беззащитных женщин!
Возле королевы стоял на коленях маленький, крепко сбитый человечек, он расстегнул тугие рукава и растирал ей запястья. Я видела его в свите отца.
- Доктор Венди! Что мы можем сделать для королевы?
Он беспомощно пожал плечами, его пухлое лицо было перекошено страхом.
- Не знаю, миледи.
- Но что-то делать надо! Не бросать же ее на произвол судьбы!
Он развел руками, признавая полное поражение. Горе и гнев выплеснулись из меня криком:
- Думайте же! - взвыла я. - Господи, мы должны ей помочь!
- Миледи? - Это заговорил мажордом королевы - он встречал меня в день приезда и сейчас единственный не потерял присутствия духа. - Если бы король увидел ее такой, он бы уверился в ее невиновности.
Другая Екатерина уже пробовала это сделать - моя бедная кузина, она с воплями бежала по дворцу, бежала к королю, веря, что он увидит ее и не пошлет на смерть...
Мажордом продолжал:
- Или, мадам, если бы вы решились поговорить с королем, молить его о пощаде...
Как Екатерина молила за Анну Эскью?
Он осекся, на его некрасивом выразительном лице была написана почти полная безнадежность.
И все-таки что-то в этом есть. Я обернулась к доктору Венди:
- Может ли королева двигаться? Тот снова пожал плечами.
- Как всякая женщина, мадам, которая страждет не телом, а душой.
- Пожалуйста, дайте ей самого сильного взбадривающего, сэр.., умоляю!
Ко мне уже подскочила Герберт, сестра Екатерины, на ее заплаканном лице блеснула надежда.
- Леди Елизавета.., вы поговорите с королем?
Я сжала ей руку.
- Если мы сможем доставить к нему ее саму, как советует этот джентльмен, мое заступничество не потребуется. - Я взглянула на мажордома. - Но как это сделать?
Он опередил меня:
- Эй, носилки для королевы, живо, если вам дорога ее жизнь.., и подайте к черному крыльцу, не к парадному, запомните!
Я повернулась к Герберт.
- Сударыня, если вы и другие фрейлины... Она уже ожила.
- Конечно, мадам. Поднимите королеву! - пронзительно крикнула она. Быстрее, платье, гребенки...
Они затараторили все разом, словно сороки:
- Гамателис сюда, буру, яичного белка, немного румян, ароматы...
- Только быстрее! - молила Герберт. - Христом Богом заклинаю, быстрее...
***
Через десять минут кавалеры из свиты то ли вывели, то ли вынесли королеву к заднему крыльцу, выходящему во двор, когда лорд Ризли со своими стражниками уже входил с парадного. Мы медленно двигались по лабиринту замковых двориков, вся Екатеринина свита с молитвой следовала за нами. Но жарче всех молилась я, молилась, чтобы наша отчаянная затея увенчалась успехом. Наконец навстречу выбежал один из моих кавалеров с самым что ни на есть ободряющим известием.
- Король один, с ним никого нет, он в цветнике возле реки.
В обнесенном стеной маленьком цветнике на берегу Темзы король с прислужниками дремал в благоухании тимьяна, душистого иссопа и ромашки. Королева пошла к нему одна, мы, притихшие и настороженные, жались у ворот.
Однако стоило ей войти, он встрепенулся, словно зверь, которого застигли спящим вдали от берлоги. Сквозь щелочки полуприкрытых глаз он смотрел, как она замедлила шаг, запнулась, потом упала к его ногам, потому что едва держалась на своих. Он услышал, как она рыдает, как взывает к его милосердию, как молит о пощаде за свои проступки. Он почувствовал ее ужас и самоуничижение, вкусил сладость торжества, учуял жертвенный дым искупительного всесожжения ее души, которая поджаривалась на алтаре его гнева.
И остался весьма доволен всем виденным.
- Так что ты говоришь? - спросил он с новообретенной алчной радостью, так, словно не своей рукой послал ее сегодня на смерть.
- Ты мой повелитель, - рыдала она, - мой глава, мой властелин, мой единственный после Бога якорь и краеугольный камень моей веры - о большем я не прошу!