- Власть всегда влечет! - настойчиво, но тихо перебил мой ментор. - Ярче червонного золота, искуснее женских чар и всегда.., всегда!
Для начитанной по истории девочки это была не новость.
- Учитель?
- Всегда! Суетные, алчные и честолюбивые люди рвутся к власти! - Он рассеянно провел рукой по волосам. - Они собираются вокруг каждого трона! Даже здесь!
Здесь? Не о черном ли это посетителе? Или о дворе? Кто эти люди?
Гриндал прочел вопрос в моих глазах.
- Довольно Саллюстия! - быстро проговорил он. - Вы захватили с собой басни, миледи? Эзоповы?
Мои пальцы потянулись к знакомому кожаному томику.
- "Басня о состарившемся Льве, повелителе Зверей, когда он лежал при смерти".
Повелитель.., состарившийся.., при смерти. Я не могла отыскать страницу. Тонкая ладонь Гриндала накрыла мою, голос снизился до шепота:
- Вообразите, мадам, что старый Лев, умирающий повелитель, оставил совсем немногочисленное потомство. И сейчас все животное царство ждет, кому он передаст трон.
За оконным переплетом возникали и стихали ласковые утренние шумы. Высоко в небе пел жаворонок. Однако в залитой солнцем классной комнате стояла тишина.
- Свою старшую, молодую львицу Лев отослал в пустыню, затем что не ужился с первой супругой. Однако там, в пустыне, львица наша друзей, и многие собрались вокруг, кто сочувствовал ее невзгодам. Теперь она собирается заявить о своих правах, и приверженцы ее накапливают силы.
Мария. Моя старшая сестра Мария. Мой отец развелся с ее матерью, отрекся от Марии и сделал ее прочь.
Мария копит силы - против меня?
Гриндал с опаской глянул через плечо. За дверью на стене висел ковер; по Рождественским играм я знала, что за ним легко может спрятаться человек.
Мне показалось, что ковер шевельнулся. Я повернулась к Гриндалу, но он смотрел в стол, на перистые золотые извилины дубовых волокон.
- Скажем больше, - прошептал он. - У старого Льва, умирающего повелителя, есть еще отпрыск женского пола, младшая львица, и что она любезнее отцовскому сердцу и ближе ему по образу мыслей.
Это обо мне.
Больше не о ком.
- У нее тоже есть приверженцы, те, кто любят ее и новую веру. Однако сестра ее входит в силу, и эти люди напуганы. Их письма вскрывают, их собственные слова обращаются против них. - Он постучал пальцами по запрятанным в мантию письмам. - Так что сейчас они пребывают в смятении и неведении. Друзьям маленькой львицы приказано.., отвернуться от нее.., предать ее.
Гриндал смолк. За ковром что-то зашуршало. Я встала, оправила платье пальцы, коснувшиеся шершавого бархата, были потны - и шагнула к двери.
Предать...
В дверях меня затрясло, однако рука продолжала тянуться к занавесу. Я узнаю, кто меня предает, пусть это будет стоить мне жизни.
"Каждый свой собственный Эдип, говорит Софокл, рожденный разрешить загадки своего неведения".
Ну и дурочку же я сваляла! За ковром было пусто. Серая мышка пробежала вдоль стены - ее шуршанье и достигло моих чутких со страху ушей. Я села рядом с Гриндалом и взяла Эзопа - руки у меня еще дрожали.
- Вы говорили, сэр: "Маленькая львица! Предадут ли ее?".
Молчание. Гриндал вздохнул, отодвинул букварь в серебряном чеканном переплете - давнишний подарок Кэт - и взял книгу изречений.
- Давайте займемся грамматическим разбором, миледи.
Его тощий палец уткнулся в латинский стих.
Si labat fortuna,
Itidem amid collabascunt:
fortuna amicus invenit.
- Плавт. - сказала я наугад и начала переводить:
- "Когда отворачивается удача, отворачиваются друзья; друзей обретешь с удачей".
Что Гриндал хочет этим сказать: что друзья со мной, лишь пока мне улыбается Фортуна? Остальные не в счет. Но Гриндал?..
- Еще одно упражнение, мадам Елизавета.
Он потянулся за доской и коряво, даже сердито, вывел слова, которых я прежде не видела:
VIDE AMPLISQUE ETIAM.
Таких простых упражнений мне не задавали давно - с тех пор как мы с Кэт начинали учить латынь, десять лет назад.
Я мысленно повертела фразу и торопливо перевела:
- Vide amplisque etiam? смотри и смотри снова.
- Нет! Неверно! Еще раз! Еще раз! Снова. Лихорадочный жест, которым он сопроводил свои слова, окончательно уверил меня в важности задания.
Я попыталась перевести иначе - получилось довольно коряво:
- Смотри больше - и смотри больше снова.
- Да! Да! Именно так. - Он закрыл глаза и чуть слышно прошептал:
- Запомните, миледи: смотри больше и смотри больше снова.
Длинным рукавом он вытер дощечку, пачкая мелом черную ткань. Потом нахмурился и нарисовал две фигуры, одну рядом с другой. Я схватила доску обеими руками и уставилась на рисунок.
***