Вернулась Амалия.
— Обошла весь дом — нигде ее нет. Машина в гараже. Никто не знает, куда пропала. Фрау Мейер тоже беспокоится. Может ты, знаешь? — спросила у Лизетт. Она тоже не видела Марики.
Подошел отец, взял Севу под руку и повел представлять новым гостям. Сева деланно улыбался, что-то говорил, в голове сидела одна мысль — почему не пришла Марика. Обещала ведь!
По дороге домой отец спросил:
— Не видел Марики, вы не поссорились?
— Куда-то исчезла, а обещала быть на приеме, — ответил Сева.
***
Рассказывая жене свои приключения, Сева сам удивлялся, оказывается, ничего не забылось, всё в памяти. Стоило заговорить и Марика живая предстала перед глазами. Вспомнились грустные глаза отца перед расставанием, лес с березами и табличка "Частная собственность", встреченная в лесу, признание Марики "у меня есть жених". События двадцатилетней давности всплывали перед глазами, будто происходили вчера. Словно не минуло двадцать лет. Сын Никита вернул в настоящее.
— Ужинать скоро?
— Скоро, потерпи, — ответила Лена.
— Вы ссоритесь? — не уходил сын.
— Нет, сынуля. Мы похожи на ссорящихся? Иди, поиграй, — сказал Всеволод.
— Сделай бутерброд, если умираешь, — предложила Лена. — И, пожалуйста, оставь нас. — Ей не терпелось дослушать мужа, решить, как вести себя в сложившейся ситуации.
***
Занятый делами, отец Марики не обращал внимания на чудачества дочери, предоставив жене заниматься её воспитанием. Узнав о серьезном увлечении русским Клуге, был шокирован. Представить не мог, его любимая рассудительная дочь влюбится в, неизвестно откуда взявшегося, русского, назвавшегося сыном Курта фон Клуге. Слишком поздно понял, насколько все серьезно. Марика влюбилась. Будущий зять некстати пропадал в далекой Бразилии, а Марика никого не желала слушать. Единственный выход спасти положение — изолировать дочь. И г-н Мейер решил разыграть похищение Марики. Севе, г-ну Клуге и всем остальным сообщили, что она улетела к жениху в Бразилию. В действительности, ее отвезли на специально снятую виллу и заперли с "похитителями" до возвращения Вильгельма. Он, надеялся господин Мейер, заставит дочь одуматься.
Марика мучилась в заточении. Однажды ей удалось стащить у охранника трубку радиотелефона и позвонить.
— Папочка! Выполни требования похитителей! — только и успела сказать. Что ответил отец, не услышала, охранник вырвал трубку. Она принялась колотить его, он молча вытолкал её обратно в комнату, где проводила время в ожидании выкупа.
***
Сева не подозревал о злоключениях Марики и утром принялся названивать ей. Каждый раз трубку брала фрау Мейер. Кроме Марики по-русски в доме никто не говорил, пришлось звать на помощь Амалию.
— Марика улетела в Бразилию к жениху, тебе письмо оставила, — сказала Амалия, поговорив с фрау Мейер.
— Поехали! — поторопил Сева.
Вскоре они с Амалией уже неслись в её машине к Мейерам. Через полчаса Сева читал "прощальное" письмо. Оно было на русском, и Сева поверил, что писала Марика. В записке сообщала, что выходит замуж и улетает к жениху в Рио-де-Жанейро. Севе желала не скучать и весело проводить время.
Дочитав послание до конца, Сева долго не мог вымолвить ни слова. Растерянность и такая грусть были написаны на лице, что Амалия не удержалась.
— Сочувствую. — Посмотрела на Севу полным жалости взглядом, взяла за руку, пожала. — Не переживай. Такой конец вашим отношениям следовало ожидать. Не знал, что она обручена?
Сева молча кивнул головой.
— Вокруг много других богатых красавиц, желающих породниться с семейством Клуге. Не отчаивайся! — Продолжала Амалия успокаивать Севу.
Письмо Марики оказалось столь неожиданным, что он растерялся и несколько минут не мог придти в себя от потрясения. Такого предательства от любимой не ожидал. Даже когда призналась, что помолвлена и есть жених, так не потрясло. Сочувствие Амалии расстроило еще больше. Он должен был остаться один. Пережить потрясение, успокоиться и подумать о дальнейших шагах. Когда сели в машину, Сева попросил Амалию отпустить его побродить по городу.
— Меня уволят. Не могу оставить одного. Привезу домой, потом иди куда хочешь. Желаешь прогуляться, давай оставим машину и пойдем пешком. Одного не отпущу.
— Не маленький — не потеряюсь. Перед отцом защищу, не бойся. Хочу побыть один, понимаешь?
Амалия осталась непреклонна, и Сева не стал продолжать спор. На светофоре выскочил из машины. Ей ничего не осталось, как ехать следом. У следующего светофора он затерялся среди пешеходов.
Потеря Марики разрушила сказочный мир, в котором обитал Сева. Без неё терялся смысл пребывания в Германии. И раньше его посещали сомнения. "Обрести отца — здорово. Всю жизнь мечтал. Но жить в чужой стране, без близких друзей, без всего, к чему привык… Конечно, будет всё… Кроме друзей. Любимой речки, где научился плавать, родной березовой рощи с грибами".
При Марике Сева не вспоминал дом. Она затмевала всё. Теперь, после ее бегства, вдруг ясно понял, как одинок в Германии. Отец не заменил всё, оставленное дома. Слишком поздно встретились. Полжизни прошло без него. По-настоящему никакие родственные узы не связывают. Не плохой он человек, но языковый барьер, не позволяет даже поговорить по душам… А фрау Маргарет, Пауль, Лизетт, Генрих… Всю жизнь звать на помощь Амалию? Мысли перебивали друг друга, перед глазами, как в калейдоскопе, менялись картины прошлого и настоящего.
Амалия предчувствовала, нельзя оставлять Севу. Занятый своими мыслями, он забрел на тихую улочку, спускающуюся к Рейну. Дважды мимо взад — вперед пронеслась стая мотоциклистов, на которых не обратил внимания. Вскоре байкеры вернулись. Они катили по всей ширине проезжей дороги и по тротуару прямо на Севу. Он попытался посторониться, а они выбрали его в качестве жертвы своей игры, принялись кружить вокруг, направляя мотоциклы прямо на него. Сева едва успевал увертываться, парни гоготали. Это была не игра, а наглый вызов. Сева пытался объяснить
великовозрастным лоботрясам, что шутка переходит границы, они еще больше хамели. Когда особо наглый мотоциклист едва не придавил его, больно ударив колесом, Сева развернулся и изо всех сил, пнул его ногой. Хулиган вместе с машиной свалился, на него налетел другой. Сева и его столкнул и тут же получил удар кулаком в скулу, с другой стороны больно стукнули в лицо, в глазах потемнело.
На пустынной улице показался грузовик. Водитель увидев, в какую передрягу попал Сева, остановил машину, схватил монтировку и, размахивая ей, кинулся на помощь. Байкеры набросились и на водителя, он, отбиваясь, открыл Севе путь к грузовику. Еще несколько мгновений и оба сидели в кабине, машина тронулась. Байкеры на мотоциклах ринулись вдогонку, обгоняли, лезли под колеса, всеми способами пытались остановить грузовик, расправиться с водителем и Севой. Не известно, чем бы всё кончилось, но узкая улочка влилась в широкую оживленную магистраль. Мотоциклисты вынуждены были отстать.
Водитель объяснил Севе, парни эти — известная в столице банда великовозрастных мотоциклистов — байкеров "Ангелы смерти".
— Entschuldigen Sie bitte, ich spreche Deutsch nicht. Ich bin aus Russland. (Извините, по-немецки не говорю. Я из России). Водитель еще что-то объяснял, Сева лишь улыбался в ответ. Вдруг он узнал улицу и дом, где жили Бутузовы.
— Halten Sie bitte! Es ist mein Haus! (Стойте! Это мой дом)! — закричал он, показывая на дом. Водитель остановился, они пожали друг другу руки.
— Vielen Dank! (Большое спасибо). До свидания!
***
У Бутузовых Сева уже бывал, принимали его тепло. Сегодня Сева удивил хозяйку уже на пороге.
— Опять подрался! Синяк, какой! Кто так разукрасил? — испугалась она, впуская Севу. Выглядел он ужасно. Огромный синяк под глазом, волосы растрепаны, ныла нога.
— Сам виноват, занесло на какую-то пустынную улочку, а там байкеры на мотоциклах пристали.
— Тебя предупреждали: не ходи, где попало. Как же одного отпустили после происшествия на Мюнстер — плац? Пойдем, умоешься, — она отвела его в ванную комнату и позвонила соседу — врачу.
— Валерий Матвеевич? Спустить, пожалуйста, срочно. Сейчас.
Сева умылся, осмотрел ногу, на ней красовался огромный синяк и кровоподтек.
Пришел врач — мужчина средних лет, пожал Людмиле руку.
— Что случилось?
— Помоги соотечественнику нашему.