- Ну же, Касс, - вкрадчиво сказал Дан, - веемы предвкушаем этот знаменательный миг. Сознайся, разве ты не жаждешь получить свою долю?
- Да зачем ей деньги? - бессердечно спросила Марджери. - Где это ты откопала такое платье, Касс?
В каком-нибудь подвале?
Смешок Дана заставил Касс воздержаться от ответа.
- Ну что ты, ведь Касс настоящая бостонка, а всем известно, насколько аккуратно бостонцы обращаются с деньгами. Последнее, что они с ними делают, это тратят.
- Если бы ты был поаккуратнее со своим языком, тебе не приходилось бы так часто клянчить деньги у Ричарда!
- Я достаточно аккуратен во всем, - обиделся Дан.
- Тогда не радуйся раньше времени! Неизвестно, как все обернется.
Она подошла к лакированному китайскому шкафчику, где был бар. Мартини уже готовили и уже выпили.
Алчные твари. Она смешала для себя новую порцию.
Выпив один бокал и взяв с собою другой, она ушла в дальний конец комнаты, уселась и достала сигареты.
Что плохого в ее платье? Какое имеет значение, что оно куплено пятнадцать лет назад? Уважение к деньгам было у Касс в крови с рождения. А Марджери только и нужно, что тратить деньги. А Дану нужны сами деньги.
Размышляя таким образом, она безуспешно пыталась стереть темное пятно с бархатной юбки винного цвета, расправляла складки у ворота. Хороший материал служит долго, успокаивала она себя.
Вошел Дейвид и остолбенел при виде Марджери.
- Бог мой, да тебе только бороду нацепить, ты будешь вылитый Санта-Клаус.
- Вышло бы к месту - им кажется, что сейчас начнут раздавать конфеты, - вставила Касс.
Дейвид направился к бару, чтобы по обыкновению налить бокал "Джека Дэниэла", но передумал и уселся неподалеку от Касс. Он казался трезвым, но Касс знала, насколько обманчив бывает его вид. К тому же, подумала Касс, он напьется позже, узнав, что за богатство ему привалило. Вот уж тогда "Джек Дэниэл" польется рекой...
- Знаешь что-нибудь относительно завещания? - отрывисто спросил он.
- Ничего.
- Мне казалось, ты всегда все знаешь.
- Но не в этот раз.
- А.., вот почему ты так раздражена. Беспокоишься, что осталась в стороне?
- Меня беспокоит, в какой стороне останется Организация.
- Ты никогда не думаешь о чем-либо другом, кроме Организации?
- А разве что-либо кроме существует?
Обескураженный, как обычно, превосходством Касс в словесной перепалке, Дейвид смолчал, недовольство его перенеслось на танцующую пару.
- Эти двое, конечно, считают, что существует.
- Им следовало бы знать, что существовало для Ричарда Темпеста.
Дейвид открыл было рот, чтобы спросить, что именно, но передумал, увидев появившуюся в комнате дочь, поплотнее вдвинулся в кресло и уткнул нос в газеты.
Касс, нахмурившись, изучала свой бокал. С тех пор как она узнала, что не Харви составлял завещание Ричарда, в ее сознании непрерывно звучал сигнал тревоги.
Что-то не так.., неверно! Ведь это входит в круг обязанностей Харви! Ну хорошо, Ричард Темнеет не верил никому, но Харви - его юрист, проработавший на него, слава Богу, тридцать лет, имевший отношение к самым важным делам. К делам, думала Касс. А это касалось его лично. Она почувствовала, что кто-то опустился на диван рядом с ней, и, повернувшись, увидела Ньевес в хорошеньком белом платьице, закрытом по горло, с длинным рукавом. Она с неудовольствием, сжав губы, глядела на танцоров.
- Привет, дорогая... Где ты скрывалась?
- Я ходила к мессе...
Дан и Марджери явно казались Ньевес безнадежными грешниками. Она была ярой католичкой, никогда не забывавшей о своих ежедневных обязанностях. Темпесты всегда были протестантами, но ее мать, Инее де Барранка, происходила из испанского рода, тесно связанного с церковью, члены которого в течение нескольких столетий пополняли собою ряды священников и монахинь. По настоянию материнской семьи Ньевес в девятилетнем возрасте отправили в монастырь в Эскориале, где она и находилась, пока ее не послали в Швейцарию для завершения образования. Касс считала, что монастырь уже выполнил свою роль, завершив все то, что толком не успело начаться. Она пришла в ужас, когда Хелен как-то показала ей список одежды, требовавшейся для монастыря. Среди рубашек и трусиков, простых темно-синих саржевых платьев, плотных чулок и туфель на низком каблуке фигурировали два "сака".
- Что это? - удивилась Касс.
- Вот они, - показала ей Хелен. Это были буквально мешки, стягивающиеся у выреза шнурками.
- Они пользуются ими в душе, - печально объяснила Хелен.
- Для чего?
- В них моются.
- Моются? - Касс пощупала материал, достаточно тонкий, чтобы пропускать воду, но и достаточно плотный, чтобы скрывать мокрое обнаженное тело.
- Они потребовались в первый раз, - объяснила Хелен. - Сейчас, когда Ньевес уже двенадцать и у нее началась менструация...
- Боже мои! Ты хочешь сказать, ей нужно скрывать тот факт, что она женщина?
- Похоже, что так.
- Упаси Господь! Что за заведение! Я знаю, что это строгий монастырь за семью печатями, но что у них, и мозги запечатаны?
- Этого хочет ее испанская родня.., все женщины рода Барранка воспитывались в монастыре.
- А Ричард знает обо всех этих мешках?
- Да, я рассказывала ему.
- И что он?
- Он считает, что, поскольку Ньевес наполовину испанка, придется следовать их обычаям. Ричард боится, что, если он будет чинить препятствия, ее родня может начать процесс и отберет Ньевес. Он говорит: