- Зажарь их побыстрей! - обрадовался Дейвид.
- Нет, "Пинта" не пострадала, одна небольшая вмятина... Хорошо. Если шторм не стихнет, увидимся завтра утром.
Дэв положил трубку, и Касс принесла кофе для него и Дейвида.
- Найдется у вас капелька спиртного? - с надеждой спросил Дейвид.
- В шкафу на кухне, - спокойно ответила Ньевес, но таким тоном, что Дейвид вздрогнул.
- Неужели нам придется провести здесь всю ночь? - с сомнением в голосе заметила Касс.
- Буря не стихает, - ответил Дэв, протягивая кружку, чтобы Дейвид плеснул туда виски.
- Тогда подбрось в огонь дров, - обратилась Касс к Элизабет. Она пощупала разложенную на камине одежду. - Еще не высохла.., как и твои волосы, - прибавила она с материнской заботой и протянула руку, чтобы до них дотронуться, но Элизабет отдернула голову. - Они такие густые, продолжала Касс словно ни в чем не бывало, однако ее рука, которую она засунула себе в карман, сжалась в кулак.
Опустившись на ковер перед камином, Дейвид с удовольствием потягивал свой очень сладкий кофе.
- Лучшая часть дня, - заверил он.
- День был прекрасный, пока не начался шторм, - возмутилась Ньевес.
Касс передернула плечами.
- Лучше не вспоминать!
- Я же сказал, что тебя укачает, - пренебрежительно бросил Дейвид.
- В открытом море любого может укачать!
- А вот Элизабет не укачало, - лениво отозвался Дэв.
- О, Элизабет никогда не опустится до того, чтобы проявлять на людях слабость, - язвительно заметил Дейвид, бросив на нее обиженный взгляд.
"И ты тоже?" - подумала Касс. С самого начала она почувствовала странное напряжение, почти противоборство между Дэвом и Элизабет. Даже Ньевес почувствовала их вражду, не понимая ее причины: ведь ее платоническая любовь к Дэву была совершенно невинной.
Но Касс понимала. И Дейвид тоже. Того, что происходило между Дэвом и Элизабет, нельзя было не заметить. То была яростная, отчаянная борьба полов. Касс пришла в ужас. Дэв заполучил Элизабет. Каким-то образом он смог изменить ее заряд на противоположный: пустой отрицательный стал грозным положительным.
Но как? - мучительно пыталась понять Касс. Как? Ей было известно об особом магнетизме Дэва, она видела, как женщины сходили по нему с ума, как Марджери бесилась от желания, когда поблизости появлялся Дэв.
Но Касс никогда не думала, что Элизабет тоже не устоит. Но это случилось. И она не справлялась с новой ситуацией. Она была резка, почти груба. Даже не слишком проницательный Дейвид пробормотал: "Они не выносят друг друга".
Глупец, с горечью подумала Касс, они влюбились друг в друга! Касс понимала, что Элизабет нервничает потому, что не может справиться со своим новым состоянием. То была ярость женщины, столкнувшейся с тем, против чего она бессильна. Элизабет сопротивлялась изо всех сил. Господи, как она сопротивлялась! Для Касс это было единственным утешением в той ситуации, в которой и ей самой становилось все трудней.
Она оплакивала утрату Элизабет, которую - она могла бы поклясться на любой Библии - не волновали мужчины. Не волновал секс. Она демонстративно не замечала собачьей преданности Дейвида, его поклонения.
Но с Дэвом все обернулось иначе. Работая бок о бок с Элизабет целый месяц, Касс все лучше узнавала ее. За неприступной внешностью скрывалась ранимая душа.
Этим она напоминала Ричарда Темпеста. Общаясь с Элизабет, приглядываясь и прислушиваясь, Касс вроде бы многое поняла. Но как выяснилось, не поняла ничего. Элизабет Шеридан, подумала с горечью Касс, совсем не то, чем она казалась. Но как этот сукин сын - она метнула на Дэва испепеляющий взгляд - учуял это? И тотчас принялся добиваться своего. Касс чувствовала его молчаливый напор. Дейвид тоже. Но если Дейвид смущался и недоумевал, то Касс разозлилась.
Как он посмел втянуть Элизабет в эту борьбу полов?
Хуже того, показать ей, что эта борьба существует. Вот почему Касс весь день не спускала с них глаз. Ее внутренняя антенна была настроена на их частоту. Она засекала каждый взгляд, взвешивала каждое слово. И не могла предложить свою помощь, потому что понимала: тогда конец. Элизабет никогда не простит ей того, что она за ней подглядывала. Касс похолодела. Нет, даже виду нельзя подавать. Дэв Локлин и здесь ее обскакал.
Касс бросила на него еще один злобный взгляд. Эта чертова штука у него в штанах и не подозревает о том впечатлении, которое производит на женщин. Ублюдок!
Грязный соблазнитель! Сукин сын!
Касс тяжело опустилась на диван. Она чувствовала себя несчастной, больной и, что ужаснее всего, - одинокой. Она понимала, что Элизабет медленно, но неизбежно отдаляется от нее. И она оплакивала, как, должно быть, оплакивал Дейвид, этого колосса на глиняных ногах. Неподражаемый Дэв Локлин пробудил недвижную статую к жизни. Этому грубому животному с дразнящей чувственностью удалось растопить лед.
Она видела, как Дейвид смотрел на Дэва: озадаченно, уязвленно, ревниво. Он тоже уловил мелодию их голосов, когда они переговаривались друг с другом, заметил скованность Элизабет, горящий хищный взгляд голубых глаз под непомерно длинными ресницами. Он видел, что эти ярко-голубые глаза могли пригвоздить Элизабет к месту: она неловко замирала, пока Дэв не отводил их в сторону. Дейвид смотрел на Элизабет - которая никогда его не замечала, - с такой мукой, что даже Касс ощутила ее, несмотря на собственную боль.
"Ты и я, мы вместе проиграли", - подумала она угрюмо, глядя на него, глядя на Элизабет с покорной тоской.
Она заставила себя подняться.
- Пойду приготовлю бифштексы... Они, наверное, уже оттаяли.
- Тебе помочь? - спросила Элизабет.
- Да, - торопливо ответила Касс. По крайней мере эти чертовы глаза не будут на нее пялиться.
Бифштексы были поданы с острым салатом из помидоров, который приготовила Элизабет, и размороженной жареной картошкой.
- Хорошо, когда есть морозильник, - с жаром произнесла Касс.
Дэв откупорил две бутылки вина, и, свалив грязную посуду в раковину, они снова уселись у огня, не слишком много разговаривая: каждый напряженно думал о своем.
Касс первая заметила:
- Послушайте... А дождь ведь кончился.
Они прислушались: с карниза падали капли и глухо ревел прибой.
- Десять часов, - сказал Дейвид, потягиваясь. - Можно идти домой.
- Одежда уже достаточно сухая, - отозвалась Касс. - Полчаса в ней вполне можно пробыть.
Но когда она повернулась к Элизабет, протягивая ей слегка сырые джинсы и майку, она увидела, что та крепко спит, а ее ступни лежат на коленях у Дэва Локлина.
- Оставь ее в покое, - сказал он лениво. - Она смертельно устала. Сегодня она много плавала.
"Чтобы отделаться от тебя", - язвительно подумала Касс.
- Я тоже останусь, - торопливо предложила Ньевес.
- Нет, дорогая, ты отправишься домой, примешь горячую ванну и сразу же ляжешь в постель. Днем ты промокла, и я не хочу, чтобы ты простудилась.