- К-как с-следует? - Она растерялась. - Что ты имеешь в виду? Есть только один способ целоваться: ты касаешься губами чьих-то губ.
Ньевес всю жизнь так рьяно опекали и оберегали, что она не имела ни малейшего представления о поцелуях, которые получают и раздают в порыве страсти. Ей было позволено читать романы, не имеющие к реальной жизни никакого отношения. Даже фильмы, которые она смотрела, тщательно отбирались. Она никогда не ходила на свидание с мальчиками. Она брела с завязанными глазами по улицам и переулкам сексуальных приключений Марджери. Матти Арден была для нее Другом Семьи. Монахини не дремали. Мадам Лоран тоже.
Ее воспитанницы покидали пансион девственными в мыслях, словах и поступках. Девственность всегда была в цене, а разве ее подопечные предназначались не для продажи? Родители хотели, чтобы они попали в постель к своим мужьям неискушенными в любви, им предстояло учиться, а не учить. А после того, как они производили на свет наследника - а лучше нескольких, им позволялось переключиться на любовников.
Но не раньше. Секс не должен был поднимать свою уродливую голову, но даже если бы это произошло, то опасаться было нечего: ни одна из воспитанниц мадам Лоран не знала его в лицо.
Поэтому Ньевес была в полной растерянности. Она не имела ни малейшего понятия, о чем говорит Дэв.
- А я-то думал, ты меня любишь.
- Люблю.., люблю!
- Тогда докажи.
Ньевес была в панике. Что делать? В романах поцелуи назывались сладкими, страстными, тайными, но более подробно не описывались.
Ее замешательство не укрылось от опытных глаз Дэва.
- Ты мог бы научить меня...
- Если ты меня и в самом деле любишь, тебе ни к чему уроки.
Ньевес была на грани слез.
- Ну я тебя прошу.., пожалуйста, покажи мне...
Дело в том, что... - она вспыхнула, - я никогда ни с кем не целовалась.
- Я знаю, - Дэв произнес эти слова таким тоном, что у нее из глаз брызнули слезы.
- Так я никогда не научусь, - в отчаянии всхлипывала она.
- Научишься, но не у меня.
- Но я хочу научиться у тебя.., пожалуйста, Дэв... пожалуйста!
Лицо у Дэва вдруг стало совершенно чужим. Глаза смотрели на нее совсем не так, как раньше. Сердце Ньевес испуганно забилось.
- Ты в этом уверена? - спросил он.
- Абсолютно! Прошу тебя, Дэв, покажи мне, как целуются влюбленные.
- Что ж, ничего не поделаешь... - вздохнул Дэв. - Ты в самом деле выросла.
И вдруг он крепко обнял ее, и она с ужасом почувствовала его язык у себя во рту, а руку у себя на груди!
Она была в шоке! Стала вырываться, брыкаться и, оттолкнув его, отскочила на другой конец скамейки, с остервенением вытирая губы ладонью.
- Какая мерзость! Так люди не целуются!
- Так целуются любовники, - ответил Дэв, и она внезапно поняла, что он говорит правду. - Взрослые люди, которые понимают, что такое любовь и что такое быть любовниками. Ты отдаешь мужчине не только душу, но и тело.
Ньевес судорожно вздохнула.
- Если бы я попросил тебя об этом, смогла бы ты заниматься со мной любовью? Раздеться? Лежать обнаженной в моих объятиях?
Испуганно вскрикнув, Ньевес вскочила со скамьи.
Это не Дэв! Милый, доброжелательный, заботливый Дав никогда не произнес бы таких ужасных слов!
- Любовь не похожа на роман, моя радость. Любовь - это множество вещей, одна из которых секс!
Ньевес молчала.
- Мы говорим о любви, - продолжал он мягко, - но секс - это то, что мы делаем, когда любим и любимы.., мужчины и женщины. Ты любишь меня именно так? Ты готова заняться со мной любовью?
Ньевес заткнула уши руками.
- Ты ведешь себя отвратительно! Ты не должен говорить таких вещей!
- Но ты же сказала, что любишь меня, - Дэв был мягок, но неумолим. По-настоящему меня любишь.
Ньевес залилась слезами. Затем она почувствовала, что сидит на знакомых коленях, знакомые руки обнимают ее по-старому, в его прикосновениях уже не было ничего отвратительного. Он дал ей платок.
- Я в самом деле люблю тебя, - всхлипнула она. Но по-другому...
- Знаю, моя радость. И мне пришлось тебе это продемонстрировать.
Она подняла на него заплаканные глаза.
- Поэтому ты так себя вел?
- Да. Потому что, когда ты созреешь для такой любви, когда встретишь мужчину, в которого будешь "влюблена", тогда все будет по-другому.., это будет просто изумительно.
Широко раскрыв глаза, еще с сомнением, но уже с надеждой, она спросила:
- Правда?
Она ничего об этом не знала. В романах никогда не говорилось о физической стороне любви. О том, как это страшно. Но глаза, которые глядели на нее, уже не пугали ее, его руки не сжимали ее, словно тиски, сидеть у него на коленях было удобно и спокойно, и сам он пах знакомым испанским одеколоном. Она с облегчением вздохнула. Он снова был ее милым, надежным, заботливым Дэвом.
- Ты разыграл меня, - сказала она с довольной улыбкой.
- Нет, - ответил он, и его голос звучал серьезно. - Если бы ты любила меня так, как говоришь, ты бы сама этого хотела.., и ждала этого от меня.
Она встревоженно посмотрела в его уверенные голубые глаза.