- Бедная моя дочурка, как же ты страдала.
- Я? Но ты страдала еще больше.
С растущим ужасом она выслушала то, что Хелен могла рассказать о годах ее "безумия".
- Не ты, а он был сумасшедшим! - возмущенно воскликнула Элизабет. Он!
Хелен изумленно поглядела на нее.
- Кто? Ричард? - спросила она запинаясь.
- Да. Твой любимый братец.
- Нет, что ты, - сказала Хелен оскорбленно. - Ричард никогда не был сумасшедшим! Он был умнейшим человеком.
- И очень жестоким! Только злобному, мстительному человеку могло прийти в голову выдать ребенка своей сестры за своего собственного, а для этого свести ее с ума.
Хелен, побледнев, прижала руку к горлу.
- Нет.., не говори так!
- Буду говорить! Это правда! Он собирался показать всему свету, что я его дочь, хотя прекрасно знал, что это не так. Разве это не безумие?
Хелен покачала головой.
- Нет, он не был сумасшедшим.., он просто был глубоко несчастен. - Она взмахнула ресницами. - Он.., понимаешь ли, у него был один дефект. Он не мог иметь детей. Теперь-то я знаю.., но когда ты приехала, я подумала.., сегодня медицина творит чудеса, а это было так давно.., быть может, им удалось как-то поправить дело... Бог свидетель, Ричард приложил столько усилий... - Она запнулась и замолчала, заметив горящий взгляд своей дочери.
- Что поправить? - спросила она почти испуганным голосом.
- Как что? Вылечить его от бесплодия. - Глаза Хелен снова наполнились слезами. - Я узнала это от матери. Она не хотела мне говорить... Но она была в горячке. Он заразился от меня свинкой. И считал меня виновницей своего несчастья.
Элизабет встряхнула головой, словно пытаясь привести мысли в порядок.
- Бесплодие - повторила она. - У Ричарда Темпеста бесплодие! - Эта мысль не умещалась у нее в голове.
- Разумеется, он не догадывался о том, что я знаю.
И я всегда помалкивала, боялась его рассердить. Для него это так много значило: принадлежать к старинному роду, который никогда не прерывался... Он страстно хотел, чтобы его ребенок, его собственная плоть и кровь, продолжил этот род...
- И поэтому взял твоего, - глаза Элизабет были широко раскрыты. Конечно.., вот почему он это сделал! Он разом убил двух зайцев: продолжил род, хотя и по женской линии, и отомстил тебе!
- Как это - отомстил! - ужаснулась Хелен.
- Да, отомстил! Он ненавидел тебя, потому что думал, что это ты сделала его таким! Вот почему он хотел разрушить твое сознание.., уничтожить тебя! - Она протянула руки, словно хотела защитить свою мать. И это ему почти удалось.
Лицо Элизабет исказилось от ненависти.
- Он и вправду был сумасшедшим... Не мог смириться с тем, что у него не будет детей! Сама мысль о том, что у тебя может быть ребенок, была ему невыносима. Вот почему он делал все, чтобы ты не вышла замуж.
И вот почему он женился на женщинах с детьми, которые не станут поднимать шума из-за того, что не беременеют! Жениться на молодой женщине было слишком опасно.., отсутствие детей могло вызвать кривотолки, ему могли предложить пройти медицинское обследование. А для такого человека, каким был Ричард Темпест, это было невыносимо. Как? Ричард Темпест, такой мужественный, такой сильный - бесплоден? Ни за что! Лучше умереть. - Ее губы скривила злая усмешка.
Но потрясенная Хелен отказывалась в это верить.
- Не может быть, - со стоном произнесла она, - Ричард не мог быть таким жестоким.
- Еще как мог!
Но тут Элизабет вспомнила, что Хелен всегда закрывала глаза на поступки своего брата. Она создала для себя собственный мир - как совсем недавно ее дочь, - в котором пряталась от неумолимой действительности.
Когда она что-то не хотела видеть, она просто снимала очки. Во всяком случае, сочувственно подумала Элизабет, обнимая за плечи плачущую мать, она наверняка всегда его боялась, хотя не признавалась в этом даже себе.., никогда не забывала слов своей матери.
Элизабет ужаснулась. Ее дядя - настоящий Дориан Грей. Отвратительное чудовище, извращенное, скрытное, уродливое и злобное. В своем мстительном отчаянии он уничтожал все, что встречалось на пути. Какая горькая ирония! Золотоволосый, похожий на льва, сказочно богатый и могущественный Ричард Темпест - "король" Темпест - бесплоден. Не способен сделать то, что могут девяносто девять процентов обычных мужчин. Оплодотворить женщину. Несмотря на всю свою знаменитую мужественность, всех своих жен и любовниц, он в своих собственных глазах был вовсе не мужчина.. Внезапно она с ужасом поняла, что именно поэтому он люто ненавидел Дэва Локлина. Наверное, в какой-то ситуации Дэв доказал, что он настоящий мужчина.
И вероятно - нет, наверняка, - с женщиной, которую хотел заполучить Ричард. Кто она? - ревниво подумала Элизабет. Это нужно выяснить. Но тут же великодушно отказалась от своего намерения, потому что это не имело значения. Ах, Дэв, Дэв, - подумала она, я стольким тебе обязана... Имей хоть тысячу внебрачных детей, но подари мне хотя бы одного...
И тогда она поняла, как сильно ее мать любила ее отца.
Она нежно вытерла слезы с глаз Хелен.
- Все позади, - сказала она. - Ты потеряла брата. Зато мы нашли друг друга... В конечном счете мы победили.
И с высоты обретенной уверенности, несмотря на все отвращение и гнев, она почувствовала проблеск жалости к человеку, который не смог смириться с собственным несчастьем.
- Расскажи мне об отце, - попросила она просто.
- Мне очень хочется побольше о нем узнать...
Уже в который раз Касс поглядела на часы.
- Господи, да что они там делают? Прошло уже два часа.
- И еще двадцать лет, - напомнила Матти.
- Похоже, они не могут наговориться, - предположила миссис Хокс, - как и мы утром.
- Я просто изнываю от любопытства, - пожаловалась Касс. Вот бы взглянуть на них хотя бы одним глазком, подумала она.
- Вот увидите, все будет хорошо, - добродушно заверила миссис Хокс, я сердцем чую.
- И все же мне не терпится узнать, чем все закончилось, - сказала Касс.
- Ты не выносишь, когда ты не в курсе дела, - усмехнулся Дейвид, на этот раз добродушно. В доме царило приподнятое настроение. Даже слуги улыбались. - Выпей чего-нибудь, - посоветовал он.
Касс посмотрела в сторону большого серебряного ведерка, в котором стояло с полдюжины бутылок.
- Вообще-то я жду настоящего обеда, - нетерпеливо заметила она. - Но если в ближайшее время мы не сядем за стол, то я напьюсь.