Кейр упрямо спрятал руки за спину:
- Ничего, как-нибудь справишься. Ты боец опытный. А вот если останешься без руки, тогда уж точно не сможешь драться.
И Кейр с решительным видом направился к своему коню.
Раймонд мрачно покачал обрывком цепи, а Джулиана жизнерадостно сказала:
- Пусть эти оковы напоминают тебе об оковах супружества.
Она хотела пошутить, но Раймонд дернулся, словно его ударили по лицу.
- Многие мужчины утверждают, что семейные узы похуже любых цепей, добавила Джулиана. - Вот тебе доказательство.
Раймонд же думал, что ради жены готов на что угодно. Он должен доказать ей, что она не зря ему поверила, что он может превратить ее жизнь в сказку.
Безумец!
Джулиана стучала зубами, глядя на мрачную громаду замка Монсестус. В свете занимающегося дня крепость казалась мрачной бездной, ведущей прямо в ад. Зубцы на стенах угрожающе чернели, словно клыки злой ведьмы. Каждый камень, каждая башенка внушали Джулиане ужас. Здесь она перенесла страшные испытания, здесь была подорвана ее вера в жизнь и в любовь. И вот, вновь оказавшись у этих стен, она ощутила тоску и безнадежность.
Но где-то там была Марджери. Сэр Джозеф за-тащил бедную девочку в это каменное логово. И ради дочери Джулиана была готова пойти на штурм даже в одиночку.
Но в одиночку штурмовать замок ей не придется. Прибыли Леймон и его солдаты, оснащенные всем необходимым для осады. Но Раймонд сказал, что осады не будет. Не могут же они несколько месяцев сидеть здесь, дожидаясь, пока враг не обессилеет от голода и жажды. К тому же у сэра Джозефа заложница.
Из осторожности все держались на расстоянии полета стрелы от замка. Раймонд разглядывал укрепление, казалось, не обращая ни малейшего внимания на Джулиану. Поэтому, когда он внезапно спросил:
-Ну, как нам туда проникнуть? - она чуть не вздрогнула.
- Проникнуть туда?
Он в упор взглянул на нее своими зелеными глазами.
- Ты ведь оттуда сбежала? А как попасть обратно?
Джулиана смутилась и уклончиво ответила:
- Ну, мне трудно было сбежать только из главной башни. А когда я оказалась во дворе, я просто перешла через мост и все. Это было днем, ворота не заперты...
- Сейчас мост поднят, - оборвал ее Раймонд.
Джулиана спросила:
- А почему не видно часовых на стенах?
- Не знаю. - Он еще раз осмотрел укрепление. - Очень странно. Интересно, кто там командует гарнизоном?
- Во всяком случае, не Феликс, - ответила она.
- Это понятно. Итак, если мы перелезем через стены, ты поможешь нам пробраться в донжон?
- Наверно, помогу. - Джулиана криво усмехнулась. - Вряд ли этот путь перекрыт.
Раймонд обернулся к Валеске и Дагне:
- Вы могли бы опустить мост?
Голубые глаза Дагны вспыхнули огнем, Валеска тоже оживилась:
- Пара пустяков.
Раймонд поднял щит, прикрывая голову и плечи. Кейр сделал то же самое, Валеска и Дагна пристроились сзади. Вчетвером они медленно двинулись к замку.
На стенах по-прежнему было тихо - никто не стрелял, ни звука, ни шороха.
Кейр привязал к стреле веревку, прицелился из арбалета и выстрелил. Стрела угодила в зубец и сломалась. Тогда Кейр сделал на конце веревки петлю и, хорошенько размахнувшись, забросил ее на стену. Петля описала дугу в воздухе и опустилась точнехонько на зубец.
На стенах по-прежнему никого не было и это казалось осаждающим все более зловещим.
- Приготовьте луки и стрелы, - приказал Раймонд солдатам. - Если кто-то высунется, сразу стреляйте.
- Будет исполнено, милорд, - ответил Леймон.
Джулиана ахнула, увидев, как ловко старухи поднимаются по веревке вверх. Раймонд и Кейр стояли у самого подножия стены, молча наблюдая за происходящим.
Вот Дагна и Валеска исчезли за гребнем, потом высунулись снова и помахали рукой.
- Если там нет часовых (а их, судя по всему, почему-то нет), они с помощью веревки поднимутся в надвратную башню и опустят мост.
- А если на них нападет сэр Джозеф?
Раймонд мрачно улыбнулся:
- Его наемникам не поздоровится. Мои старушки и на самого сэра Джозефа страху нагнали. Он об них зубы обломает.
Джулиана схватила его за руку:
- А вдруг он убьет Марджери?
- Все может быть. Хотел же он погубить тебя.
- Нет, не говори так! - порывисто воскликнула Джулиана.
- А разве нет? Он совсем с ума сошел от зависти. Иначе зачем ему нужно было так изводить тебя? Почему он тебе угрожал?
- Нет, он никогда мне не завидовал! - горячо возразила она. - С самого детства я только и слышу от него, что величайшая из женщин ничего не стоит по сравнению с самым паршивым мужчиной. Муки, деторождения - это Божья кара за первородный грех, в котором повинна женщина.
- Да, он презирал тебя за принадлежность к женскому полу, - кивнул Раймонд. - Но еще больше он ненавидел тебя за то, что ты - законная наследница, а он - бастард.