- Черт побери! - выругался Экстон. Не в силах долее себя сдерживать, он со сладострастным стоном заключил ее в объятия и поцеловал.
Ей пришлось пройти через весьма непростое испытание. Он с силой впился в ее губы и просунул язык ей в рот. Он пробовал ее на вкус со всем пылом человека, который привык брать то, чего он хочет - и когда хочет.
Экстон так же неожиданно, как набросился, отступил от нее. Он оставил ее в покое, когда ощутил на губах солоновато-горьковатый привкус ее слез.
- Негодяй, безродный выскочка, тупая скотина, позор рыцарства! - на все лады визжала в бешенстве старуха.
Она попыталась ударить его посохом, но ее удары произвели на него не больше впечатления, чем ругательства, которые она щедро расточала в тишине зала. Минуту-другую Экстон созерцал хрупкую фигуру девушки, рыдающей в тощих руках своей старой бабки.
И при этом ощущал не меньшее отчаяние, чем эта девица, лишь ценою многих усилий удалось Экстону подавить его.
Да, эту женщину он мог бы с легкостью взять сию же минуту. Завтра, после того, как он побьет этого болвана де Монфора, он овладеет ею. У Генри не должно оставаться ни малейшего сомнения в том, что и замок, и женщина обрели, наконец, полноправного хозяина.
Сжав кулаки, Экстон повернулся и большими шагами двинулся вон из зала. Даже при той поспешности, с какой Экстон осуществлял свой исход, он не мог не слышать рыданий девицы и пронзительных воплей старухи у себя за спиной. Только оказавшись во дворе, он избавился от необходимости слушать эти звуки. Но от собственных мыслей избавиться не удавалось.
Эта женщина была совершенно ему чужая, но он к ней привыкнет. В этом, по крайней мере, он пытался себя убедить. Он научится испытывать возбуждение, прикасаясь к ее телу. И вовсе не так сильно она отличается от сестры, как ему поначалу показалось. Вообще, все женщины похожи друг на друга. До сих пор Экстон искренне в это верил. Почему же он должен сомневаться в этом сейчас?
Однако, рассуждая таким образом, он никак не мог побороть в себе желание немедленно отправиться на розыски Линии. Надо во что бы то ни стало найти ее и решить, наконец, как с ней быть дальше - еще до того, как затеплится рассвет нового дня. Прежде чем ее найдет герцог Генри.
Глава двадцать третья
При малейшем же шорохе Линни испуганно жалась в тени, ища укрытия. Хорошо еще, что - благодарение господу и всем святым - стояла безлунная ночь. Ее сердце колотилось с такой силой, что она опасалась, как бы кто не услышал его стука и не обнаружил ее присутствия.
Голоса раздавались во всех закоулках замка, шаги отдавались эхом у конюшен - люди герцога Генри были везде, так же как и люди Экстона. Конвой Юстаса де Монфора из-за многолюдства в замке принужден был встать лагерем вне стен Мейденстона, за рвом. Это еще усиливало ощущение того, что замок превратился в военный лагерь. С таким же пылом, с каким Линни ненавидела и презирала герцога Генри, она молила бога, чтобы он ниспослал герцогу возможность сохранить завтра хотя бы подобие мира среди множества собравшихся в замке и вокруг него вооруженных людей.
Тем временем - пока на дворе еще стояла ночь - ей было необходимо отыскать Беатрис, не попав при этом в силки, которые наверняка расставил на нее Генри. Линни не сомневалась, какого рода намерения на ее счет имеются у герцога, но не могла преодолеть в себе желания хоть немного побыть с сестрой - пусть это и было сопряжено с риском оказаться у герцога в постели. Интересно, как долго еще Беатрис пробудет в зале? Ожидание было невыносимым, хотя, сказать по правде, ждала она не так уж и долго. Стражник, стоявший неподалеку на часах, свистнул три раза в свисток. Потом послышались говор и громкий смех - солдат обсуждал со своим напарником достоинства некоей девицы, которую они называли между собой Крими. Прошло какое-то время, и стражник снова свистнул три раза.
Когда солдат подал сигнал в очередной раз, двери зала распахнулись, и из них выскочил Экстон. Ничего не замечая вокруг, он промчался, словно буря, по ступенькам и выбежал во двор. Там он остановился, будто в попытке отдышаться, терпеливым жестом пригладил обеими руками волосы. Линни видела его очень плохо - так, расплывчатый силуэт, чуть освещенный факелом, полыхавшим у дубовых ворот башни. Но сердцем она угадывала, что он находится во власти гнева и другого, не менее сильного чувства, сходного с глубокой тоской.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас броситься к нему и мольбами заслужить его прощение. И, конечно же, успокоить его. Но это бы было чистой воды сумасшествием. Он никогда ей не простит предательства и попытки выставить его дураком. И вряд ли он сможет теперь испытывать в ее присутствии благодатное чувство покоя. Она была своего рода занозой, которая сначала проткнула ему кожу, потом стала нарывать, а завтра... О том, что будет завтра, ей не хотелось думать.
Ужас ледяными пальцами сжал ей сердце. Он не может умереть! Он не должен! Но разве она в силах этому помешать или что-нибудь изменить? Линии съежилась, ей захотелось стать бесплотной, раствориться в темноте ночи.
Когда Экстон наконец исчез из поля зрения. Линии, вместо того чтобы почувствовать облегчение, испытала опустошающее чувство утраты. "Я люблю тебя!" - послала она ему мысленный призыв.
Прошло еще немного времени, двери главного зала снова заскрипели, и в щель просунулась чья-то голова. Потом пошлись две женские фигуры, которые прошмыгнули в коридор и стали спускаться по ступеням. Одна из них выглядела сгорбленной и размахивала при ходьбе палкой, другая - .. О, радость! Это Беатрис! Ну вот, теперь, по крайней мере, с ней радом будет ее любимая сестра. Линии выскользнула из укрытия и настигла бабку с сестрой у основания лестницы. И тут обнаружила, что Беатрис горько рыдает.
- Я не могу! - восклицала она сквозь слезы. - Я не могу и с ним к аналою! Уж лучше я убью себя!
- Не глупи! - прошипела леди Хэрриет. Затем, обнаружив присутствие Линии, она подтолкнула Беатрис к ней.
- Попытайся вразумить эту упрямицу, - бросила она сердито. - И зачем так убиваться. Да не родился еще мужчина, пади которого стоило бы сводить счеты с жизнью!
Беатрис упала в объятия сестры и благодарно улыбнулась ей сквозь слезы.
- Ты здесь, с нами! Какое счастье, что тебе удалось через все это пройти и остаться в живых! Но я не должна была проявлять такую ужасную трусость, не должна была давать согласие на то, чтобы ты принесла себя в жертву этому... этому... - Тут она снова разразилась плачем и не смогла закончить фразу.
Поддерживая рыдающую сестру за плечи, Линии отвела ее в укромный закуток. Там она обняла Беатрис, прижала к себе таким образом дрожащую от страха сестру.
- Тс-с! Тише, сестричка, нас могут услышать. - Она прижимала сотрясавшуюся от рыданий Беатрис к своей груди, вспоминая, как не в столь уж и давние времена сестра подобным же образом утешала ее.
- Дорогая моя сестра, все это время я без конца за тебя молилась, ? прошептала Беатрис, уткнувшись носом Линни в шею, - да все, наверное, зря.
- Ну почему же? - возразила Линии. - Совсем не зря. Ты за меня молилась, и, как видишь, я жива-здорова. Мне не причинили зла. И у тебя тоже все будет хорошо. Экстона ни в коем случае нельзя назвать жестоким человеком. Он...
- Завтра он умрет, поэтому жесток он или нет - значения не имеет, вмешалась в разговор бабка. Несмотря на то, что голос ее звучал грозно, сама она выглядела маленькой и измученной. Тяжело опершись на клюку, она вдруг закашлялась, мучительно содрогаясь при этом всем своим легоньким телом.
Линии с яростью напустилась на старуху:
- Не все ли тебе равно, кто женится на Беатрис - Экстон или сэр Юстас? И тот, и другой - люди герцога Генри!
- Ты что, уже забыла о своем брате? - нанесла ответный удар леди Хэрриет. - Неужели в твоем сердце нет ни капли благодарности к нему? Ведь он отдал жизнь, защищая тебя и всех нас.
"Меньше всего при этом он думал обо мне", - хотелось сказать Линии. Однако решила все же оставить слова старухи без ответа и заговорила с сестрой:
- Чтобы ни случилось завтра, Беатрис, страдать тебе не придется. Сэра Юстаса я, правда, не знаю, зато я хорошо знаю Экстона.
Беатрис чуть подалась назад, чтобы иметь возможность всмотреться сестре в глаза. Хотя в закутке было темно, они с Беатрис отлично умели распознавать, что у каждой из них на сердце, по известным только им признакам.
- Только не пытайся его защищать перед сестрой, - злорадно произнесла старуха. - Она уже успела на себе ощутить, каков Экстон на деле. - Леди Хэрриет подошла поближе и вцепилась своей костлявой рукой в плечо Беатрис. Расскажи ей, что он с тобой проделывал не более четверти часа назад. Как он силой добивался твоего расположения. Расскажи ей! - Старуха вся тряслась от возбуждения. - Разве ты не видишь, что они с Экстоном задумали погубить Юстаса и лишить тебя тем самым единственной надежды на счастье?!
- Экстон будет ей неплохим мужем, - возразила Линии, окидывая бабку хмурым взглядом. - Ты не знаешь его так, как я!
Старуха неприязненно скривила лицо.
- Тебе он известен только с одной стороны - с плотской, телесной. А именно от этого я желаю избавить твою сестру!
В сердце Линии отчаянно боролись между собой противоречивые чувства преданность сестре и чувство долга перед нею - с эгоистическим желанием защитить свои интересы. Ей не хотелось делить Экстона с кем бы то ни было, даже с Беатрис. Экстона Линни желала сохранить для себя одной.
Она засмеялась, хотя ее смех больше походил на рыдания. Даже если ей удалось бы его отстоять, избавившись от всех женщин в мире, он все равно не согласится быть с ней, ведь теперь он ее ненавидит. Она ничего не могла с этим поделать. Как и не могла помочь Экстону вернуть себе родовой замок, за который он сражался столько лет и который теперь - по ее милости - у него могли отобрать. Линни ничем не могла помочь любимому человеку! Она прижалась к влажной от слез щеке Беатрис и в прямом смысле кожей ощутила страх сестры.
? Я всю ночь, не смыкая глаз, буду молиться за победу сэра Юстаса. Я не сойду с колен, чтобы вымолить у господа бога эту милость, - произнесла Беатрис с неведомой прежде Линни силой в голосе. Но, внезапно заметив, как болезненно исказилось при этом лицо сестры, Беатрис оставила всякие мысли о мести Экстону. - Я не хочу, чтобы господь испепелил лорда Мейденстона или обрек его на смерть... Просто я не желаю выходить за него замуж, вот и все... Не могу, понимаешь?
Беатрис снова принялась рыдать, но на этот раз Линии не находила слов, чтобы ее утешить. Как только могло случиться такое? Она, Линни, полюбила человека, которого не в силах заполучить. Ее же сестра, любимая ею Беатрис, этого человека отвергала, а ведь именно он был предназначен судьбой ей в мужья!
- Если ты любишь свою сестру, то должна сделать все, что в твоих силах, чтобы этот человек завтра умер. Используй все свои знания. Напои его настоем, который сделает его слабым, как мокрица. Если тебе по нутру иной способ вытянуть из мужчины энергию и силы - воспользуйся им! - зловещим шепотом прошелестела леди Хэрриет. - Но только не вздумай нас предать теперь, когда до цели рукой подать!
Старуха вытянула руку и коснулась крючковатыми пальцами лица внучки. Линни в страхе отпрянула, но леди Хэрриет обнажила в улыбке желтоватые корешки зубов и лишь легонько потрепала ее по щеке.
- До сих пор, дорогая, у тебя все получалось просто отлично. Если ты не оставила мысль заручиться благодарностью всего своего семейства, то не подведешь и сейчас.
Линни хотела вздохнуть, но не смогла - от избытка противоречивых чувств у нее перехватило горло. Любовь и ненависть, чувство долга и эгоизм столь причудливо переплелись в ее душе, что разом лишили ее возможности дышать, двигаться и говорить. Она смотрела на сестру, которую сжимала в своих костлявых руках леди Хэрриет, но не могла выдавить из себя ни единого слова. Сердце ее колотилось в сумасшедшем ритме - казалось, весь ее мир рушился и распадался вокруг нее. Будущее казалось сумрачным и ничего, кроме горя, не сулило. В отчаянии Линий захотелось убежать, исчезнуть, сделаться невидимой. Но ни побег, ни исчезновение не избавили бы ее от страданий. К тому же убежать уже было невозможно: в темноте возник силуэт мужчины, который перегораживал ей все пути к отступлению. Линни почти не сомневалась, что в тени скрывался Питер, а когда он вышел на свет, в этом убедились и Беатрис, и леди Хэрриет.
- Вы собрались здесь затем, чтобы снова строить козни против моих родственников? Или для того, чтобы праздновать победу? Хочу заметить в таком случае, что время торжества еще не наступило! - Сжав кулаки, он неспешными шагами шел им навстречу. На его лице застыло холодное, непроницаемое выражение.
Беатрис и леди Хэрриет попятились. В этот момент Питер был настолько похож на своего старшего брата, что даже Линни взяла оторопь. Между тем Питер подошел к ним совсем близко, посмотрел на Линни и осведомился: