Это был сумасшедший день! Вилан довольно потирал руки. Пятница — последний день рабочей недели. Ухо горело от телефона, глаза слезились от компьютерного экрана, все это на фоне периодических включений конференц— связи.
Ему удалось создать ажиотаж вокруг открывшихся перед ним неограниченных возможностей выкачки энергии: старые международные контракты, официальные и не очень, новые связи и все новые желающие запустить свои ручонки в энергетические запасы. Он вел переговоры и скидывал данные о запросах вниз. Его даже удостоили двадцати минут личной беседы с президентом.
— Да, господин президент! Счастлив служить Отечеству. Будем работать на благо нашей Родины.
Итак, он заручился поддержкой властей на высшем уровне.
К вечеру у него образовалась необъятная клиентская база для сбыта энергии. Через час ему составят приблизительные графики необходимых поставок на год вперед.
Он посмеивался своим мыслям:
— Мы потреплем вас, потреплем, — довольно приговаривал он, щурясь от наслаждения.
Была бы его воля, он забрал бы все, выдавил всю энергию, до последней капли, из этого отсталого мира. А почему? Правильно, потому что весь мир, нет, все миры принадлежат сильнейшим.
Он набрал номер Тарена.
— Кучка недоделанных молокососов, — выругался он пока слушал гудки в трубке.
— Добрый вечер, — послышалось сдержанное приветствие Тарена.
На что Вилан бросил одну фразу:
— Завтра жду Вас с утра в десять, у меня в офисе, — и положил трубку.
Нагонять жути на людей было его коньком. Он был уверен, что смог произвести нужный эффект.
***
Тарен пожал плечами, в недоумении слушая гудки в трубке.
Это был сумасшедший день! И, вечер не оказался исключением.
Мира прицепилась к нему и пыталась объяснить, что они идеальная пара, что даже их энергетические потоки совпадают.
За обедом царил переполох. Подруги несколько раз порывались повторить эксперимент и хватались за руки, но без Дары у них ничего не получалось.
А Дарина с мамой заперлись в оранжерее и пропустили обед. Они долго выясняли отношения, как объяснила девушка, вышедшая из комнаты спустя пару часов в нервном состоянии. Хорошо, что Тарен перехватил ее и увел в комнату в другом конце дома, подальше от остальных гостей.
Она тыкала запястьем ему в лицо и просила снять браслет, который искрил и менял форму каждый ее гневный выпад: от тонкого серебряного ободка до массивного украшения.
Дарина попыталась содрать его рукой, а он вдруг превратился в золотистую татуировку. Заметив его восхищение, девушка заплакала.
Тарен с замиранием сердца снова и снова прокручивал в голове, как он обнял ее, успокаивая, и прижал к себе, как ласково гладил по голове, пока она не перестала плакать. Он вспоминал, как взял ее руку и поднес к лицу. Сначала он рассматривал татуировку, а потом потянулся и нежно коснулся запястья губами.
Дарина не успела отреагировать, зато доверчивый браслет среагировал. Сначала он принял материальную форму, потом Тарену даже почти удалось его снять. Но, Дара спугнула его, зашептав:
— Снимай же, снимай его скорее!
Украшение заискрилось, видимо, выражая свое негодование и приняло форму татуировки, а потом и вовсе исчезло. Как оказалось, оно просто стало невидимым или впиталось в руку… Но, потоки его ауры никуда не исчезли.
На самом деле, Тарену было приятно, что его частичка принадлежит Даре. Мысль об этом согревала и скрашивала его одиночество.
***
Борис злился. Это был сумасшедший день! Он развернулся спиной к будущей теще и уставился в окно. Она заперлась с Дарой в оранжерее и не пустила ее пообедать. Полина никогда не скрывала своего предвзятого отношения к нему и сейчас тоже разговаривала сквозь зубы. Она была против их свадьбы, но ничего не могла поделать, потому что Дарину поддерживал отец.
Им удалось остаться наедине, и она продолжила гнуть свою линию:
— Борис, ты — взрослый человек. Я не могу отговорить дочь. Может быть ты трезво посмотришь на ситуацию и откажешься от этой свадьбы?
Он пытался успокоить свой гнев и старался дышать поглубже.
— Борис, Дарине и мне грозит опасность. Нам надо покинуть страну.
Он не выдержал, развернулся и зло спросил:
— Да какая вам может грозить опасность? Кому вы нужны?
— Ты еще больший ребенок и эгоист, чем я думала. Ты же видишь наши способности. Если узнает Вилан, он уже никогда не оставит Дару в покое. Ваши ученые так и не научились преобразовывать энергию в светлый поток. Он быстро приберет мою дочь к рукам и заставит работать на него и быть частью вечных экспериментов, — грустно закончила Полина.
— А Вы? — Борис с вызовом посмотрел на маму своей девушки.
Полина закрыла глаза:
— Я для него умерла. Много лет назад. Лучше бы так и оставалось. Не стоит нарушать покой мертвых.
Повисла долгая пауза. Борис напряженно думал и принял решение:
— Я поеду с вами.
Полина закатила глаза. Еще один ребенок на ее шею.
Хотя, может это и к лучшему. Вряд ли Дарина согласилась бы бросить его умирать. Борис — как чемодан без ручки, зато появился реальный шанс уговорить Дару уехать.
***
Только сев ужинать, я почувствовала, как проголодалась. Это был сумасшедший день!
В оранжерее мама набросилась с расспросами про этот дом, про портал и про Тарена. Сначала она разглядела ауру браслета, которую невозможно было скрыть свитером. Потом увидела розаринду.
— Потоки на браслете совпадают с аурой этого цветка, — она прикоснулась к листьям, и они радостно поприветствовали ее так, как привыкли здороваться со мной.
— Твой светлый поток тесно переплетается с темными нитями… Тарена? Я полагаю? Дара, ты можешь это объяснить?
— Нет, не могу, — я скрестила пальцы на руках, — только не начинай!
— Это же очевидно, у тебя есть к нему чувства, — восхитилась мама, — взаимные, — добила она.
— Тебе только кажется, — оправдывалась я, — К тому же, он причиняет боль девушкам при близком контакте. И он не сможет иметь детей, потому что боится, что его ребенок убьет свою мать при рождении, — к горлу подступил комок, я его прочистила и тихо закончила: — Он считает, что виноват в том, что его мама умерла, давая ему жизнь.
Слава Богу, мама уехала на такси, не дождавшись ужина потому, что папа оборвал наши телефоны. В конце концов он дозвонился до мамы и узнав, что мы в порядке, замолчал в немом облегчении, а потом и вовсе отключился. Мне не хотелось думать об этом, но похоже он просто заплакал и отключился, чтобы мы не слышали. Его реакция заставила меня задуматься о реальности происходящего. Возможно, я недооценивала серьезность ситуации.
Я медленно гоняла десерт по тарелке. Я измельчила его до состояния пюре, но быстро утолив голод супом, от волнения не могла больше есть. Телефон Тарена зазвонил, он извинился и вышел поговорить.
Я посмотрела на руку. Браслет так и не проявился, зато я буквально кожей ощущала губы Тарена на моем запястье. Я сидела за столом, а мысленно растворялась в его объятиях. Спина помнила прикосновение его рук, волосы его дыхание, в ушах отдавался стук его сердца.
Тарен быстро закончил разговор по телефону и вернулся:
— Вилан назначил встречу завтра в десять.