Пока Тарен читал письмо, Мира сосредоточенно искала информацию в телефоне. Мы с Ивонной притихли на диване. Я кинула на нее еще один взгляд полный надежды. Она отрицательно покачала головой.
Тарен закончил читать, свернул письмо, закрыл глаза и ушел в себя. Он глубоко дышал, пытаясь осознать прочитанное.
В комнату шагнул из зеркала Никас. Я не могла поверить в смерть наставника:
— Где Сорес? — не удержалась я.
Никас посмотрел на меня вопросительно:
— Он пошел к вам, репетировать закрытие портала.
— А что здесь произошло? — оглянулся Никас на беспорядок, царивший на чердаке.
— Мы сами хотели бы знать, — вздохнула я.
Мира подошла ближе и прочитала с телефона, глотая слезы:
— Сегодня вечером от огнестрельного ранения в ногу истек кровью и умер мужчина. Погибший забрался в дом к главе холдинга «Соломон» Корнею Ивановичу Вилану и угрожал ему пистолетом. Тогда глава холдинга схватился за охотничье ружье и сделал предупредительный выстрел, однако это не остановило незваного гостя, и он продолжил размахивать пистолетом. Следующим выстрелом владелец дома ранил незнакомого мужчину — заряд дроби разорвал артерию на ноге. Глава холдинга пытался оказать раненому помощь, но тот истек кровью до приезда «скорой». Сам Вилан по непонятным причинам сейчас находится в тяжелом состоянии в больнице. Возбуждено уголовное дело, идет расследование.
Тарен продолжал хранить задумчивое молчание, не реагируя на печальную новость. Никас недоверчиво спросил:
— Это же не мог быть Сорес? — он посмотрел на Ивонну.
По ее лицу беззвучно скатывались слезы. Никас не стал настаивать на ответе.
Я набрала номер дежурной части. Мне подтвердили, что пару часов назад было совершенно убийство и, что личность убитого не установлена. Адрес морга мне не предоставили, объяснив, что информация засекречена. Зато мне предложили назвать свое имя и явиться в часть в случае, если у меня есть информацией по поводу убийства. Я резко отключилась и набрала маму. Она осталась присматривать за Борисом.
— Ивонна оказалась права? — только и смогла она спросить, интуитивно уже зная ответ.
— Мне жаль…, — прошептала я.
На другой стороне трубки повисло молчание. Я не торопила. Наконец, мама сглотнула и выдавила:
— Я свяжусь с генералом. Буду держать вас в курсе, как только узнаю что-нибудь, — потом помедлила и продолжила: — Отдыхай дочка. Завтра предстоит трудный день, вернее вечер. Тебе понадобятся силы, чтобы закрыть портал, — она заплакала и отключилась.
Ивонна схватилась руками за голову и начала бормотать:
— Я вижу войну на Акаши. Стрельба, жертвы, насилие и кровь.
Она тяжело дышала, дрожь колотила ее изнутри: — Проклятый дар. Зачем он проснулся?
Я подошла и крепко обняла ее, успокаивая.
— Мира, принеси успокоительное, — попросила я застывшую подругу и попыталась переключить внимание Ивонны:
— Портал. Мы сможем его закрыть завтра?
Ивонне стоило больших усилий сосредоточиться. Она вся сжалась, вздрагивая на моем плече.
Тарен очнулся от задумчивости.
— Нас обвинят в нападении. Нам не нужна эта война, — он посмотрел на брата, — Никас, следующей ночью мы используем шанс закрыть портал.
Никас согласно кивнул и посмотрел на меня:
— Дара, ты с нами?
Я с сожалением прикусила губу и покачала головой. Никас перевел недоуменный взгляд на брата. Тарен через силу сказал:
— Я приму любое ее решение.
На этих словах Ивонна застыла и через несколько секунд оторвала лицо от моего плеча:
— Я вижу закрытый портал. У вас все получится, — немного повеселела подруга.
Мира накапала ей валерьянки, я усадила в кресло.
Сзади подошел Тарен. Он нежно обнял меня и прошептал:
— У нас осталось мало времени.
***
Днем состоялся военный совет.
Вилану дали время на подготовку необходимых документов. Ночью провели экспертизу пистолета, который нашли рядом с Соресом. На пистолете были обнаружены его отпечатки. Также в ходе экспертизы выяснилось, что это было табельное оружие, утерянное в доме во время облавы группы Гора. По данным баллистической экспертизы, подтвердились слова Вилана о том, что из этого оружия представители чужого мира убили майора во время переговоров в доме.
Угроза национальной безопасности была зафиксирована на официальном уровне. На совете были рассмотрены архивные материалы девяностых годов, собранные на основе допросов уроженки с Акаши, случайно попавшей в наш мир.
Совет вынес решение о разворачивании военных действий на территории чужого мира. Была назначена дата и время вторжения в дом с целью захвата стратегического портала.
Все материалы дела и военной операции были строго засекречены. После захвата контроля над территорией планировались бесперебойные поставки энергии Акаши для обеспечения уже заключенных контрактов.
***
Вечером приехал папа. Все собрались на чердаке. Тарен открыл портал, и мама с Борисом присоединились к нашей компании. Она встревоженно сообщила:
— Генерал звонил. Принято решение о разворачивании военных действий. Но дата и остальная информация засекречены. У него нет доступа.
Папа обнял ее:
— Все хорошо, дорогая. Сегодня мы покинем страну.
Такси ожидали на подъезде к дому. Вещи были собраны и частично уже отправлены перевозчиком во Францию. Документы в порядке. Билеты на ночной рейс забронированы. Я судорожно выдохнула, нервы были на пределе.
Необходимо воссоздать изначальные условия, послужившие ключом к открытию портала. Я оглянулась. На чердаке было немного тесно от собравшихся людей. Мы с подругами встали в круг, как в ту памятную ночь. Казалось, минула целая вечность. Столько событий произошло за последние недели. Я ощущала себя повзрослевшей на несколько лет. Вглядываясь в такие же повзрослевшие лица подруг, я видела непреклонную решимость положить конец этой истории. Парни и мои родители стояли по углам, наблюдали. Они были готовы вмешаться в любой момент и оказать помощь, если что-то пойдет не по плану.
— … именем темным образ мы заклинаем. Явись пред очами, повелеваем! — шептали мы, держась за руки перед старым напольным зеркалом. На стене громко тикали часы.
Мы выключили свет. Зажженные свечи не рассеивали мрачную темноту чердака. Полное ощущение дежавю! Только сейчас мой суженный должен был не появиться, а исчезнуть. Сердце тоскливо заныло, я одернула себя. Это наилучший выход в сложившейся ситуации.
Я украдкой взглянула на Бориса. Он — не моя судьба. Я не выйду за него замуж. Облегчение затопило меня и сменилось светлой грустью. У меня не будет дружной семьи, зато будет ребенок. Мама говорила, что я еще смогу полюбить. Уверенна, что нет. Я буду любить своего ребенка, видеть в нем отражение Тарена.
Я посмотрела на маму. Она незаметно кивнула в знак одобрения и поддержки.
Тарен с тяжелым сердцем подошел к зеркалу и шагнул в портал, развернулся и уставился на меня в упор. В нем теплилась надежда. Мне было трудно выдержать этот тоскливый прощальный взгляд. Вспомнились слова Соломона: «Все проходит». Хотелось сказать: «и это пройдет». Но я не верила.
Я была готова сорваться, но маленькая жизнь, которая теплилась во мне, придавала сил держаться. Я должна была быть сильной. Тарен большой мальчик. Он справится.
Наткнувшись на мою решительность, Тарен окончательно сдался. Он выпустил наши слитые потоки, которые были заранее приготовлены и стояли в коробках у зеркала. Затем он поднял руки, направив поток на границу между нашими мирами.
Мы крепко держались за руки, и энергия потекла по кругу, замыкаясь на зеркале.
Сегодня надо было приложить гораздо больше усилий, чем мы обычно делали. Я прикрыла глаза, вытягивая силы из пространства. Нам была нужна максимальная концентрация. Надо было напитать не только портал, но и окружающее пространство. Ранее Тарен запер чердак по контуру особенным образом, как учил Сорес. После схлопывания зеркального перехода, у нас будет не более пятнадцати минут по расчетам Сореса, чтобы покинуть дом. Потом произойдет взрыв. Необходимо не только захлопнуть портал, но и запечатать источник, питающий аномальное место.
Напряжение росло, я чувствовала легкий тремор в кончиках пальцев, но старалась изо всех сил удержать поток. Мысли вращались по кругу. Как я могу позволить себе потерять Тарена? Сомнения терзали мою душу.
Сейчас надо сосредоточиться. Потом я буду плакать, потом меня может накрыть истерика. Не сейчас. Перед глазами поплыли круги. В голове вертелась мысль, что я так и не сказала Тарену, что люблю его. Впрочем, как и не услышала от него, но я точно знала, что он меня любит. Было все труднее сосредоточиться. Внутренние колебания и нарастающая тоска ослабляли мою концентрацию. Зеркало подернулось дымкой. «Вот и все», — пронеслось в голове. «Прощай!», — была последней невысказанная мысль, и я неожиданно провалилась в темноту.
Очнулась я на кровати в нашей комнате. Блаженно закатила глаза, вдыхая запах любимого мужчины. Сейчас войдет Тарен, я притворюсь спящей, и, может быть, он разбудит меня поцелуем. По телу прошлась приятная волна нежности, смешанной с возбуждением. Тело уже представило его прикосновения, нежный шепот и легкие поцелуи. Я потянулась, и окончательно избавилась от остатков сна. Вдруг, осознание накрыло меня.
Тарена больше нет в нашем мире. Я никогда его не увижу.
Неконтролируемые слезы внезапно хлынули из глаз. Тонкие печальные струйки постепенно переросли в рыдания. Что я наделала? Это было самое ужасное решение в моей жизни. Почему он разрешил мне решать? Ничего не вернуть. Рыдания грозили перерасти в истерику.
Я дёргано оглянулась, подступающая истерика сменилась недоумением. Почему я в доме? Я умерла? Ведь, здесь все должно было взорваться. Где все остальные? Я вскочила, меня перенесли сюда и оставили, не раздевая на кровати. Я бросилась вон из комнаты.
Все оказались внизу в зале у камина. Мама с папой мирно беседовали за чашкой чая в креслах за маленьким чайным столиком. Димьян с Линой сидели, обнявшись на шкуре, и завороженно смотрели на языки пламени. Гор на диване увлеченно щелкал пультом, переключая каналы. Ивонна с Мирой сидели рядом, не отвлекая его от любимого занятия, о чем-то перешептывались.
Один Борис нервно курил в приоткрытую створку дальнего окна, в руке была зажата бутылка виски. Он же бросил курить и обещал не пить. Ему особенно вредно, удивилась я. Видимо, у него сильный стресс, сделала я мысленное снисхождение.
Мама подняла голову и посмотрела на мое заплаканное лицо:
— Дарочка, солнышко, иди сюда. Тебе нельзя сильно расстраиваться. Это плохо для ребеночка, — проворковала она.
Я подавилась воздухом и затравленно посмотрела на друзей.
— Да, они знают. Прости, милая, тебе стало плохо, я от испуга проговорилась, — совсем не сожалея объяснила мама.
— Как? — от возмущения я на мгновение забыла все вопросы, крутившиеся в голове. Заторможено прошла и села в свободное кресло у камина.
Ивонна сходила на кухню и принесла мне чаю. Предвосхищая мой вопрос, папа сказал:
— Твой обморок прервал накопление энергии, ее не хватило на взрыв. Полина отслеживала количество.
— Так, мы не смогли запечатать аномальный темный источник? Кто-то может попытаться открыть портал? — несмело, с тщательно скрываемой затаенной радостью спросила я.
— Дара! — мама покачала головой, — чтобы открыть портал необходимо слияние темной и светлой энергий, желательно контролируемое, чтобы не получилось, как в моем случае. «Кто-то» не сможет это сделать.
Надежда свернулась и забилась в самый потаенный уголок моей души. Я вспомнила Сореса, его поиск способа открыть портал, длинною в жизнь. И его неоправдавшиеся надежды. Открытие портала грозит выгоранием мира Тарена.
Я уставилась на огонь в камине. В комнате повисла тишина. Она нарушалась лишь переключением каналов на телевизоре и отрывками разных трансляций. Вдруг щелканье прекратилось, а в гостиной прозвучал голос диктора новостного канала:
— Два часа назад скончался глава холдинга «Соломон», Корней Иванович Вилан. Его организм не справился с раком, не смотря не все исследования, проводимые компанией и доступ к источникам.
С другого конца залы раздался громкий хлопок окном. Я вздрогнула от резкого звука. Все присутствующие повернули голову в сторону Бориса. Я заметила, что бутылка была почти пуста. Интересно, сколько там было изначально. Неужели он выхлебал целую? Борис нетвердой походкой двинулся к камину. Невысказанные упреки жгли ему горло. Он тяжело дышал. Глаза налились кровью. Он вытянул вперед дрожащую руку, тыча в меня пальцем.
— Ты! — наконец, выдохнул Борис. Язык плохо его слушался. Он с трудом продолжил, качая указующим перстом:
— Ты, дрянь! Как ты могла? Ты беременна от этого пришлого. Я для тебя… а ты…, — он махнул рукой, обвинительно наставленной на меня, сделал несколько нетвердых шагов и сполз на пол у камина. Он обхватил голову руками и выдавил с подвыванием:
— Все кончено. Я так надеялся, что смогу быть с тобой. Я собирался все тебе простить.
Он качал головой и поток несвязных предложений вырывался у него с хрипом:
— Все напрасно. Сделка с Виланом, смерть Сореса. Как он вас всех подставил, а я помог! Я не знал, что он вас подставит, — протяжно взвыл он и затравленно посмотрел на меня, — Это я спрятал для него пистолеты в доме, но он сказал, что просто припугнет.
Борис закрыл глаза: — Беспорядок на чердаке устроил я, и телефон для Сореса подкинул. Вилан сказал, что просто поговорит с ним. А я должен был выманить всех из дома. Вот, я и придумал про вены, — он тупо уставился на Ивонну, икнул и продолжил: — Ты ж все видишь. Пришлось потом резать по— настоящему, чтоб ты увидела, чтоб все поверили, что взаправду порежу, — икнул он еще раз.
В комнате царила мертвая тишина, даже телевизор больше не издавал звуки. Это был шок. Неожиданный. Тем сильнее и больнее.
В этой тишине раздался пьяный смешок Бориса. Потом еще один, и он рассмеялся в голос. У меня даже мелькнула мысль, что он сходит с ума.
— Это не все. Я слил информацию о вашей затее запечатать портал. Скоро здесь будет отряд зачистки. Смерть Вилана уже ничего не изменит. Он не единственный, кто принимает решения, — истеричные смешки сопровождали еще более чудовищные признания.
Гор, подошедший, как и остальные друзья, во время исповеди поближе, удивленно присвистнул.
— Да— да— да, — ответил на его невысказанный вопрос Борис, — я и тебя, и Димьяна сдал. Поэтому вы сегодня выходные, а ты Гор не получил вызов. Борис переключился опять на меня.
— Дарааа, — протянул Борис, — я же для нас старался. Чтобы у нас была семья. Все как ты хотела: двое детишек, уютные вечера и тихое мирное счастье, — заплетающимся языком он еле выговорил заученную, словно мантру фразу.
— Я назвал время позже, чтобы вы успели заблокировать проход, и этот придурок убрался отсюда навсегда и больше не лез между нами! А мы бы сейчас уже летели в самолете. И Вилан остался бы с носом. Не достал бы потом меня. Все продумал, — продолжал он запинаться, — …все пропало, пропало, — он твердил, обхватив голову руками и мерно раскачиваясь.
— Сегодня будет облава, мы все умрем.
Он поднял голову и попытался сфокусировать зрение на часах.
— О, сейчас начнется!
Все застыли в немом ужасе.