13671.fb2
Это был уже пятый человек, который ни черта не знал. Тусовка, называется.
В зале я не нашел никого знакомого (хотя втайне надеялся, что столкнусь здесь с Верой), поэтому, купив пива, потихоньку опрашивал публику. Да только все без толку.
Тяжелая музыка, и без того мне противная, била по ушам, не давая нормально поговорить с народом. Казалось, голову сковало обручем из утрамбованной ваты, который медленно сдавливал ее. Когда у меня больше не осталось сил терпеть царящий в зале бедлам, я вышел на улицу освежиться.
Небо застилали тучи. Было темно, неуютно и пахло предстоящим дождем. Машины разъезжали по проспекту, с ревом проносясь в нескольких метрах от меня. Люди куда-то спешили, к кому-то ехали, торопились. Мне же не к кому было ехать. Единственное свое счастье или, вернее, страсть, я упустил. И, похоже, навсегда.
Вера, ну почему нельзя было просто встречаться? Зачем выдумывать всю эту ерунду? Ведь нам было хорошо вместе. Или только мне было хорошо, а ты…
– Я знаю.
– Что?
На крыльце стоял лупоглазый, прыщавый парень и курил папиросу, от которой доносился подозрительно приторный запах.
– Ты ведь Марика искал?
– Да, а ты его знаешь? – оживился я.
– Они сегодня у Фенди собираются. Марик, кажись, подстрял, вот и решают, как его выручить. Если надо, могу объяснить, где это. Тут пять минут ходьбы.
Ходьбы, может, и пять минут, но добежал я за две-три. Влетел на четвертый, последний, этаж старого кирпичного здания и в нерешительности остановился на площадке. Дверь в заветную квартиру была приоткрыта – заходи, кто хочешь.
Если парень не обманул меня, то музыканты как-то странно решали проблему Марика – вместо того, чтобы обсудить все как надо, они горланили песни. Из квартиры доносился звук живой, акустической (слава тебе, боже!) гитары, а вскоре я услышал и пение:
Девочка-скерцо[2],
О чем ты плачешь,
Девочка-скерцо?[3]..
Я подошел на цыпочках к двери и вошел внутрь.
… Скерцо зеленого хвойного леса, о чем ты плачешь?…
Обшарпанная прихожая была буквально завалена обувью. Тут тебе и кеды, и кроссовки, и ботинки всяких мастей, а также сапожки, дешевые туфли на высоком каблуке. Сами хозяева обуви обосновались в зале, рассевшись кто на полу, кто на стареньком диване, кто на подоконнике. Сидящие ближе к двери обратили на меня внимание, но лишь на короткое время, словно появление незнакомых людей здесь обычное дело. Свет горел только в комнате, где все собрались, оставшаяся квартира была во мраке.
Гитариста во всей этой людской массе я так и не разглядел.
… Скерцо бьется как птички сердце,
Скерцо с медом, скерцо с перцем,
Девочка-скерцо, о чем ты плаа-а-аче-ешь?…
Из маленькой комнаты раздавались еле слышные поскрипывания, от которых мурашки пробегали по коже. Я осторожно подкрался к комнате и замер. В свете улиц я отчетливо различал комнату и человека, чьи очертания мне были до боли знакомы.
Вера стояла одна у полураскрытого окна и медленно скребла чем-то по стеклу – звук получался высоким и очень неприятным. Судя по отсутствующему выражению лица, мыслями она была где-то далеко отсюда. Светлая куртка на ее плечах тускло белела в полумраке, делая Веру похожей на покинутого ангела. Господи, неужели я нашел ее?
…Девочка-скерцо,
Чего ты хочешь,
Девочка-скерцо?
Чего теряешь,
О чем хлопочешь…
Но что я ей скажу? Ведь я сам отчасти виноват в том, что она ушла от меня. Как теперь убедить ее вернуться?
…Знаешь, здесь некуда деться от ветра,
Некуда спрятать сердце, ты знаешь,
Девочка-скерцо, знаешь, что ты теряешь?
Я решил взять тайм-аут и прогуляться до туалета, тем более что это было вызвано необходимостью – выпитое на концерте пиво просилось наружу – и заодно продумать план дальнейших действий.
…Девочка-скерцо,
Здесь всё так зябко,
Здесь всё так зыбко…
Как быть? Может, объяснить, что я вовсе не хотел ее обидеть? Я просто был сильно расстроен пропажей вещей и денег, и потому мои слова в ту минуту могли задеть ее. Если говорить честно, Марк мне симпатичен, и я верю, что он безобиден. А что касается его болезни… Вера говорит, что надо ему помочь. Не знаю, почему именно я должен это делать? Я ведь не психиатр, у меня нет влиятельных друзей и так далее. Наверняка, среди ее знакомых найдется тот, кто смог бы помочь Марку реально. Я дернул за ручку смыва.
Впрочем, ради Веры я готов ему помочь. Если только она попросит.
…Это всё скрипка, безумная скрипка
Свела с ума, но где здесь ошибка…
Вернувшись в комнату, я обнаружил, что Вера сидит на подоконнике теперь уже раскрытого настежь окна. Она что… неужели? Черт!
– Вера! – сдавленно крикнул я.
…Ты виновата сама, покажи мне,
Где эта дверца из смерти в сердце?
В вечную жизнь спеши, спеши,
Спеши, покажи мне, где эта дверца,
Девочка-скерцо, где твое сердце-e-e?..