- Знаю, - утешил граф, - и этот стон был, несомненно, навеян сладострастными грезами.
Язык Касси прилип к гортани. Вечно он искажает и оборачивает в свою пользу значение ее слов и поступков!
- Но вы на меня смотрели! - выпалила она.
- Верно, и зрелища прекраснее я еще не видел, сага! Ну а теперь, как мне ни жаль, привезут завтрак, и, боюсь, Марина будет потрясена до самой глубины своей ханжеской души, увидев тебя растрепанной и обнаженной в моей постели. Держи!
Он лениво поднялся и швырнул ей халат, а сам направился в конец комнаты и уселся за маленький столик. И вовремя: не успела Касси одеться, как в дверь постучали.
- Войдите! - отозвался граф. В комнату медленно вплыла Марина с нагруженным блюдами подносом. Губы экономки были неодобрительно сжаты, взгляд против воли устремился к кровати. Молодая дама - впрочем, какая она дама! уже накинула халат. Вряд ли хозяин с ней так дурно обращается, как описывал Скарджилл! При появлении Марины она немного покраснела, что, по мнению экономки, было вполне справедливо. Может, у девчонки осталось хоть немного стыда!
- Добрый день, синьор, - сухо процедила она, вынуждая себя поднять глаза на хозяина. - Я принесла завтрак.
- Тысяча благодарностей, Марина. Я проголодался.
Синьор сказал что-то девушке по-английски, и та нерешительно подошла к столу. Граф еще раз поблагодарил Марину и жестом отпустил. Та сдержанно присела и удалилась.
Потянувшись за теплым тостом, граф объявил:
- Следующие два дня я в полном твоем распоряжении, Кассандра. И могу показать тебе много интересного. Поверь, здесь есть чем восхищаться. Ты должна привыкнуть к итальянской природе, людям и здешней жизни, прежде чем войдешь в генуэзское общество.
Касси, все еще взволнованная утренним приключением и откровенно-пренебрежительным обращением служанки, холодно бросила:
- Значит, через два дня я буду избавлена от вашего присутствия?
- О нет, ни за что, дорогая! - жизнерадостно объявил граф. - Неужели я кажусь тебе настолько невежливым! К сожалению, мне придется проводить много времени в Генуе, хотя я по большей части предпочитаю вести дела отсюда. - Он несколько секунд помедлил и многозначительно прибавил:
- Скоро прибудет Жозеф. Он будет присматривать за тобой в мое отсутствие.
- Бедняга станет моим тюремщиком?!
- Возможно, если ты хочешь рассматривать его присутствие с этой точки зрения. Надеюсь, тебе не захочется пристрелить его? - сухо осведомился граф и уже мягче добавил:
- Твоя жизнь навеки связана с моей, Кассандра, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.
- Сомневаюсь, милорд, - мягко откликнулась Касси, вставая из-за стола. Прошу прощения, но мне нужно умыться и одеться.
- Как хочешь, любовь моя, - весело кивнул граф и дернул за шнур сонетки. Сейчас прикажу Паоло принести воды для ванны.
***
День для Касси прошел довольно приятно, хотя она не призналась в этом графу. Она полюбовалась окружавшими сад пальмами, с мохнатыми стволами и широкими раскидистыми, похожими на перья листьями, и серыми оливковыми деревьями, растущими на самых бесплодных почвах и аккуратными рядами взбиравшимися на холм. На всех мраморных статуях были высечены названия, и каждая имела свою занимательную историю. Граф показал ей гигантского Юпитера, стоявшего на нижней террасе в увитой розами мраморной беседке, и пояснил:
- Каждый раз при виде старого Юпитера я думаю о другой статуе этого верховного божества, воздвигнутой над могилой собаки, подаренной Карлом V Андреа Дориа, одному из моих прославленных предков. Летопись гласит, что он добился главенствующего положения в Мелфи только для того, чтобы иметь возможность похоронить там своего пса. Желая поблагодарить императора, Андреа дал роскошный пир, на который пригласил короля и сотню придворных. Пораженные гости стали свидетелями, как три серебряных сервиза были после ужина брошены в море. Но на самом деле Андреа Дориа, сделав столь великолепный жест, не стал ни на сольдо беднее, - он просто велел рыбакам расставить сети под террасой, где проходил ужин, и все блюда и тарелки были благополучно выужены из воды.
Касси весело рассмеялась и забросала графа бесчисленными вопросами. Неужто она и впрямь забыла, какой он остроумный и занимательный собеседник? Девушка раздраженно нахмурилась.
- Ты чем-то расстроена, любимая?
- А вам обязательно знать мои мысли? - фыркнула она, садясь на мраморную скамейку, стоявшую подле фонтана.
- Но, дорогая, разве я не говорил, что отныне мы во всем будем едины? Девушка, не отвечая, уставилась в пространство, и граф мягко добавил:
- Благодарю за то, что догадалась сесть. Как ты уже заметила, в мои преклонные годы нужно чаще отдыхать.
- Снова рана разболелась? - спросила она, не сознавая, что глаза у нее встревоженно блестят.
- Немного, но, думаю, ничего страшного. После обеда, любимая, я познакомлю тебя со священным и нерушимым итальянским обычаем.
- Каким именно, позвольте спросить? - настороженно осведомилась она.
- В Англии он называется послеобеденным отдыхом, а здесь - сиестой. Пока солнце в зените, итальянцы запираются в домах, закрывают ставни и ложатся спать. Конечно, это замечательная возможность предаться другим, столь же прекрасным занятиям.
Он взял ее руку и нежно погладил пальцы.
- Когда вы поверите, милорд, что я не собираюсь претендовать на ваши милости!
Касси попыталась отдернуть руку, но граф крепко сжал ее.
- Я поверю этому, сага, когда ты перестанешь стонать от наслаждения в моих объятиях. - Энтони поднялся, увлекая ее за собой. - Пойдем обедать, малышка.
Как ни странно, самолюбие Касси было уязвлено, когда Энтони не попытался овладеть ею, лишь только они оказались в спальне. Однако она выяснила, что обычай отдыхать после обеда вовсе не так уж плох. Оставшись в одной сорочке, она легла в комнате со спущенными гардинами, не пропускавшими жарких солнечных лучей, и мгновенно заснула.
Пробудило ее легкое прикосновение чьей-то руки. Готовая наброситься на дерзкого, она открыла глаза и, к собственному удивлению, уставилась в свежее круглое лицо молоденькой девушки, с любопытством взиравшей на иностранку.
- Прошу прощения, синьора, - прошептала незнакомка по-итальянски мягким, музыкальным голоском.
Касси заставила себя перейти на итальянский.
- Кто ты? - спросила она, приподнимаясь на локте. Девушка улыбнулась забавному произношению англичанки.
- Розина, племянница Марины. Ваша горничная. Синьор велел мне помочь вам одеться. Он хочет видеть вас в библиотеке.
- Хорошо, - согласилась Касси, садясь. Розина, как и все слуги, была одета в черное. Блестящие темные волосы были забраны в такой же строгий узел, как у Марины. Она была совсем молодой, лет шестнадцати. Касси неожиданно сообразила, что служанка упорно не сводит с нее глаз.
- Что тебе? - резко бросила она, боясь, что девушка отнесется к ней с таким же презрением, как ее тетка.
- Ваши волосы, синьорина. Они словно золотые нити и ужасно густые. Я как-то видела волосы такого же цвета, но им до ваших далеко. Все говорят, что у меня неплохо получаются прически. Вы окажете мне большую честь, синьорина, если позволите вас причесать.
Касси немедленно раскаялась в своей грубости и приветливо сказала:
- Спасибо за комплимент, Розина. Я буду рада принять твою помощь.
Розина кивнула и улыбнулась. На пухлых щечках появились две глубокие ямочки.
- Я принесу вам платье, синьорина.