-//-//-
В этой части самого северного селения Дагестана возвышалась приметная сторожевая башня, сложенная из серого камня. За характерный цвет и расположение на самой окраине аула, словно в ожидании нападения, ее прозвали Волчьей башней. За долгие столетия ее стены повидали многое: и отряды монгольских воинов в необычных мохнатых шапках, и тяжелую персидскую пехоту с диковинными широкими клинками, и османских мамелюков. Но события этого осеннего утра здесь еще не случались.
-… Анвар, любимый, мне страшно, — две фигуры — миниатюрная девичья и высокая мужская, застывшие в объятиях друг у друга у самого края вершины башни, казались единым целым. Ее глаза набухли слезами, нежными пальчики с силой цеплялись в крепкие плечи горца. — Я очень боюсь, мой хороший…
— Не бойся, любимая, — Анвар, высокий широкоплечий горец, упрямо тряхнул гривой черных волос. Наклонился к ней и горячо зашептал в скрытое в волосах нежное ушко. — Не надо бояться… Закрой глаза, любимая… Мы сделаем лишь один шаг… Лейла, всего лишь один шаг… Всевышний с радостью примет наши души. Помнишь, что сказано в Святой книге?
Черные девичьи глаза с надеждой смотрели в лицо своего возлюбленного.
— Мы попадем в рай, Лейла… Возьми мою руку, — он схватил ее пальчики и прижал к своим губам. — Ничего не бойся! Я обязательно найду тебя там. Слышишь меня? Мы вечно будем вместе… И никто, никто не сможет разлучиться нас.
С этими словами Анвар повернулся, и бросил ненавидящий взгляд в сторону земли, где у самого подножия башни друг напротив друга застыли две многочисленные группы людей. Почти все взрослые мужчины двух враждующих родов с дикой злобой смотрели друг на друга, сжимая в руках кинжалы и ружья. А что еще можно было прочитать в их глазах? Ведь длящаяся уже больше ста лет вражда, начавшаяся из-за случайно застреленного чужого барана, крепко накрепко связала кровью два некогда дружных рода. Почти век они убивали друг друга: резали, стреляли, душили и топили…
За ненавистью кровники ничего не видели. Слишком глубоко в их сердцах поселилась злоба. И когда Всевышний подал им знак, они оказались глухи и слепы. Случилось невероятное: юный Анвар влюбился в красавицу Лейлу, а она ответила ему взаимностью. Как и родственникам, им суждено было ненавидеть друг друга. Но между ними родилась любовь, которую не смог принять ни один, ни второй род. Поэтому у них не осталось иного выхода, как уйти к Всевышнему.
— Не бойся, я с тобой, — улыбнулся он, пожирая глазами возлюбленную.
— Не буду бояться, — еле слышно ответила она.
Оба одновременно сделали шаг и поднялись на узкий парапет башни. Обнявшиеся фигуры застыли на самом краю. Казалось, это ангелы, что вот-вот раскинут крылья и воспарят к небесам.
Осталось сделать еще один шаг. Совсем небольшой, с пол локтя. А за краем башни распахнула свою пасть бездна, жадно взиравшая из глубины.
— Не бойся…
— Не боюсь…
Они качнулись, готовясь шагнуть вперед.
Вдруг воздух прорезал громкий крик. Затем раздался еще один крик, в котором сквозило сильное удивление.
Вздрогнувшие Анвар и Лейла посмотрели в небо, где между свинцовыми тучами кружил белый треугольник дельтаплана.
— Это вестник! Смотрите! Вестник! — горцы тыкали пальцами в парящую в небе фигурку. — Вон! Вон! Он что кинул! Смотрите! Летит!
Небольшой сверток был пойман кем-то из горцев. Оказавшееся внутри послание было тут же прочитано.
— В аул едет посланник имама Шамиля! — громко закричал седобородый старик, потрясая свитком. — Его волей с этого дня да не обнажится ни один клинок! Слышите? — это он уже обращался к мужчинам чужого рода, что стояли с другой стороны башни. Те даже и не думали говорить что-то против. Крутой нрав имама Шамиля хорошо знали даже в этих землях, где еще держались старых законов. Все слышали, как мюриды имама поступали с теми, кто не принимал новый закон. — Перемирие…
К вечеру в аул прибыл посланник, тут же принявший заходить в каждый дом и записывать в специальную книгу сведения о семье.
Так началась первая кавказская перепись, случайным образом спасшая двух юных влюбленных…
-//-//-
Исполинская скала, местными прозываемая Ак таув или Белая гора, наползала на перевал, серовато-белой массой нависая над узкой дорогой. Когда-то, давным-давно здесь ходили караваны с драгоценным шелком, душистыми специями. Мрачные камни наполнялись ржанием лошадей, ревом верблюдов и руганью их погонщиков. Ещё с тех времён здесь белели десятки раздавленных и разгрызенных черепов животных, да и людей тоже. Но после сильного землетрясения, случившегося больше семидесяти лет и стершего с лица земли не одно селение в округе, дорога оказалась погребена тысячами тонн камня. С тех пор редкий охотник появлялся в этих местах. Тем более удивительно было встретить здесь людей.
…Двое закутанных в широкополые плащи мужчин с трудом карабкались в гору. Северный ветер с силой бросал им в лицо ледяную и каменную крошку, пытаясь их сбросить со скалы в пропасть.
— Сахиб[1], я, кажется, вижу пещеру, — пытался перекричать ветер шедший первым высокий худой путник, тыча в сторону едва видневшегося в метель темного пятна на горе. Второй повернулся в его сторону и тоже стал вглядываться в ту сторону. Метель становилась все сильнее, и укрытие было бы очень кстати. — Здесь совсем близко.
Темное пятно, и правда, оказалось входом в пещеру. Им двоим, едва хватило там места. В своей заиндевевшей одежде скорчились у самой стены, прижавшись спина к спине.
— У нас ничего не осталось? — кивая на небольшую котомку, тихо спросил тот, кого назвали сахибом.
— Давно уже ничего нет, сахиб, — вывернутая на изнанку котомка стала ему ответом.
Сахиб тяжело вздохнул. В такую погоду, да еще без еды, они могут не пережить следующей ночи. Плохо. Очень плохо. И какого черта, он согласился на это задание. Видно, на этот раз госпожа удача отвернулась от него.
…В «другой жизни» этого человека звали сэр Арчибальд Велингтон II Стюарт, чиновник по особым поручениям, состоящий при Первом лорде Адмиралтейства. Весьма и весьма богатый господин, владеющий роскошным домом в Лондоне и большим поместьем в его предместье. Ему же принадлежал доходный дом, квартиры которого сдавались достойным господам для проживания и встреч. Изрядный доход приносили также земельные владения в новой Англии. Все это приносило ему почти семьсот тысяч фунтов стерлингов годового дохода, просто гигантская сумма по тем временам, ставящая его в ряд богатейших семей соединенного королевства.
Авантюрный склад ума и адреналиновая зависимость делали его человеком, идеально подходящим для организации и проведения весьма деликатных мероприятий в самых разных странах. В интересах британской короны сэр Велингтон II объехал добрую половину мира, успев побывать в трех десятках стран, о некоторых из которых европейцы даже не слышали. Прекрасно владея огнестрельным оружием, великолепно фехтуя и метая ножи, зная больше двадцати языков, он с легкостью устранял неугодные короне фигуры. Казалось, не было такого задание, которое агент не смог бы выполнить. Так думали все в его окружении, и даже сам Арчибальд. Выходит, ошибались.
— Эй⁈ — его зубы выбивали трель, не в силах остановиться. Он все еще никак не мог согреться. — Эй, готти[2], помнишь, какое пекло бывает у Калиманджаро? Настоящее адское пекло. Такой сильной жары я больше нигде не видел.
Готтентот, уже больше пяти лет сопровождавший англичанина, ничего не ответил. Хотя, зачем что-то говорить? Всем было известно, что представители этого племени прекрасно переносили жаркий климат на своей родине и даже внешне поминали высохшую на солнце рыбу. А вот мерзнуть они не любили.
— Потерпи, старина, немного. Выполним это задание, и отправимся обратно. Куплю тебе большое поместье в саванне, построишь здоровенный дом. Наконец, женишься, — англичанин попытался засмеяться, но замерзшие губы издали лишь бульканье. Тогда он коснулся его локтем. Мол, потерпи, дружище. — Возьмешь женщину с охренной кормой. Видел я таких. Вдвоем руками не обхватишь эту задницу. Тебе ведь такие нравятся, готти? Готти, черт тебя дери? Хватит молчать. Я же с тобой разговариваю.
Спина товарища ощущалась куском льда.
— Готти… — англичанин повернулся. Опущенное к груди лицо готтентота цветом напоминало серый камень. — Святая Дева Мария…
Прошептав нечто похожее на молитву, мужчина поднялся. Ему нужно было идти дальше. Цель была уже близка.
— Чертово задание… оно сведет меня в могилу, — бурчал он, выбираясь из пещеры. Метель уже затихла. Ей на смену пришел мороз, пробиравший до самых костей. Думал, что холоднее просто не может быть. Оказалось, может. — Этот проклятый имам со своими секретами… Варварская страна, которая никогда не станет цивилизованной… Ничего-ничего, сапог английского пехотинца ступит и сюда, — замерзающий англичанин уже с трудом различал, где вокруг него была реальность, а где его собственные видения. — Доброй английской сталью, пушками мы наведем здесь порядок. Я лично…
Что он хотел сделать лично, мужчина сказать так и не успел. Поскользнулся на неровном камне и кубарем полетел вниз.
У подножия скалы едва шевелящееся тело уже ждали. Трое угрюмых горцев сноровисто замотали его в толстую лохматую бурку и, перекинув через круп коня, повезли по узкой тропе на юг.
Растрясенный во время перехода по горной тропе, англичанин очнулся тогда, когда они начали спускаться в небольшую долину. Он приподнялся, повернул голову и обмер.
— Что это такое?
Его глазам предстала совершенно фантастичная картина. Лежащая внизу уютная долина, миль семь в ширину и миль двенадцать в длину, была наполнена бесчисленным числом огоньков. Он даже не пытался сосчитать их число. Сотни, тысячи, десятки тысяч маленьких холодных огоньков. Казалось, сюда спустились все светлячки, которые есть на белом свете.
В дальней части долины творилось, и вовсе, необъяснимое. Ночную темноту здесь разрезали толстые снопы света. Как было возможно д такой степени приручить огонь, чтобы он светил таким странным образом? Что за колдовство здесь происходит? С немым вопросом англичанин повернулся в сторону своих конвоиров, что вышагивали с совершенно невозмутимым видом. Для них в этой картине не было ничего чудесного.
Когда же они со скал ступили на землю, что англичанин окончательно впал в ступор. Вдоль тропинки, по которой они шли, стояли прозрачные стеклянные бутыли, в которых в английских тавернах подают добрый эль. Здесь же, каким-то невероятным способом, в бутыль удалось заключить крошечный огонек. Он даже замешкался, чтобы рассмотреть это диво лучше. А если там была всего лишь сальная свечка.
— Не свеча… — прошептал мужчина, чувствуя холодок в груди. Ему вдруг стало не по себе. Какими еще страшными возможностями могли обладать те, кто сумел заключить огонь в стекло? Подумать об этом даже страшно.
Рядом с ним кто-то встал. Темная фигура из-за бурки казалась еще больше, чем есть на самом деле.
— Это штука, старина Бонд, называется электрическая лампочка. Конечно, она еще чумурудная, но свои задачи выполняет на все сто процентов. А вон там, у северных склонов долины, находится мастерская по производству динамита. Уж не за этим ли ты сюда пришел? — у англичанина ёкнуло в сердце. До него, наконец, дошло, что за человек в белой чалме стоял на расстоянии вытянутой руки от него. — Интересно, а какой номер у тебя? 006? 008? Или тоже 009? А?
Сэр Велингтон, чиновник по особым поручениям британского адмиралтейства, не понимал, чего от него хотят. Какой еще номер? Почему его называют каким-то Бондом⁈ Может, его с кем-то спутали, и ему удастся сыграть на этом? Вдруг, он вновь сумеет выпутаться из этой передряги.
— Арслан! — к человеку в белой чалме тут же подскочил один из конвоиров и склонился в поклоне. — Поговори с ним. Я должен знать про него все. Пусть все подробно напишет — кто, что, куда и зачем. Ты понял меня? Этот хитрый сукин сын должен рассказать все, что знает. Мне нужны явки, пароли. Все, словом.
-//-//-
Последние несколько дней Ринат не находил себе места. Почти не спал ночью. Толком не ел. Пары глотков воды, куска козьего сыра и краюхи хлеба ему хватало на целый день. Стал раздражительным. То и дело срывался на окружающих. По собственным ощущениям, об него сейчас можно было спички зажигать, настолько велико было его напряжение.
Ему было хорошо знакомо такое состояние. В той жизни оно не раз его выручало, предупреждая о наступлении чего-то плохого. На него словно что-то накатывало и ждало удобного момента, чтобы разразиться подсказкой. Это напоминало тягучее предгрозовое состояние природы, когда небо, воздух и сама земля пропитывались ожиданием скорого взрыва.
— Все слишком хорошо… Все крутится, вертится, как хорошо отлаженный механизм: на границе некое подобие мира, с русскими «мутим» бизнес, в горы непрерывным потоком идут караваны с хлебом, скотом и людьми, какая-никакая промышленность появилась. Свою оборонку начали строить, как ни говори… Мюриды делом заняты — осман-работорговцев за волосатое вымя щупают. Денежку в дом приносят. Все хорошо. Они тренируются, славу выслуживают и серебро зарабатывают…
В такие моменты, когда Ринат не понимал, что ему хочет подсказать провидение, помогало холодный анализ ситуации. Ему нужно было просто все «разложить по полочкам». События, факты, явления, процессы — все это следовало выцепить из своей памяти, оценить по степени важности и «положить в нужную кучку». В какой-то момент анализа наступало озарение: в голове возникала некая картинка — ответ.
Этим анализом он сейчас и пытался заниматься. С самого утра заперся в своем кабинете. Всем — супруге, детям, секретарю — крепко-накрепко запретил беспокоить его. В сердцах крикнул после очередного стука, что входить к нему можно лишь тогда, когда небо начнет падать на землю. За дверью это восприняли, как предсказание скорого Армагеддона от святого имама. Такой поднялся переполох, вой до небес, что пришлось выйти наружу и всех успокаивать. Видит Бог, святые люди, если верят всему, что им говорят.
—… Короче, одна благодать кругом. Почему же меня так колбасит?
Тогда Ринат решил посмотреть на сове положение с чужой стороны — со стороны русских и, например, европейцев.
— Первое, вчера недоделанного Джеймса Бонда поймали. Второе, таких хитровыделанных шпионов на моих секретных объектах уже с десяток поймали. Лезут туда, словно им медом намазано. А это означает, что слухи о различных чудесных новинках уже расползлись по свету, — Ринат скривился, прекрасно понимая, чем это может ему грозить. Внимание к техническим сюрпризам ему было совсем ни к чему. — Б…ь, как же они обо всем узнают⁈ Тут же все перекрыто! С электричеством работают неграмотные, бутылки, будущие лампочки, привозят совершенно чужие люди. Кругом ходят патрули. Немых что ли нанимать⁈
Ему, действительно, было чего скрывать от своих врагов, да и от друзей тоже. Генераторы на запрудах, проводное электричество, генераторы Тесла и лампы накаливания были еще цветочками. Они пока еще не имели прямого выхода на войну. А были еще и ягодки, информация о которых засекречена.
— Не дай Всевышний раньше времени о динамите узнают, — Ринат даже с укоризной посмотрел в потолок, а точнее в небо. В его взгляде явно читалась претензия. Мол, Господи, как же так⁈ Изобретаю ради мира, а ты мне палки в колеса ставишь. — Уроды… Как тараканы, везде пролезут. Мне же динамит и самому нужен.
С англичан, с завидным упорством посылавших к нему своих агентов, он перешел к северному соседу, с которым тоже было не все спокойно.
—… Зуб даю, как говорится, что Коля Павлович рано или поздно обо мне вспомнит. Так не могло продолжаться бесконечно. Обязательно вспомнит. Призовет к себе местных генералов и адмиралов и спросит: как там война продвигается? Мол, какого лешего все спокойно? Где победные реляции? Где пленные горцы? Где завоеванные земли? Выньте и покажьте! — Ринат даже представил себя императором, что «песочил» свой генеральный штаб. — Мол, где все это? Что у вас там за курорт⁈ Что за игры в мяч?
Размышляя обо всем этом, он был не так уж и далек от истины. Император, действительно, уже не раз и не два задумывался об этом. Генерал-лейтенанта Вельяминова, командующего Кавказской военной линией, правда, еще не вызывал в Санкт-Петербург. Но дело это не хитрое.
— Думаю, надо заканчивать всю эту катавасию, как можно скорее. С империей нужно мириться, без вариантов. Дальше будет только хуже…
Ринат помнил, что война с Европой не за горами. Через какой-то десяток лет, если ничего не изменилось, на юге империи будет очень жарко. На Россию наваляться сразу три ее извечных врага — Османская Порта, Великобритания и Франция. Не будет хватать только Германии, которой, к счастью, тогда еще и в помине не было. К этому времени, если он хотел выжить, нужно было быть подле императора. Или, чем Бог не шутит, быть самим сидеть на его троне…
— Словом, нечего сиськи мять. Занятие приятное, но выхлопа ноль… Нужно поговорить с императором по душам. Главное, предъявить ему железобетонные доказательства того, что со мной лучше дружить, чем воевать.
Вот и задача перед ним нарисовалась. Ему нужна была встреча с первым лицом империи. Обязательно наедине, без лишних ушей, чтобы информация не ушла к врагам. На этот раз Николай Павлович должен был ему поверить, иначе все пойдет прахом.
— Похоже, у меня намечается новое путешествие… И, кажется, я знаю куда мне надо ехать.
К исходу этого дня план начерно был сверстан. Ринату показалось, что получилось все очень даже неплохо.
— Про столицу даже думать не стоит. Мысль о том, чтобы добраться до императора в Санкт-Петербурге, просто несусветная глупость, — изобретенным карандашом чиркал он по бумаге, оттачивая пункты плана. Оставалось еще много мелочей, над которыми следовало хорошенько подумать. Собственно, последним он и занимался. — Любой из дворцов — это настоящий проходной двор. Там всегда куча народа. Застать здесь императора физически невозможно. Попробовать его перехватить где-то на улице тоже не вариант. Для этого нужна четкая и свежая информация из первых рук… Нужно совершенно иное. Нужно такое место, где бы он был совершенно один и желательно без всякого оружия…
Естественно, сразу же пришел на ум императорский сортир. Не мог же император ходить туда в сопровождении целой толпы? Едва Ринат представил себе, как подсовывает присевшему Николаю I запечатанный пакет с важными сведениями, как его тут же пробило на хохот. Слишком уже безумная картина получалась.
— Ересь какая-то лезет, — пробормотал он, когда немного успокоился. Было ясно, что дворец никак не подходил для его планов. — Если серьезно, то где человек остается совершенно один? В спальне, например. Б…ь, в постель к нему что ли лезть⁈
В конце концов, единственно верный вариант был найден. Ринату вспомнилось, что в России была, как минимум, одна православная обитель, которую посещали три последних российских императора. А где еще, как не на исповеди, человек оставался один? Ответ очевиден.
— Был я там в свое время… Далекова-то, конечно. Но сейчас земля мерзлая, немного снежком припорошена. Меняя лошадей можно добраться до места за недельку с небольшим… По слухам, богомолье скоро начнется, а, значит, можно успеть.
В этот раз он решил взять с собой помощника. Ехать предстояло с довольно ценными вещами, для охраны которых могли потребоваться еще одни крепкие руки. Особо он не раздумывал над кандидатурой, выбрав когда-то спасенного им от кровной мести здоровенного лакца. Весом под центнер и ростов под два метра, горец поклялся тогда, что будет его рабом. Раб ему, правда, не нужен, а вот друг очень даже пригодится.
— С этого дня, Наиль, ты немой. Все слышишь, понимаешь, но говорить не можешь. Иначе из-за твоего акцента нас обоих пристрелят. При этом ты станешь татарином, — инструктировал он сидевшего напротив него горца. Было видно, как у того от удивления волосы на голове шевелились. Если нужно с кем-то подраться на кулаках или на саблях, то он даже раздумывать не станет. Запросто сделает. А вот притворяться кем-то другим, актерствовать, ему было совсем в новинку. Чувствовалось, что не привык обманывать и притворяться. Характер не тот. — И кулаками прекращай махать по поводу и без повода. Понял меня⁈ Драться, если я разрешу. По-другому никак! — бородатое лицо сразу же погрустнело, как у ребенка, у которого отняли любимую игрушку. — Не куксись, старина. Подозреваю, что кулаки твои будет обо что почесать. Отребья на дорогах хватает. Может так случиться, что на тебя и будет вся надежда… Кстати, на дорогу нам бы документами разжиться. Как говориться, без бумажки, ты какаш… Тьфу, букашка! Хотя первый вариант тоже очень близок к сути.
Быстр собравшись, Ринат пошел в сторону одного дома, что стоял особняком от всех. По дороге к нему пришлось пересечь два полноценных поста с охраной, которые каждого сверлили грозными взглядами. Службу бдили.
В неприметном домике, спрятавшемся за развесистыми ивами, проживал довольно любопытный персонаж, о котором в долине ходили самые разные слухи. Одни поговаривали, что тот старичок, божий одуванчик, известный душегуб и разбойник, что на покой вышел, и грехи теперь замаливает. Мол, для этого здесь и охраны столько. Другие утверждали, что тот сильный колдун и рассказывает обо всех своих секретах имаму Шамилю. Третьи рассказывали про то, что это очень знатный пленник, чуть ли не дядя самого императора. Смешно, что никто из окружающих даже близко не подошел к разгадке тайны.
— О, Вашество, доброго вам вечерка. Пришли, значит-ца, старика на ночь глядя проведать, — у избушки Рината встретил сгорбленный мужичок с густой окладистой бородой. В овчинном тулупе, настоящих валенках, мешковатых штанах и шапке-треухе, он мирно сидел на завалинке и любовался костерком, что горел рядом. — Спешу, доложить, что сегодняшний урок выполнил. Почитай, сотен на шесть сегодня «блинов напек», — морщинки на его лбу казались живыми: то собирались в кучу, то вновь расходились в сторону. При этом выражение его лица было с особой хитрецой. Чувствовалось, что старик не так прост, как старается казаться. С таким нужно было ухо востро держать. Не успеешь оглянуться, как окажешься в проигравших. — Али по иному какому вопросу?
Этот безобидный с виду старикан был представителем одной из древнейших в мире профессий и обошелся Ринаты в гигантскую сумму в сто двадцать рублей серебром. Григорий Алтынов, по прозвищу Алтын, как можно было понять, изготавливал поддельные деньги. Как хороший ювелир, наловчился такие серебряные и золотые монеты делать, что от настоящих не отличишь. Иногда, как говориться для души, делал даже бумажные ассигнации. А попался совершенно случайно, когда спьяну в трактире начал хвалится своим талантом. Мол, все тут сявки подзаборные, а он настоящий воровской король, потому что у самого императора ворует.
— Как живется Гриша? Жалоб нет? Не обижают? С кормежкой все хорошо? — Ринат сел рядом. Вопросы старика пока оставил без ответа, начав задавать свои собственные. — Это хорошо, что хорошо. Сытый человек и работает хорошо.
— Як в раю тута живу, Вашество, — старик раззявил в улыбке рот. — Шамовка хорошая. Выпить приносят. Бабу бы исчо…
Ринат еще поболтал с ним, а потом приступил к главному.
-…Через пару дней приготовь мне ассигнаций. Пусть помельче будут и потрепанные. Не мне тебя учить, — старик кивал на каждое слово имама. Все сделает в лучшем виде. С его изделиями и в самой столице жить можно. — Еще документы нужны на двух человек. Сделаешь три разных комплекта. Я вот тут все расписал: на кого, сколько и чего… Не подведи, старый!
[1] Сахиб — почтительное название европейца в колониальной Индии, а также форма обращения к нему мусульманам-индийцам.
[2] Готти — сокращенное наименование представителя народности готтентот в Северной Африки.