А не-е, не показалось! А может это линзы у него такие?
Непроизвольно схватилась за грудки черного пиджака и поддалась чуть вперед, чтобы разглядеть поближе. Со стороны это выглядело примерно так: «Милый Рик, у вас такие чудесные, необъяснимые мне наукой, глаза, что всего на минуточку, мне показалось, это глюк. Могу ли я рассмотреть и изучить этот феномен чуть поближе?»
Во мне явно просыпается первобытный человек! Или умирает великая актриса. Одно другому не мешает. Да-да! И подумаешь, что мы почти столкнулись лбами, главное, было, уверится, что это на самом деле так и есть.
— А-анастаси-ия Н-николаевн-на, — пока в полном ахтунге, смотрела в синие, как небо, глаза гендиректора и недоумевала, что за треш происходит с ними, ворвалось в мое подсознание. — Ч-что в-вы д-делаете?
Эк, как его переклинило, бедного. Аж заикаться начал. Не дела-а… Ничего, миленький ты мой, потерпи немного. Щас мы тебя быстренько на ноги поставим! И это говорит та, которой самой бы удержаться на ногах!
Пару раз моргнула. Перевела взгляд на мощную грудь. И Его сильные руки, опять же очень горячие, накрыли мои маленькие. О боже, какие красивые руки! В жизни таких не видела. Вкупе этот чуть хрипловатый голос… и я поплыла.
«Ваши трехдюймовые глазки путем меткого попадания зажгли огнедышащий пожар в моем сердце. Словом, бац-бац, и в точку!» Когда-нибудь слышали такое? Не-е, не слыхали… Это круче, честно-честно!
Почему-то сразу же захотелось закричать: «Мистер Диксон, это что же вы себе такое позволяете? Убери ваши загребущие руки, а то дырку сделаете! Кто потом запломбирует?». А вот не надо так смотреть! Я, между прочим, не кусаюсь.
Ноги подкосились сами. Интересно с чего это вдруг? И меня буквально размазало по груди Диксона. Еще и сердечко отчего-то бешено поскакало в груди, словно ему срочно потребовалось на свежий воздух. А я вся такая, рассекая, комфортненько так примостилась в объятиях постороннего мужика, и даже попыток выбраться не делаю.
Ой, мама, чует мое сердце, что мы стоим накануне грандиозного шухера!
— Простите, — вместо нормального и внятного ответа, вырвалось, прежде чем, успела вообще сообразить, что к чему. — Кажется, вечер перестает быть томным.
Ой! Все! Доигралась! Пора бежать сломя голову! И я бы побежала, но меня так прижали к себе, что в глазах опять звезды заискрили.
— Играете с огнем, Анастаси-ия, — и так плотоядно улыбнулся, что мне захотелось его укусить, ну или сковородкой по голове приложить.
— Так выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями, — опять невпопад выпалила я.
Бли-ин, язык — враг мой! Хьюстон! У нас проблема! Или улыбаемся дальше и машем?
— Выпьем мы, когда утренник проведем, — сказал, как отрезал. — А пока… Вам уже выдали костюм снегурочки? Готовы в путь-дорогу?
— А-а-а? — это он о чем сейчас?
— Константин Юрьевич, — пояснил Рик Диксон, заметив мой недоумевающий взгляд. — Он вам передал, о моем распоряжении?
— О-о… А-а… Так это было ВАШЕ распоряжение?! — и зачем так орать? Ну, извините, так вышло!
Ай да пупсичка! Ай да молодец! Хоть бы словом обмолвился, что это распоряжение от начальства свыше!
Бедный мужик. Аж дернулся и хватку ослабил. Ну, тут я и вырвалась из его медвежьих объятий. Даже как-то некомфортно тут же стало.
— Как раз к Михайловне бежала, — сделав умный вид, кивнула.
— Серьезно? — с сомнением переспросил он, еще так выразительно брови приподнял. Мол, а вы Анастасия Николаевна, случайно ничего не путаете? Кабинет бухгалтера, по совместительству, совхоза, в другом крыле находится. Эдак так на три этажа ниже…
— Ну, так я это… — подняла глаза на потолок, пытаясь найти, что ответить. — Лифт сломался, — «Романова, да ты мастер отмазок!» — мысленно похвалила себя и покосилась в сторону лифта, который так некстати звякнул и отворил двери, выпуская спешивших на свои рабочие места, после обеда, работников.
— Быстро же его починили, — ехидненько так съязвило начальство.
— Техника! Тут соображать надо! Это тебе не картошку варить! — и пальчик к верху подняла, мол, вон, гляньте, как люди хорошо работают! Не зря свои зарплаты получают! — Так я побежала? Там еще костюм получить… надо, — и быстренько в этот самый лифт скользнула.
— Романова, — крикнул мне в след Диксон. — Через пятнадцать минут жду вас на парковке!
— З-зачем? — проблеяла уже закрытым дверям и хлопнула себя по лицу.
«За шкафом, Анастасия Николаевна! За шкафом!» — прозвучало в моей голове.
Да так отчетливо, словно гендиректор рядом стоял и в ухо мне своим горячим дыханием всякие непристойности шептал. По спине мороз пробежал. Ноги опять подкосились. Скрытая камера у них тут, что ль где-то спрятана?
— Ты ворвался в жизнь мою нежданно-о-о, — неожиданно заголосил голос Валерии. — Изменил мою реальность, — а лифт-то у нас самый современный! — Мысли мерцают, на сердце вспышки- и-и, — я и забыла об этом. — И любовь без передышки-и-и, — это, наверное, чтобы работникам грустно не было, возвращаться на свои места после обеда. — Все начиналось, как невинный флирт, — куда еще невинней? — А теперь пуст без тебя мой мир, — интересно, к чему бы это? — Ты волшебный, ты с другой планеты, — скорее мир с ума сойдет, чем это окажется правдой. — И ты из моей мечты-ы-ы, — «Боже упаси меня от такой участи!» — подумала я и все-таки перекрестилась от греха подальше.
Эх, знала б, чем все закончится, ни за что не согласилась бы!