Ей невероятно нравилось ее белое платье, с длинной, до щиколоток, широкой юбкой, сшитое из кружев разного узора — летящее, легкое, прозрачное! И шляпка с маленькими полями, спереди загнутыми вверх, так подходящая к ее непослушной шевелюре.
И всю себя она чувствовала летящей, хрупкой, когда порывы ветерка подхватывали, раздували кружевной подол.
Немного портило полноту радости наличие большого числа людей, гуляющих, лежащих на пляже, играющих в теннис на двух кортах, под громкие крики болельщиков.
Мария Владимировна с удивлением обнаружила, что устала от людей, толпы, суматошности, необходимости общаться. Успокаивая себя, она решила, что заберется в самый дальний уголок пляжа, если таковой найдется.
Место на пляже она нашла, как по заказу!
Возле сетчатого забора, с художественным плетением проволочных узоров, а не банальной рабицы. Основная масса пансионирующих, посетивших пляж, располагалась намного дальше, выше по течению реки, там, где были расставлены лежаки, зонтики, устроена волейбольная площадка, ряд мостков, мороженные и квасные тележки, открытые кафе, — словом, поближе к предоставляемым услугам.
Пыхтя, Мария Владимировна перетащила для себя под самую сетку топчан-трансформер с поролоновым матрасцем.
За сеткой тянулась, как назвала ее про себя Машка, «нейтральная полоса», в несколько десятков метров, до ну о-очень высокого забора, на красоту которого архитектор не поскупился — разные по форме декоративные камни, столбики в том же стиле, в котором выдержана была усадьба, — словом, хороший такой забор! На пару метров заходящий в воду, отдавая ограждающие функции железной решетке, простой, без изысков. От решетки на несколько метров, до буйка, тянулась веревка с пенопластовыми цилиндриками, выкрашенными кое-где облупившейся красной краской, обозначая глубоко частную территорию.
«Не влезай, убьет!» — подумала Машка без раздражения.
Пограничная «нейтральная полоса» не имела признаков растительности, плотненько закиданная камнями до самой воды, обнадеживая Марию Владимировну уверенностью, что с этой стороны нашествие людей ей не грозит.
Она с удовольствием поплавала, нырнув с квадратного понтона, покачивающегося почти на середине реки. Метрах в пятидесяти от места ее дислокации длинные деревянные мостки вели к этому понтону, для желающих нырять или причалить на лодочке.
Наплававшись, Мария Владимировна отжала старательно волосы, нацепила шляпку, очки и улеглась загорать с книжкой в руке, каким-то де-тективчиком, одним из символов отдыха, вместо спецлитературы, и стала слегка подремывать, залипая взглядом на печатном слове.
Дрему и уединение нарушила компания, расположившаяся не так чтобы близко к ней, в отдалении, но весьма шумная.
Машка раздраженно посопела, повозилась, поправила шляпку, отложила книжку, краем глаза недовольно кося на веселящуюся компанию — двух молоденьких девушек и двоих мужчин, приличного пузато-тонконогого возраста.
«Ну, Бог в помощь!» — подумала Машка, отчего-то повеселев.
Компания разместилась за ввинченным ножками в песок пластмассовым столом, восседая на стульях той же гарнитурной принадлежности. Кто и когда их принес, подремывающая Мария Владимировна не заметила, но обслуживание здесь на высоком уровне, так что — принесли.
На столе громоздились бутылки шампанского, гора фруктов, какая-то закуска. Они громко смеялись, исполняя заведенный ритуал, цели их почти совпадали, солнце светило, вода плескалась, знакомство становилось более близким!
И на самом деле — Бог в помощь!
Жаль только, пропало Машкино уединение и неженье в тишине.
От компании отделился мужичок и под ободряющие восклицания друзей направился к мосткам, старательно втягивая пузцо, расправляя плечи, безуспешно пытаясь подобрать и попец, под провожающими взглядами девушек. А Машка почему-то напряглась.
Что-то ей не понравилось.
Она села, сдернула очки и вгляделась в воду у понтона, где мужчина что-то отвечал подбадривающим зрителям, подойдя к краю с определенным намерением.
Ей показалась какая-то неправильная темная тень в ряби воды. Она встала с лежака и неосознанно шагнула по направлению к реке.
— Игореша! — закричали из-за стола. — Женщина тоже хочет посмотреть, как ты прыгаешь!
Тень была. Точно. Преломляясь в волнах, что-то большое темнело под водой.
Мужчина приветственно отсалютовал ей рукой.
«Нет! — покачала она отрицательно головой. — Подожди!»
Сделала еще несколько шагов.
Мужчина удивленно посмотрел на нее, не поняв Машиных предостерегающих знаков, взмахнул руками и нырнул...
Он прыгнул, а Маша понеслась к реке, бросив на ходу очки и шляпу на песок.
Она бежала и видела, как в прыжке изменилось выражение его лица.
Испуг! Он увидел, когда летел головой вперед, — увидел, что это была за тень в воде!
Не сбавляя скорости, Маша влетела в воду, разметав кучу брызг, с разбега нырнула-вынырнула и мощными гребками быстро поплыла к тому месту, где он вошел в воду головой вперед.
Она была хорошей пловчихой. Действительно хорошей. Два раза в неделю по часу-пол-тора многие годы плавала кролем и брассом в университетском бассейне в перерывах между лекциями, без отрыва от производства, так сказать.
Ничего не слыша и не видя, кроме темной тени, растущей по мере ее приближения, Маша неслась со скоростью, на которую и не знала, что способна.
Мужчина не выныривал.
Всплыл он большим белым китом, чуть ниже, метрах в двух от того места, где нырнул, лицом вниз, с бессильно покачивающимися в воде руками.
Сменив направление, она в два гребка подплыла к нему, ухватила за плечо, перевернула.
Он был без сознания, на лбу зияла рваная рана, из которой стекала кровь, окрашивая его лицо и воду вокруг головы.
Громко плюхнув, из-под воды выскочило то, что было темной тенью, — корявый пнище. Еще час назад, когда Маша плавала, этого кошмара здесь не было.
Мужик был тяжелый, ей помогало то, что он без сознания, расслабленный, поэтому вода естественным образом поддерживала тело. Зажав в сгибе локтя его голову, Маша другой рукой гребла к берегу. Но их сносило по течению и тянуло на середину реки.
Она упорно гребла, медленно сдвигаясь со своей ношей к берегу, но их уже снесло за уровень сеточного забора пансионата и тащило дальше.
Стиснув зубы, она гребла изо всех сил и вдруг почувствовала ногами быстрое и очень холодное течение — стремнина!
«О нет! Только не течение и не такое холодное!»
Она поняла, что надо срочно выбираться из этой холодности как угодно, — если ей сведет судорогой ногу — все, она не выгребет!
Поменяв направление, она рванула в сторону, отпустила подбородок мужика, вцепилась ему в волосы, освобождая руку для большей маневренности.
Стремнина не выпускала, завязавшись холодным узлом за ее лодыжки, как Машка с ней ни боролась. Ледяная лента несла их на красные пенопластовые буйки.
Машка решила зацепиться за веревку и по ней, потом по решетке выбраться на берег нейтральной полосы, так ей будет легче его тащить.
Она сможет, она его вытянет!