- Оно и видно.
Она повернулась к нему, с трудом разлепляя веки.
- Это моя спальня, разве не так?
- Да, - односложно ответил Ричард, понимая, к чему она клонит.
- Тогда что ты здесь делаешь? Это моя кровать. Ты должен отыскать свою собственную, - настоятельно потребовала Чентел.
Алкоголь не смягчил сердце Чентел Эмберли, и она все так же была резка на язык. Он вспомнил о своей комнате. Теперь он сожалел о своем распоряжении расположить ее в противоположном крыле через холл.
- Моя кровать в миле отсюда, - простонал он. Глаза Чентел закрывались сами собой.
- Целая миля? Да, это долгий путь. Что ж, так и быть, оставайся сегодня здесь. Но только в первый и последний раз, - пожалела она Ричарда.
Более Чентел не могла сопротивляться сну и погрузилась в царство Морфея. Ричард наблюдал за ней.
- Добрая душа, - пробормотал он и тут же, как будто опомнившись, потряс головой. - Ну и брачная ночь?
Он устроился поудобнее, немного подумав, притянул к себе Чентел и обнял ее. Во сне она не сопротивлялась, оказавшись в его объятиях, она даже прижалась к нему. Он уткнулся лицом в ее волосы, вдохнул в себя их еле уловимый аромат и закрыл глаза. Блаженная улыбка коснулась его губ, и он сладко произнес:
- Да, что за свадебная ночь!
5.
Чентел танцевала в паре с Сент-Джеймсом, она ощущала силу, исходящую от него, и ей это безумно нравилось. Он влюбленными глазами смотрел на нее, они оба смеялись. Притянув ее к себе совсем близко, он прошептал ей что-то на ушко. Что именно он сказал? Его теплое дыхание касалось ее шеи, лица. Она чувствовала силу объятия, но не слышала его голоса.
В тот момент, когда Чентел поняла, что это сон, она вернулась к реальности. Дыхание Сент-Джеймса действительно щекотало ее щеку, и его руки обнимали ее... Не поверив своим ощущениям, она с трудом открыла глаза.
Тут же она почувствовала себя отвратительным образом: во рту был неприятный привкус, а в животе... Почему ее так выворачивает изнутри, голова гудит? Нет, это не простуда дает о себе знать, это... шампанское!
Но все-таки более ужасным открытием ее было то, что она находилась в постели не одна! С ней рядом спал Ричард Сент-Джеймс. Лежа на боку, он обнимал ее сзади, и его большая рука покоилась как раз на ее груди: Чентел ощущала спиной тепло его крепкого тела. Лицо спящего спряталось в ее волосах, а губы слегка касались уха...
"Вставай, Чентел", - потребовали от нее разум и девичья скромность, но ее непослушное тело, испытывавшее последствие вчерашнего шампанского, не желало двигаться. Тепло, исходившее от Сент-Джеймса, ей было так приятно, в его объятиях было так уютно! Но разум ее взбунтовался и не дал поблаженствовать в этой тихой гавани. В ее голове всплыли воспоминания о минувшем вечере... Она припомнила свое постыдное поведение, когда она позволила Сент-Джеймсу раздеть себя. Она не выгнала его из своей постели и, судя по всему, не собиралась этого делать и сейчас, несмотря на то, что должна вести себя совсем иначе, если желает через полгода с ним расстаться.
Эта мысль наконец побудила ее к действию. Чентел медленно сняла с себя руку Ричарда, очень, очень медленно и осторожно вытащила из-под него волосы и соскользнула с постели. Едва она опустила ноги на пол, как все поплыло у нее перед глазами, по телу пробежала странная дрожь.
"Господи милостивый, - взмолилась она про себя, - помоги мне пройти через эти жуткие муки!" Но потом решила, что грешно взывать к Всемогущему после столь непристойного поведения.
Она посмотрела на Сент-Джеймса. Счастливчик! Он все еще находился в блаженном забытьи, в то время как Чентел, к глубочайшему ее сожалению, пребывала в суровой действительности. Чентел глубоко вздохнула и подошла к шкафу; она намеревалась одеться самостоятельно, без помощи горничной, менее всего ей хотелось, чтобы та увидела ее в столь неприличном состоянии или заметила Ричарда в ее постели.
Чентел в гордом одиночестве восседала за завтраком, держа в руке чашку горячего ароматного чая. Его изысканный вкус благотворно воздействовал на ее болезненное состояние и восстанавливал душевное равновесие. Ни одно из роскошных блюд, которыми был уставлен стол, не радовало ее взгляд. Чентел была бледна так же, как светло-бежевые обои, при виде которых ее обуревала тоска. Конечно, никому из Ковингтонов не пришло бы в голову отделать комнату для завтрака в светло-бежевых и светло-зеленых тонах!
Она сделала глоток чаю и с наслаждением ощутила, как он согревает ее горло. Голова девушки раскалывалась, казалось, что у нее совсем не осталось сил. Она горько усмехнулась: придется поискать другой способ борьбы с ханжеством Сент-Джеймсов, и это будет уже не выпивка, а что-нибудь более безопасное.
Дверь открылась, и Чентел напряглась при мысли, что это граф.
Как она посмотрит ему в лицо при свете дня? Из груди ее вырвался облегченный вздох, когда она увидела, что в комнату вошел не хозяин, а его слуга.
- К вам пришли ваш кузен и ваша тетя, миледи, - объявил дворецкий. - Вы хотите, чтобы я провел их в гостиную?
Чентел тяжело вздохнула - день обещал быть трудным.
- Нет, пригласите их сюда... и распорядитесь, чтобы принесли еще приборы. Тот вежливо поклонился:
- Хорошо, миледи.
- Миледи-миледи! - передразнила его Чентел, обращаясь к своей чашке. Никакая я не леди!
Я даже не уверена сейчас, что я вообще человек, - и она застонала.
- Чентел, что произошло вчера вечером? - спросил Чед, едва ступив на порог.
Он выглядел, как всегда, безупречно: на нем был бежевый камзол и ярко-голубые панталоны. Если Чентел и была готова когда-нибудь возненавидеть своего любимого кузена, то именно в тот момент. Утонченные манеры и галантность Чеда слишком ярко контрастировали с внешним видом самой Чентел, которой оставалось лишь надеяться, что хоть пуговицы на ее платье застегнуты правильно.
- Ничего не произошло, - промямлила она. - А почему ты спрашиваешь?
- Почему? - вставила свое слово тетя Беатрис, войдя вслед за сыном. Потому что ты ушла со своего собственного свадебного торжества и не вернулась!
Чед сел рядом с Чентел и продолжал с легкой усмешкой:
- Ты действительно разворошила осиное гнездо! Сначала исчезаешь ты, а вслед за тобой - Сент-Джеймс, тем самым всполошив великосветское общество: все решили, что вы даже не смогли дождаться ночи, чтобы броситься друг другу в объятия.
- Если только вы не успели вступить в интимные отношения еще до венчания, - мрачным тоном предположила тетя Беатрис, усаживаясь в соседнее кресло. - Гости утвердились во мнении, что вы вели себя непристойно.
Чед предостерегающим жестом заставил ее замолчать и снова обратился к Чентел, которая избегала его взгляда:
- У тебя все в порядке? Ты выглядишь ужасно.
- Ничего особенного. Я просто не очень хорошо себя чувствую из-за простуды, - смущенно произнесла Чентел.
- Простуда? Гм! - Маленькие глазки тети Беатрис, казалось, сверлили ее, как буравчики. - Больше похоже на то, что ты вчера выпила чересчур много шампанского!
Чед посмотрел на нее пытливым взглядом; лицо его просветлело, и он громко рассмеялся:
- Так оно и есть! Ах ты, негодница!
- Тише! Не надо так кричать! - взмолилась Чентел.
- Ох, извини, пожалуйста, - прошептал он, и глаза его лукаво сощурились. - Жутко болит голова, да?
Чентел бросила на него злой взгляд, но его понимающая улыбка ее обезоружила, и она виновато усмехнулась в ответ:
- Ужасно!
- Так тебе и надо, - позлорадствовала тетя Беатрис. - Пьянство причина многих разрушенных жиз...