Если положение моих любовных дел можно было условно назвать «стабильно развивающимся», то в работе и финансах давно назревал крах. Случился он ранним утром понедельника, когда, придя на работу, я поссорилась с директором, потому что в очередной раз не сдала вовремя статью. Текст «висел» у меня в файле на экране компьютера, но я, будучи недовольна результатом, продолжала его редактировать. Меня вежливо попросили освободить помещение. Было обидно, потому что я любила эту работу. Мне выплатили все деньги за написанный материал и сказали: «Прощай…»
Я шла по Новому Арбату, ярко светило весеннее солнце и в его лучах блестели мои новые лаковые сапоги, которые я купила себе, чтобы как-нибудь поднять настроение после неприятного разговора с шефом. От выплаченных денег осталась пять тысяч, я зашла в очередной фирменный бутик, потому что на входе заметила надпись «Распродажа». «Отлично», — подумала я. Вышла из магазина очень довольная собой: новое коктейльное платье из шифона нежно-голубого цвета, бархатный пиджак и такие же брюки достались мне с тридцатипроцентной скидкой; в кармане осталось денег только на чашку кофе. Что я и сделала, свернув в переулок на Старом Арбате. В полном одиночестве выпила кофе. И вернулась домой.
Даня сидел на диване в обществе приятной блондинки и курил сигару. Блондинка делала ему массаж.
— Привет, Машинский, вижу, вы в новых сапогах, а куда же подевались те, которые были сегодня на вас утром, неужели сломался каблук?
— Если бы…
— Так по поводу чего обновка?
— По поводу увольнения…
— Почему?
— Не нравятся мои тексты, не сданные в срок…
— Кому же это понравится…
— Но это же творчество.
— Нет, дорогая, это реклама. Что ты хотела? Конечно, тут нужен творческий подход, но промедление смерти подобно. Ты не приносишь текст, а ему не приносят деньги… которые он же должен будет тебе заплатить. А чем платить?
— Какой ты занудный, тебе массаж делают, а ты меня поучаешь, нет бы пожалел.
— А Даниил Олегович с утра сегодня такой, — сказала девушка. — Как контракт подписали, так и не перестает на всех ворчать.
— Эй, полегче там, — сказал Даня, подняв голову и посмотрев на девушку, — а то уволю.
— Меня, ценного сотрудника? Не получится…
— Я шучу, — сказал Даня и поцеловал руку девушке. Я отметила этот жест: «Новый роман?! Интересно…» — Хорошо, малыш, я тебя пожалею, у тебя очень красивые сапоги. А что еще купила?
— Платье и костюм, даже удалось сэкономить.
— Молодец! А на жизнь сколько осталось?
— Один энтузиазм.
— Ну, на нем ничего держаться не будет, что планируешь делать?
— Утопиться, — сказала я и засмеялась. — Что-нибудь придумаю. Агентств в Москве много…
— Иди ко мне, я же тебе миллион раз предлагал это.
— Нет, спасибо, как-нибудь обойдусь. Достаточно того, что мы живем вместе.
— Да, будет смешно, — сказала девушка, — шеф живет вместе с подчиненной, слухи сразу пойдут.
— А какая нам разница до слухов, правда, Маш?
— Правда, но только мне действительно не хочется, чтобы ты становился моим шефом. Как это получится, здесь дома мы на равных, а там нет. В конечном счете мы не муж и жена, я тебе даже сказать ничего не смогу.
— Да, действительно, мы не муж и жена, — произнес Даня и сделал какое-то философское выражение лица, как будто он думал, изменилось бы что-то, если бы мы были мужем и женой. — Кстати, о муже… на автоответчике для тебя сообщение.
— Что же ты молчал? — сказала я. — Пойду послушаю, что там мне нашептали.
Зашла к себе в комнату, включила автоответчик. Голос Георгия говорил: «Гамарджоба, моя красавица, как я по тебе соскучился. Что ты делаешь? Выходные закончились, начались суровые будни. Давай украсим их нашими улыбками, проведем первый день недели вместе, только ты и я… Позвони мне, как услышишь мой голос… Целую…»
Я сразу же набрала его номер. Узнав, что Георгий сейчас в центре и совсем недалеко от меня, мое настроение тут же улучшилось — был повод надеть обновку.
Я впорхнула в ресторан, влюбленная и счастливая от предстоящей встречи. Я забыла обо всех своих проблемах и думала только о нем, моем новом возлюбленном, которого я так неожиданно обрела, сама нашла его. На мне было только что купленное платье, отражающее мое настроение, летящее и воздушное, полное надежд. Я даже надела туфли, несмотря на то что на улице еще было холодно. Сверху накинула полупальто. Спустилась по лестнице в гардероб.
— Вас ожидают? — спросила девушка.
— Да, — огляделась я вокруг и вдруг увидела Георгия, сидящего со своими друзьями. Вот это было полной неожиданностью. Одеться и сбежать было невозможно, меня заметили.
— Красавица, привет! — сказал он.
Я подошла к столику. Он не обнял меня и всего лишь дежурно поцеловал в губы легким, скользящим поцелуем, как будто он намеривался поцеловать в щеку.
— Я думала, мы будем одни, — сказала я ему.
— Отар позвонил, спросил, где я. Я ответил.
— А ты не мог сказать, что занят?
— Не мог.
Я села за стол. Никто со мной не поздоровался, это было как само собой разумеющееся, что я здесь. Взяла меню.
— Что вы будете? — спросила девушка.
— Что ты будешь? — спросил меня Георгий.
— Я и сама могу сделать заказ, — сказала я. — Мне, пожалуйста, яблочный кальян на вине, коньяк и салат с курицей по-мароккански.
Георгий недовольно посмотрел на меня.
— Отар, — сказала я. — У тебя есть сигареты? А то я забыла.
— Пожалуйста, — сказал Отар и протянул мне сигареты. Я достала одну.
— А прикурить?
Отар достал зажигалку.
— Могла бы у меня попросить, — сказал мне Георгий на ухо и сильно сжал рукой мою коленку.
— Только так я могу пообщаться с твоими друзьями, ведь потом вы говорите только на интересующие вас темы.
— Не хочешь здесь сидеть, езжай домой, не надо меня позорить.
— Тебя никто не позорит. Я наслаждаюсь вечером.
Но растянуть удовольствие надолго не получилось — я увидела, как к нашему столу подходит Арчил. Мы смотрели друг на друга, словно были злейшими врагами, готовыми вот-вот сцепиться в очередной схватке.
— Ты застрял там, что ли? — сказал кто-то из компании.
— Вижу, у нас гостья, — сказал Арчил и снова посмотрел на меня.
— Знакомься, — сказал Георгий, — это Маша.
— А мы знакомы, — сказал Арчил и добавил что-то по-грузински, обращаясь уже к Георгию.
После этого Георгий и все его друзья посмотрели на меня. А Отар не смог сдержать улыбку и даже немного рассмеялся, сказав что-то по-грузински. Я спросила Георгия, что сказал Отар?
— Он говорит: «А ты что, не знал?» — ответил мне Георгий и удивленно посмотрел на меня. — Не знал чего? Ты можешь сказать, что он имеет в виду?
— Это тебя не касается.
— Как это не касается, мои друзья смеются, а ты не хочешь ответить, что имел в виду Арчил, когда сказал, что вы близко знакомы.
— Я же сказала, тебя это не касается.
— Что ты меня позоришь перед всеми! — на повышенных тонах сказал Георгий.
— Я тебя позорю? Ты сам себя позоришь, выясняя отношения с девушкой при всех.
Георгий схватил меня за руку и отвел в сторону, я видела, как все наблюдали за этой сценой, не только его друзья, но и остальные посетители ресторана.
— Слушай, лучше скажи мне, что он имел в виду. Я хочу услышать это от тебя.
— Если бы ты хотел услышать это от меня, то не стал бы сейчас устраивать эту сцену.
— Ты можешь мне ответить, — не унимался он, — | что это значит?
— То и значит, сам догадайся. Твоего друга больно задели прошлые отношения. Видимо, тебя они тоже задевают.
— Что? — Георгий так презрительно посмотрел на меня, как будто я совершила какое-то преступление. — Я отвезу тебя домой, между нами все кончено.
— Я вижу, тебя это не сильно огорчает.
— Я не могу позволить себе встречаться с девушкой, которая была с моим другом.
— Конечно, я понимаю, — усмехнулась я. — Для тебя это слишком. Что скажут твои друзья? А ты не знаешь, что они смеются над тобой? Конечно, бедный Георгий когда-то был влюблен, а теперь она с другим. Но только запомни, у каждого есть прошлое, с этим ничего не поделаешь. И у меня оно есть! Но в отличие от тебя я к нему не привязана, как собака.
Георгий с силой схватил меня за локоть и потащил к лестнице, ведущей наверх к выходу. Но проходя мимо Арчила, я все-таки нашла силы и вырвалась. Остановилась рядом с ним:
— Какой же ты козел… Только что и умеешь трепаться языком, а в постели из себя ничего не представляешь…
Он ничего не сказал, но я видела реакцию его друзей на мои слова. Теперь Арчил очень долго будет восстанавливать свою репутацию плейбоя. Георгий, услышав это, зло произнес: «Замолчи, хватит, наговорилась…» И снова схватив меня за руку, резко потащил за собой. Я пыталась вырваться: «Отпусти руку, мне больно…» Но он не отпускал. Когда мы вышли из ресторана, он остановился, я вырвала руку.
— Я поймаю тебе такси, — сказал он.
— Спасибо, обойдусь.
— Прощай.
Я посмотрела на него. Сколько ненависти было в его глазах и сколько разочарования.
— Зря ты так… — сказала я, развернулась и ушла. Завернув за угол «Галереи Актер», я расплакалась, слезы сами потекли из глаз. Я шла по улице и плакала. Прохожие смотрели на меня, кто-то с сочувствием, кто-то с удивлением, а кто-то с презрением. Я захотела закурить, но потом поняла, что забыла свою сумочку в ресторане.
«Вот черт», — подумала я, понимая, что возвращаться туда ни за что не буду. Какая-то женщина остановилась со мной рядом и спросила: «С вами все в порядке?»
— Да.
— Почему же вы плачете?
— Я только что потеряла свою сумочку и молодого человека.
— Обратитесь в бюро находок.
— Вряд ли его там найдут, он такой красивый, кто-нибудь обязательно подберет.
Женщина рассмеялась и сказала:
— Ну, если у вас есть чувство юмора, не пропадете. Меня зовут Алла.
— Очень приятно, а меня Маша. У вас есть сигарета?
— Конечно, вот возьмите. — Она достала изящный портсигар в стиле модерн.
— Красивый портсигар.
— Спасибо, — ответила женщина.
Я закурила сигарету.
— Спасибо за сигарету. Ну, я пойду.
— Постойте, я хотела спросить, чем вы занимаетесь, где работаете?
— Я нигде, меня уволили.
— Ну, прямо черная полоса.
— И не говорите…
— А не хотите сняться в рекламе?
— В рекламе? До сих пор я только писала для нее…
— Вы писатель?
— Нет, просто копирайтер. Может, у вас есть такая работа?
— К сожалению, нет. Я фотограф. Я ищу лицо для нового проекта социальной рекламы…
— Вы думаете, мое лицо подойдет для социальной рекламы? Я даже милостыню не подаю…
— Ну, я тоже не подаю милостыню, об этом уже тысячу раз писали в газетах и на телевидении говорили, что попрошайничество — это бизнес. У вас такой проникновенный взгляд, я думаю, мы сможем сделать отличные снимки. Вот мой телефон, — Алла протянула мне визитку, — если надумаете, позвоните.
Алла ушла. Слезы высохли. Я оглянулась по сторонам, словно забыв, где нахожусь. Слева от меня был обувной магазин. Вот что поднимет мне настроение! Какие же красивые золотые босоножки увидела я. «Проникновенный взгляд, — подумала я, — куда уж мне, наверное, это из-за слез… Но он козел, оба настоящие козлы, я же чувствовала, что так будет…»
Зашла в магазин, девушка-консультант с сочувствием посмотрела на меня, но не подошла, наверное, подумала, что я плакала, потому что не могу позволить себе купить эти босоножки. «Вот я ее сейчас удивлю», — подумала я про себя.
— Скажите, у вас есть тридцать девятый размер вон тех босоножек, которые на витрине стоят?
— Да, есть.
— Я хотела бы примерить.
Она принесла босоножки. Они были потрясающие: тонкая мягкая кожа золотого оттенка, никаких лишних деталей.
— Вы кредитки принимаете?
— Да, конечно, — сказала девушка.
— Беру, — ответила я и только собиралась достать кредитку из кошелька, как поняла, что кошелек в сумке, а сумка в ресторане. Черт…
— Вашу карточку, пожалуйста, — сказала девушка.
Я молчала. Я не знала, как сказать, что у меня нет карточки. Она сейчас подумает, что я специально все это разыграла. Я уже представляла себе, как она будет возмущаться и с какой злостью посмотрит на меня. Как потом будет рассказывать всем своим подругам и коллегам, что к ним в магазин зашла какая-то идиотка, которая понятия не имеет, сколько стоит такая обувь, все тут перемерила и ушла ни с чем. «Что же делать… боже, как стыдно», — думала я. Спасением стал звонок Дани. Я как маньяк вцепилась в телефон, который — по счастью, находился в кармане моего пальто, и, посмотрев на девушку, сделала жест рукой, как бы говоря, чтобы она меня не отвлекала.
— Даня, умоляю, спаси, срочно приезжай на Тверскую.
— Тебя что, захватили в заложники? — засмеялся Германов.
— Я серьезно. Да, и возьми деньги.
— Ну хорошо, сейчас буду.
Не успела я положить трубку, как увидела Даню, открывающего дверь. Я подбежала к нему, обняла и поцеловала.
— Ты так рада меня видеть!
— Как ты так быстро?! Ты теперь перемещаешься в пространстве за секунду!
— Это я к тебе так торопился…
— Не ври!
— Просто решил прогуляться, смотрю, ты тут стоишь… Что? Весь магазин скупила?..
— Нет, просто у меня нет денег, я забыла сумочку.
— Потеряла, что ли?
— Нет, забыла…
— Ну, а где твой Георгий? Или он не выдержал испытание шопингом?
— Не напоминай про него, мы расстались.
— Как расстались? Вы же только начали встречаться.
— Расстались, полчаса назад. И я забыла в ресторане сумочку, а возвращаться не хочу.
— Понятно, почему ты здесь, залечиваем раны.
— Да. Посмотри, как эта девушка, — шепотом произнесла я, кивнув в сторону консультанта, — недовольно на нас смотрит. Даня, любимый, купи мне эти босоножки и пошли отсюда.
— Девушка, — сказал Даня. — Ну, где там наши босоножки?
— Да вот, пожалуйста. У вашей жены хороший вкус.
— Я вижу, — сказал Даня, — и она мне не жена… после этого, какое расточительство, и так каждый день! — он грозно посмотрел на меня.
А девушка-консультант недоумевала, серьезно он или шутит. По-моему, испугалась, что он разведется из-за моего транжирства. И наверное бы, уговорила отказаться от покупки, если бы мы вовремя не удалились.
— Ну и где твой кавказец? — спросил Даня, когда мы вышли на улицу.
— А что?
— Пойду вызволять твою сумку. У тебя же там все: документы, кредитка, ты как со мной расплачиваться будешь?!
— Кредитка давно просрочена, придется платить натурой.
— Не пойдет, я уже удовлетворен.
— Ха… та самая блондинка?
— Та самая…
— Ну, ты даешь, какой быстрый.
— Зубы не заговаривай, где этот Георгий?
— А может, не надо?
— Как это не надо? Пойду и заберу твою сумку, что он меня убьет, что ли?
— Но он там не один.
— Ну и что… Где?
— Здесь за углом.
Мы подошли к ресторану, как раз рядом с ним Даня припарковал свою машину. Я села в нее.
Даня вернулся буквально через пять минут, без сумки.
— Пойдем со мной.
— Я туда не пойду.
— Да пойдем, говорю же. Их там уже нет.
— Как нет?
— Уехали. А сумку твою оставили, она у менеджера, мне не отдают, не верят, что я твой муж.
— Конечно, правильно делают, какой из тебя муж…
— А кто только что тебе босоножки купил?!
— Тогда я должна с тобой развестись, — я решила ему подыграть, — ты же мне сегодня изменил с той блондинкой, у нас дома! Как не стыдно!
— Я пошутил, а ты поверила. Ты же прекрасно знаешь, что я не завожу романов на рабочем месте.
— И кем же работает у вас эта девушка?
— Никем, она именно массажистка, которая приходит ко мне в офис делать массаж.
— Девушка по вызову.
— Какая ты грубая, Маша. Да, я ей звоню, когда требуется срочная реанимация. Вызвал ее сегодня еще утром, но в итоге не нашел ни одной свободной минуты, она, бедная, так весь день в офисе и просидела, ожидая меня. А я в качестве компенсации предложил ей ленч рядом с нашим домом, ну и уговорил за двойную оплату сделать мне массаж дома.
— Она, наверное, размечталась.
— Ее мечты меня мало интересуют.
— А чьи?
— Твои, чего изволите, принцесса?
— Есть хочу.
— Тогда прошу, — сказал Даня, и мы вошли в ресторан, где я благополучно получила назад свою сумку. Потерь за день было меньше, а приобретений больше. Мы остались ужинать в ресторане, где только час назад я рассталась со своим молодым человеком.
Казалось, мой внутренний мир начал давать трещину. Продолжая улыбаться Дане и делать вид, что обо всем забыла, я думала о том, что стала абсолютной неудачницей. Не было в моей жизни более грубых и так резко оборвавшихся отношений, чем с Георгием. «Что же тебе делать, Маша? — думала я про себя. — Наверное, стоит прекратить любые поиски, и пусть все идет, как идет. — Но такое холодно-рассудительное решение мне не понравилось, ведь это же вовсе не я. Отчаиваться я не люблю, но и впадать в какую-то буддистскую отрешенность тоже. Жизнь-то всего лишь одна, я не могу поставить на себе крест в возрасте двадцати четырех лет. А что будет потом? Через шесть лет мне будет тридцать, потом сорок, потом… Вот интересно, что буду делать я в этот же самый день через шесть лет? Так же сидеть рядом с Германовым в московском ресторане, рыдая у него на плече, рассказывать об очередном неудавшемся романе и покупать босоножки, чтобы забыться или нет? Ведь шесть лет — это совершенно немного, но в то же время у некоторых людей за такой короткий срок жизнь меняется на триста шестьдесят градусов: они женятся, разводятся, рожают детей, теряют близких, снова находят свое счастье, отправляются в путешествие. А я? Что буду делать я? Мне кажется, что за шесть лет со мной ничего не изменится… и все так же рядом будут Даня, мои подруги…»
Но долго оставаться в своих мыслях я не смогла — начались арабские танцы, и Даня заставил меня танцевать. Я, конечно, согласилась — надо же было его как-то отблагодарить за подаренные босоножки (я собиралась вернуть ему деньги, но когда это будет, неизвестно), а так я его порадовала. Совсем забыв о Георгии, я наслаждалась временем, проводимым с моим лучшим другом.