Тайлер сказал:
— Ладно, мы пойдем.
Руби с подозрением взглянула на него:
— А что вы собираетесь делать с нами?
— Запру в гараже. Кстати, отныне мы будем на ты.
Когда они вышли из палаты, сестра со снисходительной улыбкой заявила:
— Мама лежит в больнице, а папа даже не догадывается, что на него свалилось. Большинство из них не представляют, как заботиться о своих детях, правда?
— Он им не отец, — проговорила Лотти. — Это мой начальник.
— Серьезно? Боже, как вам повезло! — Медсестра смягчилась: — Как мило с его стороны заботиться о ваших детях!
Пришли санитары, чтобы выкатить ее кровать из палаты. Приготовившись к тряске и толчкам, Лотти устало сказала сестре напоследок:
— Поверьте, у него нет особого выбора.
Глава 63
— Что здесь? Он весит целую тонну. — Глупый вопрос. Тайлер поднял ранец Ната, расстегнул «молнию» и обнаружил, что он набит — чем же еще? — камнями.
— Это камни. Мне что, запрещено собирать камни? — Нат принялся демонстративно выбирать обуглившиеся куски из лазаньи от «Маркса и Спенсера».
— Естественно. Позволь узнать, зачем они тебе?
— Так делают солдаты в армии. Чтобы стать сильными. Она вся сгорела.
Тайлер не согласился с клеветническими заявлениями по поводу его кулинарного мастерства:
— Я называю такую еду подрумянившейся.
— А я называю горелой.
— Такой едой кормят солдат. — Порывшись среди грязных камней, Тайлер извлек из ранца мятый грязный бирюзовый лист. — Это что?
Нат буркнул:
— Письмо из школы.
— И сколько оно здесь лежит?
— Не знаю. Она совсем горелая.
Тайлер принялся читать размноженное на фотокопире письмо. Оно было адресовано всем ученикам, подписано директрисой и сформулировано в таком шутливом стиле, что Тайлера даже охватило ложное чувство успокоенности.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что конкретно от него требуют.
— Сейчас половина девятого вечера понедельника, — медленно проговорил он, — а в письме говорится, что все дети должны во вторник утром принести пироги для ярмарки. — Он посмотрел сначала на Руби, потом на Ната. — У нас в доме нет пирогов, а все магазины закрыты.
— Пироги запрещено покупать в магазине, — заявил Нат. — Их нужно печь.
О Боже!
— Руби, у тебя тоже есть такое же письмо?
— Нет.
Тайлер облегченно выдохнул:
— Это уже кое-что.
— Кажется, я свое потеряла, — услужливо сказала Руби.
— И что будет, если завтра вы явитесь в школу без пирогов?
На лицах обоих отразилось искреннее возмущение.
— Но мы должны. Иначе у нас будут проблемы.
Тайлер продолжил чтение. Во вторник вечером, жизнерадостно говорилось в письме, все посетят ярмарку пирогов, которая будет устроена вокруг елки, и послушают рождественские гимны в исполнении учеников пятых классов, которые будут выступать в костюмах Викторианской эпохи.
Он поднял глаза на Руби:
— Ты в каком классе?
Взгляд Руби ясно говорил: «Ну ты и пень!»
— В пятом.
М-да, что-то больно крутой оказалась кривая обучения[45], ничего не скажешь.
— И ты завтра вечером поешь рождественские гимны?
— Не имеет значения. Я скажу, что не могу прийти.
— А костюмы Викторианской эпохи? Где их берут?
— Думала попросить маму, чтобы она его сделала. Но она в больнице, — ответила Руби, — так что на ярмарку мы не идем. Можешь не беспокоиться.
Тайлер внимательно посмотрел на нее. Кривая резко задралась вверх, почти до вертикальной линии.
— И не пытайся печь пироги, — добавил Нат. — Потому что они все равно у тебя сгорят.
— Чем ты вчера занимался?