— Не злорадствуй. Господи, — простонала Эмбер, — я все мучаюсь и гадаю: не пожалею ли я об этом.
Как же он любит ее!
— Не пожалеешь. Обещаю.
Эмбер устремила на него предостерегающий взгляд:
— Советую тебе сдержать обещание. Предупреждаю: если ты хоть раз обманешь меня, клянусь, я...
— Я никогда не обманывал, — перебил ее Марио, потому что одна кошмарная ночь с Джеммой не считалась — все это случилось, когда Эмбер отвергла его. — И никогда не буду. Извини, что вспоминаю об этом, но ведь именно ты тайком уехала в отпуск с другим мужчиной, чтобы испытать его в полевых условиях, прежде чем решить, кого выбрать — его или меня. И самое ужасное, что его зовут Квентин.
— Ты прав. Я прошу прощения, я была не права. — Эмбер покачала головой. — Клянусь жизнью, такое больше не повторится.
Марио прикоснулся к ее лицу. Он не мог говорить. Если честно, она имела право на это. Теперь он знал, каково это — когда тебя обманывают, а потом бросают; этот опыт стал для него отрезвляющим душем. Если быть еще более откровенным, то этот опыт изменил его к лучшему.
Однако он не собирался все это говорить Эмбер. Он же не полный идиот.
— Поехали домой. Мне нужно найти парковочный талон.
— Ты оставил машину здесь? — Эмбер явно была озадачена. — Я и не сообразила, что ты мог поехать в аэропорт на машине. Я тоже на машине.
Марио обнял ее и крепко поцеловал.
— Ш-ш. Ты не представляешь, как я скучал по тебе.
— Между прочим, догадываюсь. — Розовая от смущения, она сказала: — Веди себя прилично. Там сидят монашки.
Марио совсем не был настроен на то, чтобы ехать пятьдесят миль от Бристоля до Хестакомба.
— Думаю, нам стоит поискать гостиницу. И снять номер.
Глава 66
— О черт, проклятие! — выругалась Лотти, потеряв равновесие. Она закачалась и повалилась на «праздничную картинку», которую создавала целых двадцать минут.
Открылась дверь, и появился Тайлер.
— Ты в порядке?
— Еще в каком! Лучше некуда! — сокрушенно махнула рукой Лотти. Она сидела на полу в окружении веток остролиста, плетей плюща пестролистного и сосновых шишек. — Камин выглядел потрясающе, прямо как в журнале, а теперь все разрушено!
— Вставай. — Тайлер помог ей подняться на ноги — вернее, на ногу — и пихнул — пихнул! — обратно в кресло-каталку. Чувствуя себя малышом, который только-только начинает ходить, Лотти указала на ягоды, рассыпавшиеся по ковру. — Этот остролист такая дрянь! Все ягоды отвалились! Как я теперь буду украшать камин голыми ветками? Он будет выглядеть глупо. — О Господи, а теперь она еще и капризничает, как малыш, который учится ходить. И что удивительного в том, что Тайлер обращается с ней как с малышом?
— Давай я выйду и нарежу еще.
— Ты не знаешь, с каких деревьев не надо резать. И вообще мне больше не нужна вся эта чепуха.
— Замечательно.
Тайлер быстрым шагом вышел из комнаты. Проклиная себя и свои гормоны, Лотти бросила шишку в огонь. Было воскресенье перед Рождеством, и сказать, что у них складываются хорошие отношения, было бы преувеличением. В инвалидном кресле или вне его, она больше не может оставаться в Хестакомб-Хаусе. Пора возвращаться домой.
Дверь снова распахнула, и Тайлер бросил ей черный свитер и кремовый жилет из искусственного меха.
— Надень это. Снаружи холодно.
— Разве? — Изобразив удивление, Лотти выглянула в сад, укрытый блестящим на солнце снегом. — А я-то думала надеть бикини. Вот дуреха.
— Будешь огрызаться — наденешь.
— Между прочим, обе эти вещи я надеть не могу. Мех лезет как черт.
Тайлер, который в этот момент на большой скорости уже вывозил ее в коридор, молча выхватил у нее жилет и швырнул на пол.
— Вот спасибо! Теперь он грязный.
— Ты прекратишь ныть? Так тебе нужен остролист или нет?
Тайлер резко остановил кресло. Лотти боролась с черным свитером из овечьей шерсти, натягивая его на коротенькую тенниску. Когда ее голова появилась из горловины, она раздраженно осведомилась:
— Ну? Чего ты ждешь? Поехали.
Солнце еще не успело прогнать сильный ночной мороз. Изо рта вырывались клубочки пара и непрозрачными шариками уносились назад, по мере того как кресло, трясясь, катилось по дорожке, ведущей к озеру. Лотти подмывало пожаловаться на тряску, однако совсем не хотелось, чтобы ее выкинули из кресла и оставили умирать от переохлаждения на каменистой земле.
— Не с этого. С этого срезали в прошлый раз. — Пропустив неподходящие деревья слева, она указала на остролист, росший близко к воде. — Попробуем взять отсюда.
Тайлер, опять же молча, поставил ее кресло на тормоз у берега. Лебеди тут же заскользили к ним, но сразу поняли, что ничего стоящего им не перепадет, и потеряли интерес к людям.
«Как и Тайлер ко мне», — подумала Лотти, когда тот потянулся к первой ветке.
Гм, а что у него там — секатор в кармане или он просто так рад ее видеть?
Нет, это просто секатор. Лотти наблюдала, как он перебирает ветки, трясет, чтобы проверить, крепко ли держаться крохотные, с ноготь, ягоды, срезает и передает ей.
Она опустила взгляд на блестящие, прихваченные морозом листья.
— Не утруждай себя. Я бы предпочла вернуться домой.
Тайлер покачал головой, не веря своим ушам.
— Ну что ты за зануда. Подожди пять минут, сейчас закончу.
— Я не об украшении камина. Я хочу вернуться к себе домой.
«И спокойно вздохнуть».
Ну вот, все сказано. Наконец-то.
Тайлер бесстрастно оглядел ее.