- Вы вполне себе уяснили, что я сделаю то, что сказал? Я не собираюсь давать вам денег вперед на уплату ваших карточных долгов. И я не разрешу вам обращаться за деньгами к ростовщикам.
- Да, я все понял, - сказал несчастный Перегрин, даже не представляя, что же с ним будет.
- Тогда очень хорошо, - сказал Ворт. Взяв со стола всю кипу долговых бумаг, он разорвал их на куски и бросил в мусорную корзину под туалетным столиком.
Первое чувство, охватившее Перегрина при виде этого совершенно неожиданного поступка графа, было чувство величайшего облегчения. Он глубоко вздохнул, и лицо его обрело нормальный цвет. Потом он быстро встал и запустил руку в мусорную корзину.
- О нет! - закричал он. - Я не могу играть и не платить проигрыши! Если вы не хотите ни дать мне денег вперед, ни получить их так, как я решу сам, тогда сохраните эти мои долговые расписки до тех пор, пока я не достигну положенного возраста для получения наследства. Прошу вас, сэр!
Тонкие пальцы графа сжали запястье Перри с такой силой, что он поморщился.
- Оставьте эти записки в корзине, - спокойно сказал граф.
Перегрин уже поднял клочки бумаги и не выпускал их из своей руки, сжатой железными пальцами графа.
- Не отдам! Я проиграл деньги в честной игре и не собираюсь принимать от вас такое одолжение! Вы очень любезны, очень, очень добры, я в этом не сомневаюсь! Но я, скорее, соглашусь потерять все свое состояние, чем принять такую щедрость!
- Оставьте эти бумажки в корзине, - повторил граф. - И не обольщайтесь - порвав эти записки, я совсем не собираюсь быть к вам добрым. Мне очень не нравится выступать в роли человека, который у своего собственного подопечного выиграл в карты целых четыре тысячи фунтов.
Перегрин угрюмо сказал:
- Не понимаю, что это значит.
- В таком случае вы просто плохо соображаете, - отрезал граф. - Должен вас предупредить, что терпение мое не бесконечно. Положите эти бумажки обратно. - И он еще сильнее сжал запястье Перегрина.
Перри вдохнул в себя воздух и бросил скомканные листки в корзину. Ворт опустил его руку.
- Так что же вы хотели мне сказать? - спокойно спросил он.
Перегрин ринулся к окну и тупо уставился на улицу, теребя одной рукой бахрому шторы. Вся его поза говорила о том, что он испытывает глубокое огорчение.
Сидя в своем кресле, граф внимательно наблюдал за своим подопечным, и глаза его слегка улыбались. Через минуту-другую, пока Перегрин, по-видимому, никак не мог справиться со своими эмоциями, граф встал и, сняв с себя халат, бросил его на кровать. Потом он потянулся к фраку и надел его. Одернув и тщательно расправив на себе фрак, он сдул пылинки со сверкающих гессенских ботфортов и стал критически рассматривать свое отражение в высоком зеркале. Затем он взял с туалетного столика табакерку из севрского фарфора и сказал:
- Пойдемте! Мы закончим наш разговор внизу.
Перегрин неохотно повернулся.
- Лорд Ворт! - начал он, глубоко вздохнув.
- Да, когда спустимся вниз, - произнес граф и открыл дверь.
Перегрин слегка поклонился и пропустил графа вперед.
Не изменяя своей обычной неторопливой манере, граф направился вниз по лестнице и ввел Перегрина в уютную библиотеку, находившуюся за гостиной. Там как раз в это время дворецкий ставил на поднос бокалы и графин. Посмотрев, все ли так, как ему хотелось, он ушел, закрыв за собою дверь.
Граф поднял графин и, наполнив вином два бокала, протянул один из них Перегрину.
- Это мадера, но, если вы хотите, могу предложить вам херес, - сказал он.
- Благодарю, мне не надо ничего, - произнес Перегрин, стараясь изо всех сил говорить с ледяным достоинством, которое, он надеялся, ему удастся перенять у Его Светлости.
Но из этого ничего не получилось.
- Не глупите, Перегрин, - сказал Ворт.
Перегрин минуту глядел на него, а потом, опустив глаза, взял бокал и, пробормотав что-то вроде "спасибо", сел на стул.
Граф подошел к глубокому креслу с ручками в виде раковин.
- Ну так в чем же дело? - спросил он. - Я предвижу, что это нечто сверхважное, поскольку вам приходится искать меня по всему городу.
На сей раз в голосе опекуна не было обычных ледяных ноток. Перегрин уже твердо решил, что уйдет отсюда, ни словом не обмолвившись о главной цели своего прихода. Но теперь он передумал и, бросив на графа быстрый застенчивый взгляд, выпалил одним духом:
- Я хочу поговорить с вами по одному очень деликатному делу. Я имею в виду, о моей женитьбе! - Он залпом выпил полбокала вина и снова взглянул на графа. На сей раз его взгляд выражал вызов.
Однако в ответ на этот вызов Ворт лишь удивленно поднял брови.
- О чьей женитьбе? - спросил он.
- О моей! - ответил Перегрин.
- Не может быть! - Ворт стиснул ножку своего бокала и стал рассматривать вино на свет. - Для меня это несколько неожиданно. И кто же эта леди?
Перегрин заранее подготовился к тому, что граф даже не станет его слушать. Теперь же, увидев, как спокойно опекун реагирует на его сообщение, Перри, набираясь мужества, выпрямился в своем кресле.
- Осмелюсь сказать, вы ее не знаете, сэр, хотя, думаю, родителей ее должны знать, по крайней мере о них слышали.
Граф поднял было бокал к губам, но опустил.
- Так, значит, у нее есть родители? - спросил он с ноткой удивления в голосе. Перегрин опешил.
- Разумеется, есть! А что же вы думаете?
- Очевидно, мне пришло в голову нечто совсем другое, - тихо произнес граф. - Однако продолжайте: кто же эти родители, о которых я, разумеется, слышал?
- Сэр Джеффри и леди Фэйрфорд, - сказал Перегрин, с большим волнением следя, как будет воспринято это сообщение. - Сэр Джеффри, мне кажется, член клуба Брука. Они живут на Албемарл-стрит, а поместье их находится в Сент-Олбансе. Он - член Парламента.
- Звучит весьма респектабельно, - сказал Ворт. - Налейте себе еще вина и расскажите мне, как давно вы знаете эту семью.
- О, целый месяц! - выпалил Перегрин. Он встал и прошел к столу.
- Это, без сомнения, долгий срок, - мрачно произнес граф.
- Конечно! - расхрабрился Перегрин. - Вам не стоит бояться, что я влюбился прямо вчера. Я для себя все уже решил. Месяца для этого вполне достаточно.
- Или дня, или даже одного часа, - пошутил граф.