- Бокал вина сразу же прибавит вам сил, - с надеждой проговорил он.
- Конечно, сир. Со мной ничего серьезного, сир, уверяю вас. Мне очень стыдно, что я доставила вам столько неудобств. Умоляю вас, вам не стоит ради меня забывать о своих остальных гостях. Ваше отсутствие могут заметить. Если бы можно было послать за миссис Скэттергуд, сир...
- Конечно, конечно, если вам этого хочется, сейчас же, - сказал принц. - Хотя она сейчас играет в карты, знаете ли, и, я полагаю, это вызвало бы какие-то разговоры, а для вас они были бы нежелательны.
- Ах, да, конечно, сир! Вы совершенно правы, сир, - покорно ответила мисс Тэвернер. - Лорд Ворт скажет, что лучше всего предпринять.
В этот самый момент в комнату вошел граф. В руке он нес бокал вина.
- Я вижу, вам уже лучше, мисс Тэвернер. Не позволите ли вы, сир, высказать мне мнение, что для вас сейчас было бы разумно вернуться в салон? Вы не должны беспокоиться, можете спокойно оставить мисс Тэвернер со мной.
Регент как будто только и ждал этого, хотя тон, каким Ворт подал свой совет, ему не понравился. Принц настойчиво попросил мисс Тэвернер о том, чтобы она и думать не смела уйти, пока не почувствает себя совсем хорошо, и заверил ее, что неудобства, вызванные ее обмороком, для него ровно ничего не значат. После этих слов принц вышел через дверь, ведущую в Китайскую галерею. У двери стоял Ворт и держал ее нараспашку.
Граф закрыл дверь и вернулся к дивану, где сидела мисс Тэвернер. Он заставил ее отпить принесенного им вина. То чувство облегчения, которое сразу же охватило ее, когда она увидела его, придя в себя, теперь сменилось чувством стыда из-за того, что ее застали в такой компрометирующей ситуации. Джудит с большим трудом произнесла:
- Я не знала, что вы были в павильоне. Вы наверняка удивились, обнаружив меня в этой комнате. Я это понимаю, но...
- Мисс Тэвернер, как это могло с вами случиться? - прервал ее граф. - Я приехал в салон, и меня тут же встретил Брюммель. Он мне сказал, что вы скрылись вместе с Регентом. Я сразу же пошел сюда, чтобы воспрепятствовать этому недостойному "тет-а-тет". И увидел, что вы в объятиях Регента и теряете сознание. Будьте столь любезны, немедленно объясните мне, что все это значит? Что произошло в этой комнате?
- О, ничего, ничего, клянусь честью! - с отчаянием произнесла Джудит. Это из-за жары, только из-за жары!
- Почему вы оказались здесь? - требовал ответа граф. - С какой целью вы хотели уединиться с Регентом? Что вам безразлична ваша репутация - это я знаю, однако я даже и представить себе не мог, что вы способны на такую опрометчивость!
Гнев заставил ее сказать правду:
- А как могла я с ним не пойти, если он меня к этому принудил? Что я должна была ему ответить? Миссис Скэттергуд была в карточном зале, а вас вообще не было. Откуда мне было знать, что надо делать или говорить, когда моего общества просит не кто иной, как принц-Регент? Вы бы могли и не высказывать мне свои упреки! Вы не можете знать всех обстоятельств. И не смеете больше ничего говорить! Думайте обо мне все что вам угодно: мне это абсолютно все равно!
- Нет, не все равно! - с сильным чувством произнес граф. - По крайней мере в этом-то я совершенно уверен! Но пока я являюсь вашим опекуном, я обязан и я буду осуждать такое поведение.
Мисс Тэвернер удалось подняться, хотя колени у нее все еще дрожали.
- Это не означает, что вы должны говорить со мной таким тоном. Вы твердо вознамерились презирать меня? Наступило короткое молчание.
- Я вознамерился вас презирать? - изменившимся голосом спросил граф. Что должна означать такая чушь?
- Я не забыла ваших слов, которые вы мне сказали в тот день - в Кокфильде.
- А вы думаете, что я забыл тот день? - сурово спросил граф. - Ваше мнение обо мне, столь откровенно вами высказанное, вряд ли так легко стереть из памяти, уверяю вас.
К своему ужасу, Джудит почувствовала, что по щекам у нее потекли слезы. Она отвернулась от Ворта и прошептала, прерываясь на каждом слове:
- Мой экипаж... миссис Скэттергуд... я должна ехать домой!
- Когда миссис Скэттергуд выйдет из игрального зала, ей передадут вашу просьбу, - сказал Порт. - Я сам отвезу вас домой, как только вы совсем придете в себя. - Он помолчал и добавил:
- Не надо плакать, Клоринда. Это куда больший упрек мне, чем я высказал вам.
- Я не плачу, - ответила мисс Тэвернер, отчаянно ища в ридикюле носовой платок. - Просто у меня разболелась голова.
- Понятно, - сказал граф.
Мисс Тэвернер вытерла слезы и хрипло произнесла:
- Мне очень жаль, что вам выпала такая неприятная миссия - отвезти меня домой. Я уже совсем оправилась. Если бы только можно было позвать миссис Скэттергуд...
- Если вызвать миссис Скэттергуд из игрального зала прямо от карточного стола, это вызовет у всех особое любопытство, которого я всячески старался избежать, - ответил он. - Послушайте! Ну ведь не можете же вы не доверять мне до такой степени, чтобы не разрешить мне проводить вас до дома всего какие-то сотню ярдов, да еще в вашем собственном экипаже!
Услышав его последние слова, мисс Тэвернер подняла голову.
- Если я действительно вам так сказала в тот ненавистный для меня день, пожалуйста, извините меня, - тихо проговорила она. - Вы никогда не давали мне и не подадите, я уверена, никакого повода для такого недоверия. - Джудит увидела в его глазах выражение сомнения и удивилась. - Вы все еще сердитесь. Вы не верите, когда я говорю вам, что я действительно прошу у вас прощения?
Ворт быстро протянул к ней руку.
- Дорогое мое дитя! Конечно же, я вам верю. И если вам показалось, что я рассердился, вините в этом обстоятельства, принудившие меня... - Он прервал себя и улыбнулся. - Может быть, мы вычеркнем из памяти тот злосчастный день в Кокфильде?
- Как вам угодно, - прошептала мисс Тэвернер. - Я понимаю и понимала почти с самого первого момента, что мне не следовало самой править экипажем, когда я уезжала из Лондона.
- Мисс Тэвернер! - сказал Ворт. - Я очень обеспокоен. Да вы уверены, что сейчас вы - это действительно вы?
Джудит улыбнулась и покачала головой.
- Я сейчас еще не совсем обрела свое обычное состояние, не настолько, чтобы ссориться с вами, хотя вы и можете меня на это спровоцировать, как вы это умеете.
- Бедная Клоринда! Обещаю, больше не буду вас провоцировать! - При последних словах Ворт положил ее руку себе под локоть и сначала вывел ее в Китайскую галерею, а потом посадил в экипаж.
ГЛАВА XXI
На следующее утро после приема в павильоне мистер Брюммель решил прогуляться пешком OTV своего дома на Стейне до дома Ворта. Теперь оба они сидели в библиотеке графа. Мистер Брюммель очень бережно поставил на стол красную пекинскую бонбоньерку с лаковой инкрустацией и глубоко вздохнул.
- Да, - сказал он. - Готов рискнуть и согласиться что это отнюдь не подделка. Чен Лунг. Умоляю, уберите ее от меня подальше.
Граф снова поместил шкатулку в горку.
- Я ее нашел в Льюисе, в самом неожиданном месте. Чарльз не позволил бы заплатить за нее даже гинею.
- Мнения Чарльза о старинных лаковых изделиях мне в высшей степени безразличны, - произнес Брюммель. Он сидел, положив ногу на ногу, они были элегантно обтянуты светлыми панталонами цвета печенья. Откинув голову на спинку стула, он задумчиво смотрел на Ворта.
- Ну, я только что видел Великого Мира Сего, - произнес он. - Знаете ли, вы совсем не в фаворе.
Граф коротко засмеялся.
- Конечно, пока ему не понадобится узнать мое мнение о какой-нибудь лошади или о сорте табака. А вы для того и пришли, Чтобы мне об этом сообщить?
- Совсем не для этого! Я пришел вам сказать, что он простудился и, очевидно, считает, что виноваты в этом вы.
- Я могу лишь сказать, что надеюсь на фатальный исход этой простуды, ответил граф.