Лукан внимательно наблюдал за Карой. Его не обмануло то, как она перевела разговор на Дейрдру и Воителей. Кара не готова упоминать о своих магических способностях, но, хочет она того или нет, скоро ей придется говорить о них. Слишком многое для них поставлено на карту, чтобы оказаться не подготовленными к какой-нибудь неожиданности.
Он оторвал кусочек жареной оленины от своего куска и отдал ей. Она улыбнулась и охотно пожевала вкусную снедь. Завтра им придется снова охотиться и рыбачить, поскольку мясо уже почти закончилось. А теперь, когда прибавился еще один рот, придется охотиться каждый день.
— Ты сказал, что дал другим знать, что встретил меня, — напомнил Лукан Гэлену. — Как они узнают, где тебя найти?
— Я оставил метку на одном из самых старых дубов в лесу, сообщая им, что направляюсь на запад. Они придут сюда.
— Если придут, — добавил Куин.
Гэлен откусил кусок овсяной лепешки и с удовольствием проглотил, прежде чем ответить.
— Я покидаю лес только по очень важному случаю. Они придут.
Фэллон поставил бутылку с вином, плеснув щедрую порцию в свой кубок.
— Думаю, куда более важный вопрос, придут ли они вовремя?
Тут Лукан был с ним полностью согласен.
— Будем сегодня по очереди нести дежурство.
Куин кивнул.
— Нам надо выработать план, — предложил Фэллон.
В последние дни Лукан стал замечать в Фэллоне перемену. Он по-прежнему пил, но уже не так много. Взгляд стал более осмысленным, в голос вернулись те непререкаемые нотки, которые так ненавидел Лукан в юности. Сейчас, однако, он был им только рад.
— Согласен, — сказал Лукан. — Ты что-нибудь придумал?
Фэллон встретился с ним взглядом.
— Мы знаем наш замок как свои пять пальцев. Предлагаю обратить это в свое преимущество.
Лукан глубоко вдохнул, готовый сражаться.
— Отличная идея.
Прямо как прежний Фэллон. Лукан бросил взгляд на Куина и увидел, что тот с интересом наблюдает за старшим братом. Тот поднял свой кубок, отсалютовав Куину.
— Может, нам и не удастся уничтожить незваных гостей, но мы можем расставить ловушки, — сказал Фэллон. — Это задержит и Воителей, и вирранов на какое-то время, пока им не удастся выбраться.
— А вы тем временем атакуете остальных, которым удалось проскочить, — заметила Кара. — Тут так много мест, где можно расставить ловушки, и не только в замке, но и вокруг него.
Лукан широко улыбнулся Каре.
— Хорошее предложение.
Фэллон, Куин и Гэлен стали обсуждать план обороны замка, а Лукан повернул Карино лицо к себе. Она заморгала и сделала попытку улыбнуться, но он видел, как она нервничает.
— Я разузнаю для тебя все, что должен знать друид. Мы справимся.
Она взяла его руку в свои.
— Если бы мама была жива, она бы научила меня обычаям драу. И сейчас я вполне могла бы быть драу.
— Ты этого не знаешь. Гадать, что будет, а чего не будет, бессмысленно, только лишняя головная боль.
— И ты мне поможешь?
Он пожал плечами.
— Да, наверное. Я это неплохо умею.
Наконец-то она улыбнулась по-настоящему.
— А ты самоуверен, да?
— Ни капельки. — К его радости, она усмехнулась, но тут же вновь посерьезнела. Улыбка исчезла, и она отвела глаза.
— Мне надо убрать посуду.
Лукан не дал ей встать.
— Кара.
— Со мной все хорошо, — заверила она его и погладила по щеке. — Вы тут пока поговорите, а я наведу порядок на кухне.
Он отпустил ее собирать теперь уже пустые деревянные блюда и взглядом проводил из зала. Когда повернулся, то встретился с тремя парами устремленных на него глаз.
— Как она? — спросил Фэллон. — Теперь, когда ты здесь, ей, кажется, получше.
Куин покачал головой.
— Она побледнела как смерть, когда увидела, что растение умирает. Никакие наши слова не могли успокоить ее, а потом она просто сидела и смотрела на свои руки.
— Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, — признался Фэллон. — Это было ужасно.
Кара стала частью их семьи, хочет она того или нет. Лукан был рад, что братья приняли ее так легко. Его чувства к Каре росли с каждым днем, и он хотел, чтобы она оставалась с ним. Всегда.
— Она напугана, — сказал Лукан, — как был бы напуган любой из нас на ее месте. Мы ничего не знаем о друидах, но теперь, когда Гэлен здесь, может, ему удастся преодолеть часть ее страхов.
Гэлен пожал плечами.
— Я расскажу ей все, что знаю, но слова не помогут ей понять, какой магией она владеет.
— Ты уверен, что единственный путь, с помощью которого она может стать драу, это ритуал кровопускания?
— Уверен. Это делается во время полнолуния в восемнадцатилетие друида. Этот обряд — знаменательное событие, но теперь, когда Дейрдре охотится на них, ритуалы, как мне говорили, держатся в тайне, и мало кто о них знает.
— А ты знаком с кем-нибудь из драу? — поинтересовался Фэллон.
Гэлен коротко кивнул.
— Встречал нескольких в подземелье Дейрдры, но, насколько мне известно, никому из них не удалось сбежать.
— Друиды исповедуют язычество, как и в прежние времена, — заметил Куин. — Если бы кто-нибудь узнал о них, их бы сожгли на костре как ведьм. К какой бы ветви ни принадлежали друиды, все они прячутся, и не только от Дейрдры.
— Согласен, — сказал Гэлен. — Обычаи и традиции друидов впитываются ими с молоком матери. Вот как Карина магия, к примеру. Она не сможет избавиться от нее, даже если захочет. Это часть ее.
Лукан бросил взгляд в сторону дверного проема, ведущего в кухню.
— Как и наши духи — часть нас.
— Это уж точно, — буркнул Фэллон.
Лукан сидел, сжимая и разжимая руки. Каре нужен друид, кто-то, кто научит ее древним обычаям и поможет постичь собственную магию. Беда в том что у них нет времени на поиски друида.
— Не знаю, — неожиданно проговорил Гэлен, углубленный в собственные мысли.
Лукан взглянул на него и нахмурился.
— Чего ты не знаешь?
— Сумею ли вовремя отыскать друида.
Лукан вскинул бровь.
— Как ты догадался, о чем я думаю?
Гэлен пожал плечами.
— Не обязательно уметь читать мысли, чтобы понять это. Хватит одного взгляда на тебя, чтобы сообразить, что ты думаешь о Каре. А поскольку Кара расстроена из-за своей магии, следующим логическим заключением будет, что ты думаешь, как бы найти друида и привести сюда.
Куин фыркнул. Фэллон покачал головой и поднес кубок с вином к губам. Лукан не знал, верить ли Гэлену, или он все же обладает способностью читать чужие мысли.
Лукан решил пока не углубляться в это.
— Ты знаешь, где можно найти кого-то из друидов, верно?
— Пожалуй, — признался Гэлен. — Но это было лет десять назад или даже больше. Скорее всего они уже куда-то переехали. Если переживем нападение Дейрдры, я отведу вас с Карой к ним.
Лукан не был уверен, что Кара сможет ждать так долго.
— А пока расскажи Каре и нам все, что знаешь о друидах.
— И о маи, и о драу, — добавил Фэллон.
Гэлен коротко кивнул.
— Попробую.
Лукан подался вперед.
— Ты много знаешь о нас, Шоу. Пожалуй, пора тебе рассказать нам о себе.
Гэлен усмехнулся, во взгляде его не было ни капли гнева.
— Я не отличаюсь от вас.
— Позволю себе не согласиться, — заявил Куин.
— Какой в тебе дух? — спросил Лукан. — Когда мы дрались, ты сделался темно-зеленым. Это значит, что тебе легко оставаться невидимым среди лесной зелени.
Гэлен кивнул.
— Это одна из причин, почему я живу в лесу.
— Твой дух, — напомнил Фэллон.
Гэлен отвел глаза.
— Айсволд. Дух ловкачества.
Лукан поскреб подбородок. Дух ловкачества… Это что-то новое. Какими же способностями он обладает?
— А твоя семья? Твой клан?
— Я оставил его.
Всего три слова, но Лукан услышал в них гнев и отчаяние.
— Дейрдре уничтожила и другие кланы, помимо нашего? — пожелал знать Куин.
Гэлен покачал головой:
— Нет, насколько мне известно. Мой, во всяком случае, не тронули. Меня схватили, когда я отправился поохотиться.
— Ты вернулся к ним. — Фэллон уставился на свою бутылку, обхватив пальцами горлышко.
Гэлен зажмурился, посидел так немного, потом открыл глаза.
— Да. Я хотел удостовериться, что они невредимы. Убедившись, что с мамой и отцом все хорошо, я сразу ушел.
— Из того, что я видел, ты можешь управлять своим духом, — заметил Лукан.
— Мне понадобилось немало времени, чтобы научиться этому. Я держался леса, прятался в деревьях.
Куин поднялся и подошел к огню. Присел перед ним на корточки и пошевелил поленья.
— А мы какое-то время прятались в горах.
— По крайней мере вы были вместе.
Лукан кивнул. Да, по крайней мере они не разлучались. Он не мог представить, как бы прошел через все испытания в одиночку. И посмотрел на Гэлена с большим уважением. Лукан все еще не доверял ему полностью, но не мог не признать, что мужество Гэлена его восхищает. И что, несмотря на все свои сомнения, ему нравится Гэлен.
Краем глаза он заметил Кару, направляющуюся из кухни к лестнице. Она держала голову опущенной и двигалась быстро. Не хотела, чтобы ее увидели. Он пошел было за ней, но потом подумал, что ей, возможно, нужно время, чтобы побыть наедине с собой. Больше она не убежит. Она знает, что самое безопасное место для нее — рядом с ним.
Кара облегченно выдохнула оттого, что прошла незамеченной и никто ее не остановил. Она задержалась, чтобы зажечь свечу, которую взяла с собой. Но в дверях своей комнаты резко остановилась, увидев сине-зелено-черный плед, плед Маклаудов, которым было занавешено окно.
Должно быть, Лукан повесил его сегодня утром. Она улыбнулась и подошла к окну. Пробежала ладонью по толстой шерсти, в который раз изумляясь Лукану. Он уже столько раз удивлял ее.
Кара поставила свечу и развела в очаге огонь из недавно принесенной и аккуратно сложенной охапки дров. Нет сомнений, Лукан позаботился и об этом.
Помимо воли она улыбнулась. Когда-то, когда она была еще девчонкой, она мечтала о муже и детях, но эта мечта оказалась недолговечной. Скоро она поняла, что мужчины клана Макклур смотрят на нее иначе, чем на других женщин своего клана. Пусть ей и позволили жить в клане, но она для них никогда не была своей.
Потому-то и решила она стать монашкой. Немаловажным свидетельством в пользу этого решения было и то, что в монастыре она чувствовала себя в безопасности. Она думала, что Господь и святыни защитят ее от зла. Как же она ошибалась! Ошибалась во многом.
Теперь, вкусив страсти, приняв Лукана в свое тело, она не могла думать ни о чем другом, кроме как оставаться с ним рядом. Глупая мечта, она понимает это, но ничего не может с собой поделать. Их жизни связаны навеки, и не только потому, что он спас ее от смерти в тот первый день. Это чувство гораздо глубже.
Любовь…
Кара опустилась на пол и села перед очагом. Подняла руки и начала расплетать косу и разделять волосы пальцами. Потом стала расчесывать длинные пряди. И думать о Лукане.
Мысли ее все время вертелись вокруг бессмертного горца. Она устремила взгляд на оранжево-красные языки пламени и вздохнула. Может, их жизни и переплелись, но им суждено разлучиться. Если Дейрдре в конце концов схватит ее, она умрет, а ее возлюбленный будет жить вечно.
Но нельзя отрицать тех глубоких чувств, которые вызывает в ней Лукан. Чувств, которых она никогда не испытывала ни к кому другому. Они пугают ее, но в то же время дают ей силы и влекут ближе к нему.
До нее донесся легкий аромат сандалового дерева. Подняв взгляд к двери, она увидела там Лукана. Он стоял, опустив руки, не отрывая от нее глаз.
— Ты такая красивая.
Она улыбнулась на его комплимент:
— Как и ты.
— Нет, — покачал он головой. — Это женщины красивы. Мужчины есть мужчины. Зачем им красота?
— Позволь с тобой не согласиться. Я вижу перед собой мужчину, обладающего силой, мощью и магией. Мужчину с бугрящимися мускулами и очень приятным глазу телом. Мужчину с сине-зелеными глазами и ртом, который творит со мной нечто невообразимое. Нечто восхитительное и греховное.
— Столько достоинств? — Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
— И даже больше.
— Больше? Что же еще?
Она улыбнулась дразнящему блеску его глаз.
— Рассказать?
— О да.
Она отложила гребень и закусила губу, когда он подошел к ней, опустился рядом и стал ждать.
Кара протянула руку и дотронулась до медальона, висящего у него на шее. Обвела пальцем голову грифона и открытый клюв.
— Я нахожу это очень красивым. Грифон. Кельтское животное, символизирующее равновесие между добром и злом.
— В самом деле? — От уголков его зеленых глаз разбежались крошечные морщинки.
— Ах, но ведь ты уже знал это. Скажи мне, Лукан Маклауд, почему ты носишь этот медальон?
Он пожал плечами:
— Каждому мужчине в моей семье лэрд дарил медальон.
— Твой выбрал для тебя отец?
— Нет. Мама. Она выбрала медальоны для всех своих сыновей.
Интересно.
— Думаешь, она знала, что готовит тебе будущее? Что из троих братьев ты будешь тем, кто научится управлять своим духом?
— Может быть. Мама, казалось, знала все на свете.
Голова грифона с обеих сторон медальона завораживала Кару. Горцы знают, что означают древние кельтские символы, поэтому не случайно Лукану подарили грифона.
— У тебя грифон. У Фэллона… вепрь, да?
— Да, — с тихим вздохом отозвался Лукан. — А у Куина волк.
Кара отняла руку от медальона и опустила ее.
— Вепрь означает силу и исцеление, а волк — ум и хитрость.
Лукан прижался ладонью к ее щеке. Она закрыла глаза и прильнула к его руке.
— Кара.
Ее имя лаской слетело с его губ. Она задрожала, но не от холода, а от страсти, которую он в ней пробуждал. Когда она открыла глаза, лицо его было в нескольких дюймах от ее лица. Она увидела в его глазах золотистые крапинки, но помимо этого увидела что-то еще, что-то такое, отчего сердце гулко забилось.
— Кара, — повторил он и прижался в поцелуе к ее рту.
Она раскрыла губы навстречу его поцелую. Его вкус пьянил ее, кружил голову сильнее любого вина. Она встала на колени и обвила его руками за шею. Он слегка повернул голову, углубляя поцелуй.
Возбуждение заиграло в крови. Она надеялась и молилась, чтобы он пришел к ней сегодня ночью. Тело ее жаждало его так сильно, что не описать словами.
Она закончила поцелуй и поднялась. Его напряженный взгляд, потемневший от желания, следил за ней. Восхищение и одобрение засветились в его глазах, когда она стала снимать башмаки и стаскивать чулки. А когда она сняла платье и рубашку, он резко втянул в себя воздух, что сделало ее еще смелее. Холод в комнате не мог проникнуть сквозь жар его глаз, окутывающий ее.
До зуда в руках хотелось ей дотронуться до него, поцеловать и пробежать языком по всему телу. Хотя больше всего хотелось снова взять в руку его мужское естество.
Она облизнула губы, когда он сдернул с себя сапоги. Потом поднялся и стащил через голову тунику. Карины соски затвердели под взглядом Лукана. Восхитительная пульсация, которую она ощущала с самого первого раза, как он дотронулся до нее, вернулась еще сильнее и горячее. Она сжала ноги и резко втянула воздух.
Во рту пересохло, когда он снял бриджи и мощное, твердое возбуждение вырвалось на свободу. Она протянула к нему руку, но Лукан схватил ее за запястье, отвернул от себя и подтолкнул к стене.
— Бог мой, как я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо.
От его горячего дыхания по всей ее коже побежали мурашки. Он потерся щекой о ее голову, ртом лаская шею, щетиной слегка царапая кожу. И прижался своей твердой плотью к ее спине.
Грудь Кары набухла, дыхание участилось. Она склонила голову на сторону и застонала, когда рот Лукана сомкнулся у нее на шее. Губы скользнули по коже, язык лизнул теплую плоть. Она затрепетала.
И возжелала большего.
Рука, удерживающая ее запястье у стены, на мгновение сжалась, прежде чем пройтись в ласке вниз по руке. Его послание было ясно: отпусти руку.
Она не удивилась, когда он приставил и другую ее ладонь к стене. Пальцы ее ухватились за неровный камень, как только руки его стали блуждать по ее телу. Одной рукой он приподнял густые волосы и поцеловал в основание шеи.
— Так много роскошных волос, — пробормотал он. — Мне хотелось пропустить их сквозь пальцы с той минуты, как я впервые увидел тебя.
Губы его поцеловали вначале одно плечо, затем другое. Он схватил ее бедра и потерся своим стержнем о ее ягодицы. Она застонала и выгнулась назад. Он лизнул мочку уха, руками лаская живот.
Ей хотелось прикоснуться к нему, облегчить ту щемящую боль, которая началась, как только он вошел в спальню.
Но Кара знала, что Лукан желает насладиться моментом. Он продлит ее удовольствие и подарит неописуемый экстаз.
Он обхватил ее груди, легонько сжал соски. Она ахнула и прислонилась головой к его груди.
— Лукан.
— Да, красавица. Я чувствую твое желание.
Она извивалась и стонала, пока он ласкал ее соски. Наслаждение стрелой пронзило ее и задержалось между ног. Она почувствовала, что лоно ее увлажнилось, и вновь сжала бедра. Пульсация сделалась низкой и глубокой, горячее желание обжигало внутренности, сосредоточившись внизу живота.
— Пожалуйста, Лукан. Я хочу тебя, — взмолилась она.
Он куснул ее в шею.
— И ты меня получишь. Но вначале я попробую как следует насладиться тобой. В первый раз мое желание было слишком неукротимым. Теперь я не буду спешить.
Кара прижалась лбом к холодным камням и застонала. Он ласкал груди, дразнил соски до тех пор, пока они не заныли от сладкой боли, а ноги так ослабели от желания, что чуть не подкосились. Она в восторге прикрыла глаза, когда его пальцы раздвинули завитки и коснулись разгоряченной плоти.
Ноги ее дрожали, сердце колотилось как безумное, пока Лукан гладил и ласкал ее. Он просунул палец внутрь, и Кара вскрикнула от наслаждения.
Другая его рука скользнула в волосы и потянула голову в сторону.
— Еще, Кара? — Голос его был хриплым от желания.
— Да. Прошу тебя.
Он улыбнулся ей в волосы и продолжил свою мучительно-сладостную пытку. От наплыва ощущений колени ее подогнулись.
Лукан подхватил ее на руки и зашагал к кровати. Положил ее и наклонился, чтобы втянуть сосок глубоко в рот.
Она прижала его голову к своей груди, утопая в водовороте страсти. Он легонько прикусил нежную плоть, прежде чем переключиться на другой сосок. Ее женское естество пульсировало, желая почувствовать, как он наполнит ее. Она приподняла бедра и потерлась ими о его грудь.
Когда его губы коснулись живота, она приподнялась на локтях и стала наблюдать за ним с пылающим от страсти лицом. Он уделил внимание вначале одному бедру, затем другому, прежде чем взглянул на нее и устроился между ног. Кара ахнула, когда он лизнул внутреннюю сторону бедра. Она и не представляла, что кожа там такая чувствительная.
Мгновение спустя она вскрикнула, когда его язык лизнул нежную плоть между ног. Язык был горячим и влажным, и все это казалось таким восхитительно греховным. Он лизал и посасывал ее до тех пор, пока она не обезумела, не задрожала от желания.
Пальцы ее царапали одеяло, в то время как напряжение скручивалось внутри тугой пружиной, готовой вот-вот распрямиться. И вдруг его жар, его твердость ворвались в нее. И он начал двигаться то короткими, быстрыми толчками, то длинными и глубокими погружениями. И каждый раз она воспаряла все выше, возносясь на облаке наслаждения.
Она стискивала его ягодицы и чувствовала, как мышцы сжимаются и перекатываются под ее ладонями. Она заглянула ему в глаза и увидела его страсть.
— Мы теперь связаны навеки, — прошептал он.
Она вскрикнула, достигнув вершины. Волна за волной блаженство омывало ее, погружая в бездну радости. Она прильнула к Лукану и почувствовала, как он задрожал, погрузившись в нее полностью. Его семя наполнило ее, и он прошептал «Кара».