— Он хочет попросить у меня прощения?!
Такое Сидни и в голову не приходило. Джоханна ни словом не упомянула о том, что ее отец испытывает угрызения совести. Но даже если бы и намекнула на это, Сидни едва ли поверила бы ей. В конце концов, разве считался он с ее чувствами, разрушая брак родителей? Почему же сейчас Нормана Паркера должно волновать, простила ли она его?
— Мне кажется, дед так и не смог избавиться от чувства вины за то, что из-за него Лора потеряла дочь, — осторожно заметил Айви. — На самом деле он не такой уж плохой человек — что бы тебе о нем ни говорили…
— Что бы мне об этом ни говорил мой отец? — резко перебила его Сидни, откидываясь на спинку кресла. Покачав головой, она перевела взгляд на его руку, все еще лежащую на ее запястье. — Ты ведь это хотел сказать? Поверь, Айви, я вовсе не думаю…
— Вот и не надо, — мягко посоветовал он. — Я давно убедился в том, что людей лучше не судить опрометчиво. Тогда, во всяком случае, никто не назовет тебя фанатиком.
— А ты сам, значит, не фанатик? — возразила она. — Разве ты не предпочитаешь смотреть на всю эту историю только с точки зрения своего деда?
— Почему ты так думаешь? — Айви нахмурился. — Наоборот, я пытаюсь доказать тебе, что на каждую ситуацию можно взглянуть с двух разных точек зрения. — Сидни глубоко вздохнула.
Ей вдруг захотелось перевернуть ладонь и сцепить свои пальцы с его пальцами, почувствовать тепло его ладони… — Все далеко не так просто, — продолжал настаивать он, и ей пришлось сделать усилие, чтобы сосредоточиться на разговоре. — Люди меняют свое мнение друг о друге, и иногда это происходит очень быстро. Вот ты, например, еще вчера обвиняла меня в грубости. Кто бы мог подумать, что ты позволишь мне держать твою руку вот так?..
— Послушай, Айви… — Глаза Сидни гневно сверкнули. Она попыталась убрать руку, но он предвидел это и, рассмеявшись, сжал ее еще крепче.
— Так-то лучше… — Внезапно выражение его лица изменилось. — О черт! — пробормотал он и отпустил ее. — Это внезапное восклицание и хмурый вид Айви настолько удивили Сидни, что она даже не сразу убрала руку. Было очевидно, что столь неожиданная перемена настроения вызвана какой-то внешней причиной. — Моя мать, — негромко объяснил он, вскакивая на ноги. Не успела еще Сидни как следует понять, что происходит, как из-за увитой виноградом решетки показалась Джоханна.
— В чем дело, Айви? — воскликнула она точно так же, как прошлым вечером, и Сидни с беспокойством почувствовала, что она недовольна. — Я и не подозревала, что вы договорились встретиться за завтраком. — Она натянуто улыбнулась Сидни. — Ты хорошо спала?
— Я не… то есть… — неуверенно начала было Сидни, но, поймав взгляд Айви, решила, что не стоит вдаваться в подробности. — Спасибо, я спала очень хорошо, — вежливо сказала она. — Прекрасное утро, не так ли? Грех оставаться в постели.
— У нас тут каждое утро прекрасное, — не задумываясь, резко ответила Джоханна и снова повернулась к сыну. — Когда ты приехал? Я не слышала машины. Мог бы сказать мне, что ты здесь. Все-таки это мой дом.
— Странно, а мне казалось, что это отель, — сухо возразил он. — Я как раз шел к тебе, но… Сидни была уже здесь, и мы поговорили.
— О чем же?
Голос Джоханны звучал все так же напряженно. Сидни подумала, что сестра, очевидно, заметила, как Айви держал ее за руку, и это ей не понравилось. Но ведь он просто дружелюбен, вот и все. Что же в этом предосудительного?
— Обо всем понемногу, — уклончиво ответил Айви. — Как там сегодня старик? Ты его видела? Надо будет навестить его перед отъездом.
Джоханна несколько успокоилась.
— Он в порядке — насколько это возможно. Но было бы лучше, чтобы ты сегодня не беспокоил его. Я не хочу волновать его до прихода Сидни.
— С каких это пор мои визиты стали волновать его?
— Я просто не хочу рисковать. Ты можешь повидаться с ним позднее. Ведь вы с Салли поужинаете сегодня с нами?
— Может быть.
— Ну и прекрасно. Знаешь, я возлагаю большие надежды на визит Сидни. Твой дед так ее ждал… Вдруг это изменит его состояние?
— Сомневаюсь, — лаконично возразил Айви, и глаза Джоханны раздраженно сверкнули.
— Все может быть, — настаивала она. — Конечно, он слаб, но в стабильном состоянии. Врач сказал…
— Что приступ может повториться в любой момент, — закончил за нее Айви. — Не надо банальностей, мама. Я ведь все знаю.
— Ты знаешь?! — Джоханна тщетно пыталась скрыть свое замешательство. — И что же ты знаешь?
— Знаю, что старик умирает, — бесстрастным тоном ответил Айви. — А на что ты рассчитывала? Я ведь не слепой.
Джоханна быстро взглянула на Сидни, и та почувствовала, что ее обвиняют в разглашении священной тайны.
— Он… он действительно знал, — нерешительно пробормотала она, сомневаясь в том, что сестра ей поверит.
— Откуда ты узнал? — резко спросила Джоханна сына.
— Спросил у врача, — не моргнув глазом ответил Айви. — Не в пример тебе, он разговаривал со мной как со взрослым человеком.
Плечи Джоханны сразу поникли. Бросив на Сидни извиняющийся взгляд, она пододвинула стул и села. Сидни стало жаль сестру: она казалась сейчас очень усталой и немолодой женщиной.
— Зря ты не сказал мне, что знаешь. — Джоханна вздохнула, и Сидни вспомнила ее слова о тяжелой ноше.
— Это ты должна была сообщить мне обо всем раньше, — возразил Айви.
— Но ты еще так молод… Не хотела взваливать на тебя эту проблему — у тебя хватает и своих.
Ноздри Айви раздулись. Похоже, он снова хотел возразить, но, взглянув на часы, передумал.
— Мне пора идти: нужно еще успеть на плантацию Бьюкененов. К какому времени ты нас ждешь, мама? Около семи?
— Да, в семь. Если ничего не случится, ужин будет подан в полвосьмого. — Повернувшись к Сидни, Джоханна выдавила из себя улыбку. — Всегда стоит перестраховаться. Как я уже говорила тебе, это одна из «прелестей» управления отелем.
Норман занимал одно из принадлежащих «Паркер-Рич» бунгало. Расположенные на некотором расстоянии от главного здания, эти одноэтажные виллы предлагали живущим в них семьям выбор — пользоваться услугами кухни отеля или готовить самим. В каждом бунгало была гостиная, кухня и одна или две спальни.
Позже, по пути туда, Джоханна объяснила, что ей легче ухаживать за отцом подальше от суеты отеля.
— Вероятно, ему лучше было бы в госпитале, — добавила она, — но я знаю, что он на это ни за что не согласится. Мы установили у него круглосуточное дежурство, и в случае чего меня тут же могут позвать.
— Мне кажется, это наилучшее решение, — согласилась Сидни. — Скажи, ты разговаривала с ним сегодня? Уверена, что он действительно хочет меня видеть?
— Уверена.
Распространяться на эту тему Джоханна не стала, и Сидни решила не упоминать о том, что сказал ей Айви. Тем более что она ему не поверила. Слишком уж это противоречило тому, что она помнила о Нормане Паркере.
Первое, на что Сидни обратила внимание, был запах болезни. Он чувствовался очень явственно, этот запах лекарств и антисептиков, создавая, несмотря на работающий кондиционер, ощущение духоты. Тягостное впечатление усилила кислородная маска, закрывающая лицо больного. Очевидно, у него были перебои дыхания, и Сидни сразу поняла: дело плохо.
Увидев их, Норман снял маску. Вид его изможденного лица поразил Сидни. Она помнила Нормана большим, сильным и мускулистым мужчиной, который стремительно двигался, громко говорил и заразительно смеялся. Теперь перед ней была лишь бледная тень человека, которого полюбила когда-то ее мать…
Руки, лежащие поверх простыни, были худыми и безжизненными, складки на коже свидетельствовали об иссохшей плоти. Но устремленные на нее глаза были отнюдь не безжизненны — они горели на заострившемся лице лихорадочным огнем.
— Сидни, — произнес он, глядя на нее почти с жадностью, — я рад, что ты согласилась приехать.
Она не знала, что на это сказать, обернулась за поддержкой к Джоханне, но обнаружила, что та вышла из комнаты. Сидни осталась наедине с Норманом Паркером — наедине с человеком, ненавидеть которого научил ее покойный отец.
— Мистер Паркер, как вы себя чувствуете? — осторожно спросила она.
Вопрос ей самой показался бессмысленным, но в этот момент трудно было придумать что-нибудь другое. Не благодарить же было за приглашение сюда — ведь он не может не знать, что Сидни приехала под давлением обстоятельств. Прежде чем ответить, Норман тяжело и хрипло закашлялся, и ему пришлось немного подышать через кислородную маску.
— Бывало и получше, — проскрипел он наконец не без грустной иронии. — Но спасибо, что спросила. Я ведь знаю, на самом деле тебе на это наплевать.
— Неправда… — торопливо проговорила Сидни, стараясь не обращать внимания на циничное выражение его лица. — Я хочу сказать, мне жаль каждого, кто… кто…
— Умирает? — сухо предположил Норман, и она почувствовала, что ее лицо заливает краска смущения.
— Кто болен, — неуверенно поправила Сидни, хотя понимала, что он ей не поверит. — Я понятия не имела, что вы… Джоханна не сказала мне, что вы уже не занимаетесь отелем.
— Браво! — язвительно усмехнулся Норман и даже попытался поаплодировать. — Трудно найти нужные слова, верно? — Затем, немного помолчав, добавил: — Я знаю, тебе понадобилась немалая храбрость, чтобы приехать сюда.
— Прошло так много времени… — Сидни пододвинулась немного ближе к постели, хотя его пристальный взгляд действовал ей на нервы. — Я рада была снова увидеть Джоханну… и Айви.
— Они тоже были рады, — заверил ее Норман и снова зашелся в приступе кашля. Потом на губах его появилась кривая усмешка. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты просто копия своей матери?
Сидни вздохнула.
— Джоханна сказала.
— Неудивительно. — Норман сжал в кулак лежащую на груди руку, и на мгновение Сидни показалось, что он забыл о ее присутствии. — Мы совсем недолго пробыли вместе. А я так любил ее… — произнес он прерывающимся шепотом. — До сих пор тоскую по ней.
Стиснув руки, Сидни смотрела на лежащего перед ней старика, пытаясь узнать в нем полного жизни человека, каким она его помнила. В уголке глаза Нормана проступила слеза и медленно покатилась вниз по щеке. Сердце Сидни сжалось от боли. Что бы ни думал отец, что бы он ни говорил, у нее теперь не было никаких сомнений: Норман Паркер действительно любил ее мать. И их взаимное чувство было отнюдь не животной страстью.
— Извини. — Норман вытер рукой глаза и попытался улыбнуться. — Обычно я не столь сентиментален. Это все лекарства, которыми они меня пичкают. Не знаю, есть ли у меня хоть какая-нибудь часть тела, жизнь в которой не поддерживалась бы искусственно.
Сидни не могла дождаться, когда же вернется Джоханна. Но нужно было что-то говорить, и она сказала:
— Меня поразили перемены, которые вы произвели в отеле. Мой номер… просто изумителен.
— Тебе там удобно?
— Очень.
— Это хорошо…
Голос Нормана звучал все тише, и Сидни поняла, что столь длительный разговор утомил его. Может быть лучше уйти? — с беспокойством подумала она.
— Ты побудешь у нас до тех пор, пока я?.. — из-за тяжелого дыхания Норман говорил еле слышно. — Я хотел сказать, ты ведь останешься на несколько недель, правда? Думаю, Джоханна будет благодарна тебе за это.
— Я… да, конечно, — поспешно сказала Сидни, тут же отбросив всякие мысли о сокращении своего визита.
— Вот и отлично…
Он закрыл глаза, дыхание его стало глубже, и Сидни, поняв, что может теперь уйти, повернулась к двери. Только оказавшись в коридоре, она почувствовала, что по щекам ее текут слезы, и торопливо смахнула их рукой. Боже, почему она была так уверена, что никогда не изменит свое мнение о нем? Как же она была не права…
— Все в порядке? — спросила неожиданно появившаяся Джоханна.
Она пристально посмотрела на Сидни, и той показалось, что во взгляде сестры промелькнуло недоумение. Интересно, чего же она ожидала? — подумала Сидни. Что состояние Нормана не произведет на меня никакого впечатления? Или что, подобно моему отцу, я не смогу забыть о прошлом?
— Он уснул, — уклончиво ответила Сидни.
— Ты говорила с ним?
— Немного. Как ты думаешь, можем мы теперь уйти?
— Да, конечно. — Джоханна заглянула в комнату, чтобы проверить, действительно ли уснул отец, и они вышли на залитую солнцем веранду бунгало. — Я как-то не подумала о том, какое впечатление может произвести его вид на свежего человека. Сама-то я уже привыкла. Между прочим, хотя ты можешь не поверить, сегодня ему немного лучше.
Сидни покачала головой.
— Мне так его жаль… — пробормотала она, не зная, что сказать еще. — Зато какое для тебя облегчение, что Айви все знает.
— Ты права, — вздохнула Джоханна. — Знаешь, как трудно мне было скрывать свои чувства! Врач сказал, что ему осталось всего несколько недель, и я не решилась… Все-таки Айви — мой сын, и, наверное, я до сих пор вижу в нем ребенка…
— Ты должна была позвонить мне раньше. — Сидни закусила губу.
— Так ты не сердишься на меня за то, что я позвала тебя сюда?
— Как я могу сердиться? Только надо было сказать мне, зачем… зачем именно твой отец хотел видеть меня.
Глаза Джоханны потемнели.
— Так он тебе сказал?
Поняв, что чуть не выдала Айви, Сидни покраснела.
— Кто? — спросила она с невинным видом, и Джоханна подозрительно прищурилась.
— Как — кто? Отец, разумеется.
— Он сказал, что рад меня видеть… — довольно неуклюже начала Сидни, чувствуя, как горят ее щеки. — Ты это имеешь в виду?
Джоханна нахмурилась, но потом, видимо, решила оставить эту тему.
— В общем, да, ответила она несколько напряженно. — Но что бы он ни говорил, ему наверняка было тяжело увидеть тебя. Он, должно быть, сразу вспомнил твою мать.
— Да, вспомнил. — Сидни почувствовала, что в горле у нее образовался комок. — Он сказал… сказал, что очень любил ее.
— Он действительно любил ее, — с горечью заметила Джоханна. — Больше, чем… Больше, чем ты можешь себе представить.
У Сидни создалось впечатление, что сестра хотела сказать о Марке Дивере, но передумала.
— Ну, так что? — спросила Джоханна, когда они подошли ко входу в отель. — Надеюсь, ты будешь в состоянии навестить его еще раз?
Сидни так и подмывало спросить: «Зачем?» Но она сдержалась. Надо было подождать и выяснить, соответствуют ли истине слова Айви о желании его деда попросить у нее прощения. Джоханна ни о чем подобном не говорила, но Сидни не была уверена в том, что сестра доверяет ей. Да и почему, собственно, Джоханна должна ей доверять? В конце концов, Сидни — дочь своего отца…
Остановившись в холле, Джоханна сделала над собой явное усилие, чтобы успокоиться.
— Что ж… Есть у тебя какие-нибудь планы на вторую половину дня?
— Э-э… думаю, мне нужно немного отдохнуть, — ответила Сидни, взглянув на часы. — Я… немного устала: все-таки смена часовых поясов сказывается на самочувствии.
— Конечно, как же иначе. — С видимым облегчением согласилась Джоханна. — А вечером присоединяйся к нам за ужином, ладно? Вероятно, Айви захочет представить тебе Салли Лу. А я буду рада поболтать с кем-нибудь, более подходящим мне по возрасту. Признаться, бывая с ними, я чувствую себя не в своей тарелке.
Сидни поджала губы.
— О, уверена, что ты преувеличиваешь, — возразила она, отметив, что Джоханна в очередной раз провела черту между Сидни и сыном. — Но, как бы то ни было, я с нетерпением ожидаю вечера.
— Я тоже, — улыбнулась Джоханна и хотела что-то добавить, но увидела целеустремленно направляющегося к ним служащего отеля. — Извинишь меня, Сидни? Кажется, какие-то проблемы…