Небольшие волны мерно накатывали на песчаный берег и отступали назад, оставляя за собой полосу быстро исчезающей пены. Необъятный океан, казавшийся с берега воистину бесконечным, соблазнял своими темными водами и звал отправиться в плавание случайно забредшего сюда путника, обещая ему вечную славу и огромные богатства, но теплый песок пляжа приглашал прилечь и отдохнуть, забыв на время о мирских делах.
В этом месте царили тишина и покой… Но этот прекрасный миг не продлился долго.
В воздухе послышалось тяжелое дыхание, вперемешку с лязгом металла и ночное небо, усыпанное мириадами звезд, обратило свой любопытный взор на землю, чтобы увидеть, как небольшой отряд воинов в алых доспехах занимал позиции в выкопанной неподалеку от полосы прибоя траншее.
— Пошевеливайтесь! Флот Черепа пересек границу наших вод больше часа назад — они вот-вот будут зде… — Предводитель этих солдат — высокий, статный мужчина с открытым лицом и длинными, черными волосами, собранными в пучок на затылке, внезапно осекся и прекратив раздавать команды, вгляделся во тьму океана, где начали расцветать рыжие точки. — Во имя Агни… Их крейсеры уже здесь! Всем в укрытие и держать магические щиты!
Точки начали быстро увеличиваться в размерах и стало видно, что это были гигантские огненные шары, что летели прямо в защитников береговой линии острова Киоши.
— Да не стой ты столбом! — Увидев молодого мага, что, выйдя вперед, собирался перенаправить атаку вражеской артиллерии в сторону, офицер быстро выбрался из своего укрытия и схватив несостоявшегося героя за металлический воротник нагрудника, запрыгнул обратно в траншею. — Это тебе не простой огонь, а алхимическая смесь Мертвого Тирана! Покорить её не получится!
Прочертив небо алыми кометами, огненные шары обрушились на берег.
С грохотом смертоносные сферы разбивались о песок и превращались в озера жидкого пламени, что растекалось по всему пляжу, делая его похожим на филиал преисподней. Артиллерийские расчёты работали без передышки, раз за разом посылая в сторону защитников острова пылающие снаряды, а палубы черных кораблей, замерших в паре километров от берега, освещались постоянными вспышками, с которыми палубные метатели отправляли в полет огненные сферы.
После первого же попавшего в траншею шара, отрядные чародеи начали действовать и совместными усилиями создали над окопом большую полупрозрачную пленку, об которую начали разбиваться огненные снаряды. Жидкое пламя оказалось бессильно перед магией и просто стекало по защитным чарам на песок, но обстрел не прекращался и рев огненной стихии был настолько громким, что заглушал любые звуки.
" — Судя по вспышкам тут… Семь… Восемь… Да здесь целый десяток крейсеров! " — Командующий обороной береговой линии, что был магом и также, как остальные чародеи удерживал пленку защитных чар, тихо выругался, глядя на то, как от темных громадин вражеских кораблей отделяются небольшие участки. — "Еще и десантные баржи выпустили! Кажется, за нас решили взяться всерьез…"
Усилив свой голос магией, он закричал своим подчиненным:
— Всем, кто не маг, приготовиться к рукопашной — прислужники Тирана послали к нам десант! Встретим их как следует!
Облаченные в алую броню воины ответили своему предводителю согласным ревом, но не нужно было обладать большой внимательностью, чтобы заметить тревогу на их лицах.
Каждый из этих воинов был опытным солдатом, а потому защитники береговой линии острова Киоши тоже прикинули количество вражеских судов и подсчитали, какое количество бойцов могли высадить черные крейсера.
Отряд береговой обороны насчитывал около ста человек, из которых чуть больше десятка были чародеями. Вроде бы и немало, но каждый корабль Мертвого Тирана нес на себе четыре боевых баржи, на каждой из которых было три десятка бойцов. И это еще не говоря об корабельных орудиях, что не умолкали не на секунду, заливая берег огнем.
Но хотя математика сейчас работала отнюдь не в сторону обороняющейся стороны — отступать никто не собирался, ровно как и просить у врага пощады: бежать с окруженного флотилией острова было просто некуда, а унижаться перед Мертвым Тираном, надеясь на его милосердие…
Первые металлические баржи с шумом врезались в охваченный пламенем берег и под громкий лязг цепей трапы упали на песок, выпуская на свободу находящихся внутри транспорта воинов.
…было немного поздно.
Облаченные в черные доспехи солдаты с ростовыми щитами и длинными копьями в руках, ступили на берег и сражу же начали выстраиваться в боевой порядок. Со стороны их можно было принять за живых людей, но легкая дерганность движений и невероятная слаженность действий, а также синее свечение в прорезях шлемов подсказывало укрепившимся в окопе защитникам, что перед ними стояли уже давно погибшие бойцы, ставшие умертвиями, что по приказу Мертвого Тирана были возвращены в строй имперской армии. Ранее бывшие могучими воителями Империи Огня, они не утратили после смерти своих боевых навыков и бесстрашно шли в бой, следуя темной воле своего господина.
Корабельная артиллерия на время смолкла, давая сухопутным силам перейти в атаку и увидев окно для атаки, предводитель "алых" бойцов рявкнул во все горло:
— Забудьте про жидкое пламя — бейте дальнобойными чарами! Заставьте их смешать боевой порядок!
Выполняя приказ своего командира, маги отряда береговой защиты перешли от обороны к нападению и обрушили на нежить целый каскад боевых чар: огненные шары, искрящиеся разряды молний и обдающие холодом вихри устремились к закованным в сталь мертвецам, но те лишь подняли свои огромные щиты, и стихийная магия разбилась об украшенную светящимися рунами сталь, на нанеся вреда самой нежити.
— Оставить магию! У них зачарованная на подавление броня! Похоже, что выбор у нас небольшой… — Сплюнув в сторону, командир отряда достал из ножен длинный клинок и указав им в сторону наступающих мертвецов, громко закричал. — Пусть мы сегодня погибнем, но сделаем это с честью! За Империю Огня! За императрицу Ишалу!
— Да! Мы не сдадимся перед лицом погибели!
— За Ишалу!
— Честь превыше смерти!
Подхватив клич своего лидера, воины в алой броне обнажили свои мечи и под этот боевой клич ринулись на ровные ряды умертвий, что сомкнув щиты и выставив вперед длинные копья, наступали на живых.
— За Империю Огня!
***
— За Империю Огня!
Небрежный взмах руки гиганта, что был с ног до головы заковал в массивные черные латы, развеял заклятье иллюзии, что передавало ему изображение с одного из участков протекающего в эту секунду сражения.
Что будет происходить дальше, он мог предугадать безо всякой магии: пользуясь превосходством в численности, навыках и обмундировании, умертвия одного за другим перебьют мятежников, а после продолжат свой кровавый марш вглубь острова, вырезая на своем пути все живое.
У предателей был ровно один шанс на выживание — не подпускать его флот к острову изначально. Но из-за промедления главной зачинщицы, они его упустили, и теперь мертвая армия обратит изменников в прах и пепел, а после сотрет в порошок все, что когда-либо напоминало об их существовании.
" — Безрассудная атака загнанного в угол зверя, рожденная страхом и бессильной злобой. Жалкие ничтожества, думающие, что их мятеж чего-то стоит." — Грегор, находящийся в эту секунду посреди главной рубки своего флагмана, подошел к одному из мертвецов, что исполняли роль старшего офицерского состава. — Адмирал Яо…
— Повелитель. — Уважительно поклонился бретонскому чародею мертвый флотоводец, что при жизни был одним из самых умелых капитанов и прославился как гениальный тактик во время кампании против расплодившихся пиратов, а в смерти занял должность командующего морскими силами Империи Огня. — Чем могу вам служить?
Правда, у такого прекрасного специалиста был один небольшой изъян — своего господина он ненавидел со страшной силой.
И было за что: когда Азула была жива, а аристократия Империи Огня существовала еще в живом виде, императрица стала жертвой очередного покушения, после которого Мадаав устроил повальную чистку среди подданных, жертвой которой и стал отпрыск мертвого адмирала.
Но тем не менее Яо был, что называется, "прирожденный офицер" и являлся одним из немногих умертвий, которым Грегор оставил ограниченную свободу воли — из-за своего рода деятельности и своеобразного склада ума, неживой офицер был начисто лишен каких-либо амбиций и даже помыслить не мог о предательстве. Измена Огненному Престолу была для Яо самым страшным преступлением, которое только вообще можно было совершить, а потому при встрече с некромантом он был подчеркнуто-вежлив и неукоснительно следовал всем нормам этикета, мысленно посылая Мадааву проклятья.
И за уничтожение мятежников флотоводец взялся с таким нездоровым энтузиазмом, что бретонцу уже несколько раз приходилось его осаживать.
— Что вы узнали про Ишалу?
— Император, корабль вашей дочери стоит в гавани, но ни её самой, ни её следов мы не заметили. — Четко отрапортовал мертвый адмирал. — Вероятнее всего она еще не пришла в себя после ранения и находится в центральной крепости мятежников — по данным нашей разведки, именно там засел Хан Бейфонг, вместе с остатками своей свиты.
— Что с высадкой нашей армии? — Притянув телекинезом подзорную трубу, бретонский колдун начал изучать береговые укрепления и гавань, вход в которую в данный момент перегораживала большая металлическая цепь, которой пару лет назад здесь точно не было. — "На её создание должно уйти как минимум несколько тонн чистого металла, без каких-либо примесей. Хм… На южных складах Архипелага как раз недавно был пожар и пропала партия стали для верфей. Похоже, что я нашел поджигателя…"
— Высадку последнего отряда десанта вы наблюдали сами. В остальном же наши войска взяли все, кроме бухты острова и главного форта. С последним ситуация не самая приятная: слуги этого изворотливого торгаша хорошо поработали и построили предателю неплохие укрепления — взять их штурмом, силами одной пехоты и без помощи осадных орудий, практически невозможно, во всяком случае быстро. А метатели крейсеров не могут бить глубину острова — маги противника создают помехи для чар дальновиденья, а из-за густой растительности и ряда скал наши наводчики не понимают, куда конкретно им нужно целиться. Я приказал всем кораблям прекратить огонь, чтобы они не зацепили наши сухопутные силы. "Гнев Азулона" вышел на дистанцию гарантированного поражения цели, прикажете открыть огонь по запирающим вход в гавань постройкам?
— Нет. — Перейдя на Аурное Зрение, некромант заметил характерные следы магии, витающие как вокруг самой цепи, так и рядом с удерживающими её опорами. — Моя дочь знала, что я приду и хорошо укрепила это место — огненные орудия будут тут практически бесполезны. Сперва пробьемся в бухту, а после — начнем обстрел. Какова посадка у флагмана, адмирал?
— Корабль загружен почти под завязку, так что до рабочей ватерлинии будет метров десять-пятнадцать. Прикажете измерить точную глубину?
— Нет. Этого будет достаточно. — Грегор отрицательно качнул шлемом и сложив трубу, повернулся к ожидавшему приказов умертвию. — Мы пойдем на таран…
***
Охранявшие гавань бойцы спешно возводили баррикады, готовясь к отражению натиска армии Мертвого Тирана. Мирная гавань, некогда бывшая домом для прославленного Аватара, а посла ставшая приютом для Воинов Киоши сейчас больше походила на крепость. Ранее просторные дома ныне стали напоминать небольшие форты, ощетинившиеся шипами, на вершине которых стояли осадные самострелы.
Мятежная аристократия, что несколько сотен лет назад примкнула к заговору наследного принца, не тешила себя иллюзиями и прекрасно понимала, что если Мертвый Тиран переживет восстание, то смерть покажется им легкой участью, а потому заранее готовила себе укрытие, в котором можно было переждать буйство лишившегося жены императора.
Их общими усилиями бухта острова Киоши была превращена в самую настоящую крепость.
Подходы с земли были надежно перекрыты башнями со стрелками и высокими стенами, на которых стояли сотни профессиональных воинов, что остались верны своим господам и последовали за ними в изгнание. Путь же с моря надежно блокировала поднятая цепь, зачарованная лично дочерью Ложного Императора, которую нельзя было уничтожить артиллерийским огнем. Продуктовые хранилища в центральной цитадели были полны припасов, а несколько родников давали достаточное количество пресной воды, чтобы мятежные войска ни в чем не нуждались.
Восставшие думали, что они смогут обороняться здесь чуть ли не вечность — вот только один седой некромант считал иначе…
"Гнев Азулона" был воистину шедевром военного корабельного дела: на его верхней палубе могла без проблем разместиться почти тысяча человек, борта черного исполина покрывали сотни орудийных люков, а зачарованная броня гордости имперского флота могла спокойно выдержать схватку со стаей разъярённых драконов.
Но вместе с этим у этого исполина были и недостатки… Корабль был огромен и его маневренность оставляла желать лучшего, а также он совершенно не мог действовать на мелководье.
Поэтому дозорные мятежников, стоящие на башне, и не придали особого значения приближающемуся гиганту — корабли Империи Огня уже почти сутки крутились вокруг острова, но их легко сдерживала заградительная цепь, а подобный "зверь" просто не смог бы пролезть в узкую "норку", которой являлся проход в бухту. Маги восставших специально подняли часть дна на входе в гавань, чтобы крупные крейсера Империи Огня не смогли подобраться к ним вплотную. На всю бухту сил мятежных чародеев не хватило, но в их ситуации подобного и не требовалось.
Во всяком случае так предполагалось изначально.
Лишь когда идущий на полном ходу флагман внезапно окутался зеленым светом и поднялся вверх на добрый десяток метров, дозорные поняли свою ошибку, но было уже поздно — многотонный исполин играючи порвал не рассчитанную на подобную массу цепь, и с шумом рухнул в гавань подняв в ней большую волну.
Ну а дальше… Дальше началось уничтожение.
Люки, расположенные в бортах покачивающегося на воде исполина, синхронно открылись, и флагман империи дал залп.
Огненные Орудия — также были творением Ложного Императора, и представляли из себя магическую артиллерию, что запускала во врага ярко-рыжие лучи концентрированной огненной энергии, которые вызывали в месте попадания мощный взрыв. На чем они работали никто толком не знал, ведь Мертвый Тиран не спешил делиться с миром своими секретами, а экипаж кораблей, на которых они были установлены, состоял строго из подчиненной лично некроманту нежити.
И таких орудий на "Гневе Азулона" было более двух сотен.
Лучи рыжей энергии прочертили ночное небо и остров Киоши вздрогнул от многочисленных взрывов, грохот которых слылся в единый, непрерывный гул.
Укрепления мятежной аристократии меньше чем за секунду превратились в оплавленные, дымящиеся воронки, а флагман империи продолжал огонь. Редкие маги, что выжили после первого удара, не могли ничего противопоставить настолько колоссальной мощи — исполинский корабль даже не замечал попаданий молний или ледяных шипов, которыми по нему били с берега, а от огненных шаров на черной броне "Гнева Азулона" не оставалось даже следов копоти.
Закончив с башнями и стенами, корабль начал уничтожать все, до чего доставали его орудия.
Часть воинов, примкнувших к мятежникам, бежала на остров вместе с семьями, которые в эту секунду укрывались в подвалах укрепленных домов и молилась духам, чтобы беда обошла их стороной. Но у адмирала Яо, как и у всего остального флота был приказ: оставить здесь лишь прах и пепел.
И мертвый офицер приступил к его выполнению со злобной радостью. Больше, чем своего повелителя он ненавидел только предателей, коими считал всех жителей острова Киоши без исключения.
Под ударами огненных орудий, дома складывались словно карточные домики, погребая под собой неудачливых жителей, участь которых была совсем незавидна: умереть от голода и жажды или пасть под клинками нежити, что начнет прочесывать остров мелкой гребенкой в поисках выживших.
Впрочем, это мало волновало бретонского некроманта, который убедившись, что штурм прошел без осложнений и флагману ничего не угрожает, открыл портал в цитадель восставших против него.
Грегору предстоял разговор с упрямой дочкой.
***
— Быстрее чертите эти, проклятые всеми богами, руны! Мы должны как можно быстрее открыть портал! В бухте стоит "Гнев Азулона", а это значит, что мой отец…
— Уже здесь.
Массивная дверь слетела с петель, и закованный в черные латы великан вошел в исчерченный рунами зал, в дальнем углу которого скучковался десяток дрожащих от ужаса женщин, прижимающих к себе не менее испуганных детей. Перед ними стояла высокая девушка, с длинными, темными волосами, которые сцепляла золотая заколка, выполненная в виде языков пламени, которая при появлении облаченного в доспех гиганта первым делом создала вокруг выживших полупрозрачный барьер и только потом угрюмо поприветствовала некроманта:
— Здравствуй, папа.
— Ишала. — Спокойно кивнул в ответ рослый бретонец.
Между седым чародеем и его дочерью возникло молчание, которое могло показаться неловким тому, кто не знал характеры двух этих магов, но на деле все было немного иначе: Мятежная принцесса отчаянно пыталась придумать, как ей вытащить из западни стоявших за её спиной людей и остановить чудовище, которое она когда-то называла любимым папой, а Грегор… Грегор думал, как же Ишала похожа на свою мать — те же золотистые глаза, те же черные, как смола, волосы и тот же самый хитрый прищур, с которым Азула некогда на него смотрела.
Дочка невероятно сильно напоминала колдуну покойную жену и при мыслях о том, что седой некромант собирался с ней сделать в давно окаменевшем сердце на какую-то секунду появился легкий намек на боль, но чародей легко подавил его и спокойно спросил у Ишалы.
— Так и будешь молчать?
— А что ты хочешь от меня услышать?! — Внезапно вскинулась девушка. — "Папочка, забирай-ка свою ораву гниющих трупов и возвращайся туда, откуда пришел"?! После рек пролитой тобой крови, после гибели стольких невинных… Ты пришел на мой остров во главе армии мертвых, убиваешь моих людей, а теперь еще и недоволен моим молчанием?!
Внешне сохраняя уже ставшее его неотъемлемой частью равнодушие… Которое из-за закрытого шлема никто все равно не увидел, некромант мысленно вздохнул и отрицательно покачал головой.
По упорству его дочь походила на ныне покойного Харкона — ездового носорога-комодо, что пал жертвой старости и которому Грегор даровал вечный покой, не желая мучить его обращением в примитивную нежить. Создать что-то серьезное из тезки отца Сераны было невозможно ввиду его звериной природы, а колдун не понаслышке знал, как чувствует себя воскрешенный мертвец и не желал причинять верному другу подобную боль…
— Ты ошибаешься Ишала. Этот остров, ровно как и весь остальной мир — мои владения. Ты потеряла право на что-либо, когда поддержала мятеж своего брата и попыталась спасти его, применив на мне чары подчинения разума.
— А что мне оставалось делать?! Ты разорвал моего жениха на части у меня на глазах! — Пряча выступившие в уголках глаз слезы, выкрикнула в ответ мятежная принцесса. — А душу…
— Отправил на глубинные планы Обливиона, обрекая на вечные муки. — Флегматично закончил за неё седой чародей. — Также как и души всех, кто причастен к убийству твоей матери.
— Чан был невиновен! Как и многие из тех, кого ты убил в слепой ярости!
— Мне плевать. — Равнодушно ответил Мадаав, поняв, что нужных слов от дочери он никогда не услышит. — Этот идиот был главой личной охраны твоего брата и если по собственному скудоумию он не заметил заговор против нас с Азулой — то ты должна сказать спасибо за то, что я избавил тебя от участи стать женой настолько ущербного создания.
— Да т…
— Ишала. — Тихо сказал Грегор, добавляя в голос магической силы, от чего стены зала, в котором они находились, начали заметно подрагивать. — В тот день я отпустил тебя и остатки твоих прихлебателей, а после три сотни лет не трогал этот жалкий островок, надеясь, что ты одумаешься и хотя бы попытаешься убедить меня в своей непричастности к убийству Азулы. Но что получилось в итоге? Пользуясь тем, что я отправился за душой твоей матери в иной мир, ты начала готовить свое маленькое восстание, а кучка ничтожеств, которыми ты себя окружила, стала плести интриги среди черни и назвала меня Ложным Императором, поскольку в моих жилах не течет кровь Хозяев Огня. Тебя же эти наивные идиоты провозгласили истинной наследницей, а ты оказалась и рада потакать их глупости. Ишала… — В прорезях шлема вспыхнуло кислотно-зеленое свечение. — Я тобой разочарован.
— А я — тобой! Некогда ты был великим чародеем, но теперь ты лишь тиран, перебивший больше половины своих подданых и глубоко погрязший в некромантии. — Гордо фыркнула девушка, доставая из-за пояса покрытый рунами кинжал и вставая в оборонительную стойку. — Миру станет гораздо лучше без тебя! И я не стану ползать на коленях, пытаясь вымолить у тебя прощение!
" — Похоже, что помимо выдающегося магического дара она унаследовала от Азулы еще и её непомерную гордость… Жаль, что с мозгами так не вышло." — Мысленно подумал седой бретонец, пока из недр его доспеха со звоном вылетали объятые огнем металлические цепи.
Все слова были сказаны. Ишала четко дала понять, что она не признает вины своего брата и отец до конца дней останется ей врагом, а значит дочку Грегора ждало лишь одно — смерть.
Некромант поднял когтистую перчатку, но прежде, чем чары сорвались с его ладони, символы на полу внезапно ярко засветились и все поглотила яркая вспышка света, после которой зал опустел, а следом за этим в воздухе материализовался седой мужчина в двухцветном костюме, одна половина которого была ярко-рыжей, а другая темно-фиолетовой.
— Всего пара подправленных рун, а какой выдающийся результат! — Шеогорат постучал своей тростью по сработавшему из-за вмешательства Лорда Даэдра телепортационному кругу. — Да… Потомство Грегора и той черненькой пироманьячки действительно внушает ужас. Один — сумел договориться со старичком Хермеусом и развести его на одну из Черных Книг, а вторая — собрала чуть ли не на коленке портал, ведущий в дальнее отражение Аурбиса… Если бы этого бретонца не должно было размазать по пространству меж мирами, я бы предложил его кастрировать, а то если он и дальше будет размножаться, то нашествие таких отпрысков вселенная не переживет… Хотя этот любитель некромантии вроде сам своих детишек и прикапыв… — Задумчивый Князь Безумия внезапно прекратил бормотать и к чему-то прислушался, а затем начал радостно хлопать себя по коленям. — Да что б мне остаток вечности сыра не видать… Он выжил! Хотя мирок, в который он попал, такой себе… Вечно какая-то гадость происходит. Но с другой стороны — там тоже есть любитель носить латы с седыми патлами! Правда, есть у меня смутные сомнения, что бретонец будет кричать "Во славу Плети!"