***
Ненависть.
Мерзкое, сжигающее изнутри чувство, недостойное следопыта Луносвета и делающее его слабым — именно так считала предводительница защитников кель'дорай в то время, когда она еще была живой, а Кель-Талас был… А Кель-Талас был.
Подобный подход был продиктован не честью и высокомерием, а голым прагматизмом: ярость и кипящая внутри злоба легко застилали глаза, не давая разглядеть картину происходящего, а для следопыта внимательность и чистый разум зачастую были куда важнее, чем ловкость или огромная магическая сила.
До своего становления баньши Ветрокрылая не могла в полной мере оценить всех преимуществ, что могло дать это чувство. Возможно, причиной тому было отсутствие подходящего объекта для приложения ненависти — из врагов у Сильваны были лишь лесные тролли, да несколько особо зарвавшихся аристократов из числа приближенных короля Анастериана.
Ненавидеть первых было опасно — зачистка охотничьих партий, идущих из Зул-Амана была для эльфийки работой, в которой нужно было сохранять трезвость рассудка и не поддаваться эмоциям, потому как клыкастые каннибалы являлись очень хитрыми тварями, которые любили и умели ставить разного рода ловушки. Ну а "высшее общество Луносвета" Ветрокрылую скорее раздражало, чем злило — больно уж ущербными выглядели отдельно взятые представители эльфийской аристократии. И всерьез злиться на этих расфуфыренных идиотов было просто глупо.
Но после своей смерти Сильвана поняла, насколько глубоко она заблуждалась…
Ненависть была основой нового существования мертвой эльфийки. (Назвать это жизнью у бывшей предводительницы следопытов язык не поворачивался)
Это сладкое, тягостное чувство придавало баньши такую бодрость и энергию, которой у Ветрокрылой в живом состоянии не было даже после нескольких флаконов усиливающих зелий!
Одна только мысль о том, как она будет расправляться с Грегором приводила неживую следопытку в такое сильное возбуждение, что несколько некромантов Плети, увидевших Сильвану в этот момент, свято уверовали в то, что они некрофилы. И что женщин, более соблазнительных, чем мертвые эльфийки, не существует в природе.
Правда, пойти в массы данное учение так и не смогло, ведь с жизнью эта парочка рассталась очень быстро, потому как один из них посмел прервать сладостные грезы неживой следопытки и рассвирепевшая баньши применила на нем свой ужасающий вопль. Но Нер'Зула эта ситуация только позабавила, а остальные пропажи двух не особо сильных чародеев даже не заметили — вурдалаки и поганища всегда были голодными, а технику безопасности при общении с нежитью в рядах Плети знали не все и подобные эксцессы случались в мертвом воинстве довольно часто.
В остальном же… Сильвана на удивление быстро освоилась в своей новой роли.
К огромному удивлению бывшей предводительницы следопытов, её положение в мертвом воинстве было, мягко говоря, не самым низким. А точнее Плеть в принципе была крайне хаотичной структурой и четкой иерархии в ней просто не существовало. Был Артас, которому все беспрекословно подчинялись, была воля Нер'Зула, которой все… Тоже беспрекословно подчинялись (А точнее — не могли воспротивиться) и был состоящий из некромантов, аколитов и личей Культ Проклятых, который возглавлял недавно воскрешенный Кел'Тузад.
И как-то так получилось, что Сильвана оказалась личной подчиненной рыцаря смерти, что поставило её лишь на ступеньку ниже предводителя воинства восставших покойников и вынесло за пределы цепочки командования. Само-собой, приказывать тем же некромантам она не могла, да и полной свободы это баньши не давало — голос Повелителя Мертвых по-прежнему звучал в её голове, не напрочь лишая Ветрокрылую возможности сделать что-либо против Плети или проигнорировать приказ Артаса.
Но в остальном руки у мертвой эльфийки были развязаны.
После поднятия следопытки в качестве баньши, Падший Принц дал ей в усиление отряд мертвецов и отправил в земли Лордерона, чтобы та охотилась за редкими выжившими и пополняла новыми воинами и без того многочисленную армию Плети. И… По сути рыцарь смерти поручил мертвой эльфийке ту же самую работу, которой она занималась при дворе Анастериана. С той лишь разницей, что в данный момент Ветрокрылой приходилось охотиться не на клыкастых каннибалов из Зул-Амана, а на разных бандитов, да беженцев, которые прятались от восставших покойников в лесных чащобах.
Впрочем, даже если бы её послали вырезать остатки народа высших эльфов — особо горевать баньши не стала бы. После смерти в её сердце осталась лишь жажда мести и лютая ненависть, направленная на одного конкретного некроманта. В чем-то бывшая предводительница следопытов была даже рада — удар Ледяной Скорби поставил жирную точку в жизни верной защитницы Кель-Таласа и теперь она могла посвятить охоте на Мадаава всю себя, не отвлекаясь на защиту бесполезных ничтожеств, которых Ветрокрылая раньше называла сородичами.
Даже несмотря на свое новое состояние и клокочущую внутри неё ярость, Сильвана понимала, что ни в одиночку, ни при помощи остатков кель'дорай (Которые, в отличие от питающейся темной магией баньши, сильно ослабли после разрушения Солнечного Колодца) она не сможет одолеть своего врага. И потому Плеть была для мертвой эльфийки весьма… Полезна, даже несмотря на отсутствие выбора.
Используя свое положение начальницы охотничьей партии, Ветрокрылая рыскала по землям Лордерона, ища в руинах разрушенного королевства что-то, что могло помочь в сражении с Мадаавом. Магические побрякушки, золото, просто дорогие вещи… Большая часть вещей, которые отряд баньши добывал во время своих рейдов по людскому королевству, были для Сильваны практически бесполезны, но бывшая предводительница следопытов смогла в самые кратчайшие сроки договориться с некромантами из Культа Проклятых и наладить с ними взаимовыгодный обмен.
Ветрокрылая поставляла магам смерти свою добычу, которая ей самой была совершенно без надобности, а прислужники Падшего Принца в ответ снабжали Ветрокрылую зачарованным оружием и самыми опасными ядами, которые только были в их арсенале. В отличие от мертвых слуг рыцаря смерти, большая часть некромантов оставалась живыми людьми, с присущими им слабостями, что было баньши только на руку.
Сильвана копила силы и терпеливо ждала, когда столь ненавистный ей колдун вновь перейдет дорогу Плети и у мертвой следопытки появиться возможность всадить отравленную стрелу в его сердце.
И вскоре такая возможность ей представилась — прознав про то, что Грегор пытается заключить союз с Далараном, возрожденный предводитель Культа Проклятых предложил Падшему принцу напасть на место проведения переговоров и разом убить как Джайну Праудмур, так и проблемного некроманта. Лич, воскрешенный в магическом источнике кель'дорай, был крайне могущественен и устроив бретонцу бой в формате "один против трех", Артас, Сильвана и Кел'Тузад должны были одержать над Мадаавом убедительную победу.
Но весь план пошел коту под хвост из-за нетерпеливости Падшего Принца, который по всей видимости прознал про побег своей бывшей возлюбленной и отправился к Грегору, не дожидаясь остальных.
" — Жалкое ничтожество…" — При виде поверженного рыцаря смерти Сильвана лишь презрительно скривилась. Даже несмотря на могущество, что даровала ему Ледяная Скорбь, предводитель восставших мертвецов потерпел сокрушительное поражение и теперь лежал в луже собственной крови, что вытекала из глубокой раны у него на шее.
Но как только баньши увидела закованную в латы фигуру, что стояла поодаль — Артас потерял для неё всякое значение и алая пелена начала застилать глаза мертвой эльфийки. Эту встречу она представляла с момента собственной гибели и бывшая предводительница следопытов жаждала увидеть, как её крик вывернет рослого чародея наизнанку, а в серых глазах равнодушного бретонца появятся отблески агонии и ужаса перед неминуемой гибелью.
Но реальность все же немного отличалась от фантазий одной кровожадной баньши, и при виде мертвой эльфийки…
— Сильвана?
— Да, чудовище, ты не ошибся. — Злобно прошипела в ответ баньши, доставая из колчана за спиной черную стрелу и накладывая её на тетиву своего оружия. — Я пришла за тобой…
Несколько мгновений опирающийся на алебарду мужчина молча изучал новый облик Ветрокрылой, а затем с неизменным флегматизмом выдал.
— Серый цвет тебе к лицу.
— И… Это все, что ты можешь мне сказать?! — Раньше Сильвана думала, что её жажда крови одного отдельно взятого некроманта уже максимальна, но после подобного пренебрежения со стороны Грегора ненависть мертвой эльфийки взяла новые высоты, а её голос непроизвольно начал срываться на крик.
— Еще я нахожу довольно ироничным тот факт, что одна эльфийка встала на сторону своего народа, когда те обвинили меня в использовании некромантии, а теперь она сама является творением темной магии и служит Плети. — Из-под шлема в виде черепа послышался насмешливый фырк. — Кармическое воздаяние во всей его красе. Еще немного и я поверю во вселенскую справедливость…
— Если бы она существовала — ты бы уже давно был мертв! — Процедила сквозь зубы бывшая предводительница следопытов Луносвета.
— Технически — я уже погибал несколько раз. Возможно, она все-таки существует. Во всяком случае твой текущий вид на это прозрачно намекает. — Наклонив голову, Мадаав посмотрел баньши за спину и негромко сказал. — А вот этого делать не стоит…
Пока Сильвана и Грегор "мило беседовали", предводитель Культа Проклятых пытался при помощи магии поставить главу мертвого воинства на ноги, но ослепительно-белый разряд с грохотом прорезал воздух и прикрывшемуся магическим щитом личу пришлось отступить от раненого Падшего Принца.
— Я нахожусь в шаге от того, чтобы окончательно прикончить этого назойливого юношу. — Лезвие массивной алебарды смотрело строго в сторону Кел'Тузада. — И на этот раз я не позволю кому-либо встать у меня на пути.
— Грегори Мадаав… Юный принц многое мне про вас рассказывал. — Парящий в воздухе скелет не имел мимики или кожи, но тон его голоса выдавал задумчивость ренегата Даларана. — Если хотя бы половина из всего сказанного — правда, то вы еще можете занять место подле Ледяного Трона. С вашими знаниями в области магии смерти Плеть станет воистину непобедимой…
— Предпочту оставить свои знания при себе. — Лишенным эмоций голосом ответил личу закованный в металл некромант.
— Неужели вы и вправду думаете, что ваш союз с Королевой Красной Стаи чего-то стоит? — Продолжал настаивать на своем предводитель Культа Проклятых. В то время как Сильвана начала медленно и не привлекая внимания обходить бретонца по кругу. — Мне казалось, что подобный вам человек должен быть умнее и вы должны понимать, что эта договоренность будет действовать ровно до того момента, пока Азероту угрожает Пылающий Легион. Как вы думаете, что первым делом сделают драконы, когда нависающий над ними меч исчезнет?
— Да, после они попытаются меня убить. Но паре десятков крылатых ящериц противостоять куда проще, чем бесконечному воинству Саргераса с архидемоном во главе. — Флегматично пожал плечами Грегор, поднимая свое оружие. — Банальная расстановка приоритетов.
Рослый некромант взмахнул своей алебардой, и… Ветрокрылую, что уже успела зайти бретонцу в тыл снесло телекинетической волной — сделав в воздухе несколько кульбитов, тело мертвой эльфийки впечаталось в ствол многолетнего дерева. Но сознания при этом баньши, само-собой, не потеряла — для нежити в подчинении Короля Мертвых это было непозволительной роскошью.
Без единого звука вправив вывихнутую при ударе руку, Сильвана быстро вскарабкалась по дереву наверх и заняв позицию на крупной ветке, одну за другой выпустила в отвлекшегося на лича некроманта несколько стрел.
Когда Ветрокрылая отправилась в полет, Грегор и Кел'Тузад обменивались первыми пробными ударами. Оба чародея — и живой, и мертвый знали, что противник обладает огромной магической силой, а потому не стали даже пытаться задавить врага голой мощью. Вместо этого колдуны начали “прощупывать” вражескую защиту слабыми, пробными заклятиями.
И Сильвана рассчитывала, что пока некромант противостоит предводителю Культа Проклятых, он не сможет защититься от атаки с тыла. Но как будто бы почуяв исходящую со спины угрозу, Грегор сместился в сторону и черные, отравленные стрелы бессильно звякнули, разбившись о массивный доспех рослого чародея.
— Я уже почти забыл, какая ты порой бываешь настырная…
Взмахом руки послав в прикрывающегося ледяной стеной лича вал ревущего пламени, Мадаав с разворота махнул своей алебардой в сторону баньши и прорезавший воздух разряд взорвал ветку на которой та сидела. Но бывшая предводительница следопытов успела обратиться в свою призрачную форму — став облаком черного дыма, в котором можно было угадать плавный женский силуэт, мертвая эльфийка переместилась на соседнее дерево, после чего выхватила из-за голенища сапога один из своих отравленных кинжалов и метнула его в голову бретонца, метя в глазные провалы лицевого щитка.
Но в ответ Грегор просто махнул рукой и телекинетическими чарами перенаправил ядовитое оружие в сторону лича, а тот, в свою очередь, отправил навстречу кинжалу заряд ледяной энергии, что разбил оружие на мелкие осколки.
— Ты ответишь за каждого члена моей семьи, которого убил!
— По-моему мы с тобой уже это проходили. Не отвечу. — Ответная атака ледяной сферой со стороны Кел'Тузада была принята бретонцем на сферу защитной магии, которая также прикрыла Грегора от обстрела мертвой следопытки. — И даже если бы твои мечты стали явью — ты и в самом деле думаешь, что в гибели твоего рода виновен я?
— Хочешь сказать, это не так?!
— Технически я убил лишь Верису. Да и ту — лишь потому, что ты решила поиграть в гордого защитника Кель-Таласа и навязала мне бой. — С неизменным равнодушием пожал плечами облаченный в латы некромант, посылая в лича искрящийся от вложенной силы разряд, от которого тот прикрылся очередной ледяной стеной. — Во всех остальных случаях советую искать виновника в зеркале.
— Ты еще смеешь говорить, что это я их убила?! — Если бы Сильвана не была мертва, то в этот момент она имела все шансы задохнуться от возмущения. — Ты-ы-ы…
— Я. Грегори Мадаав. Теперь можно с уверенностью утверждать, что после смерти твоя память не пострадала и мое имя ты не забыла. — Лишенным эмоций голосом ответил закованный в металл чародей, после чего окончательно рассвирепешвая и яростно рычащая Ветрокрылая начала долбить его защиту черными стрелами не хуже иного дятла. — А вот с дикцией, самоконтролем и речевым аппаратом налицо проблемы. Все-таки некромант из Артаса довольно посредственный. Тебя же именно он реанимировал?
— Тебе-то какая разница?! — Опустошив колчан наполовину, бывшая предводительница следопытов швырнула в бесстрастного некроманта припрятанную в потайном кармашке склянку с ядом, но его постигла та же участь, что и черные стрелы мертвой эльфийки.
— Профессиональное любопытство. Не понимаю, зачем оставлять нежити частичную свободу действий вкупе со способностью что-либо испытывать. Мертвые слуги тем и хороши, что безропотно выполнят любой приказ, не задавая при этом никаких вопросов. А при виде тебя у меня возникает острое желание достать кляп… И пару цепей.
Широко размахнувшись, Грегор ударил по земле древком своей алебарды и вокруг его фигуры появился вихрь пламени, который стал быстро разрастаться и заполнять собою все свободное пространство. За каких-то несколько мгновений бушующий огонь распространился настолько сильно, что эта разрушительная буря поглотила всю поляну.
Это стихийное заклятие было довольно рассеянным и ни личу, ни баньши оно особо не навредило, но при этом бушующее пламя скрыло некроманта от их взора, а когда Кел'Тузад рассеял его встречным потоком леденящего ветра — бретонец уже стоял над раненым Артасом и его оружие опускалось вниз.
Резкий чавкающий звук — и голова Падшего Принца отделилась от его тела, чтобы спустя мгновение рассыпаться серым прахом от изумрудно-зеленого луча.
Предводитель Культа Проклятых отреагировал мгновенно.
В следующую секунду созданная личом ледяная сфера с гулом прорезала воздух и ударила Мадаава в нагрудник, отшвырнув облаченного в доспехи верзилу на добрую сотню метров. Но равновесия при этом некромант не потерял и что хуже того — за мгновение до удара седой чародей смог подцепить своей алебардой рунический клинок Падшего Принца.
И когда закованный в металл колдун поднялся на ноги — Ледяная Скорбь уже была у него в руке.
— Забавно. Прошло всего лишь мгновение, а этот клинок уже пытается сломить мою волю и поглотить сущность. Опасная вещица. — Подняв лезвие меча-душееда к лицу, Грегор задумчиво хмыкнул. — Мы с ним в чем-то похожи… Пожалуй, я заберу его как трофей. Пусть пылится где-нибудь в недрах моей лаборатории, как напоминание о превосходства опыта и знаний над дармовой силой.
— А кто сказал, что мы дадим тебе уйти?! — Мгновенно напряглась баньши, накладывая на тетиву очередную стрелу.
— А разве вы способны мне помешать?
Резко ускоившись и прикрывшись от заклятий лича магическим щитом, облаченный в латы некромант рванул прямо на мертвую следопытку, что начала осыпать его стрелами. Решив, что массивный бретонец хочет протаранить её своим телом, баньши приняла призрачную форму и начала смещаться в сторону, но не добежав до неё пары шагов, Мадаав оторвался от земли и взвившись в высоком прыжке, исчез где-то за кронами деревьев.
— Сбежать от меня вздумал?! Не выйдет! — Приняв призрачную форму, Сильвана устремилась следом за ненавистным некромантом, оставляя Кел'Тузада рядом с трупом Падшего Принца…
***
— Однажды я уже говорил тебе, что твое любопытство тебя погубит… Так и случилось.
Верховный лич парил над безжизненными(Во всех смыслах) останками Падшего Принца, возводя вокруг обезглавленного тела рунический круг, что должен был окончательно уничтожить военачальника Плети.
Кел'Тузаду было даже немного жаль рыцаря смерти, что стал разменной монетой в игре Короля Мертвых, но приказы Нер'Зула требовали исполнения, а не обсуждения и потому лич даже ни на мгновение не усомнился в своих действиях.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что сын погибшего короля Лордерона погиб исключительно по собственной глупости и неосмотрительности, но это было лишь грамотно выстроенным представлением. И все, что произошло на поляне было частью тщательно спланированного плана повелителя восставших мертвецов, который руками Верховного Лича провернул все настолько ловко, что "актеры" даже не поняли своей истинной роли, а единственный "зритель" ушел со сцены свято уверенный в том, что удача наконец-то отвернулась от Падшего Принца.
На деле же… Нер'Зул просто отдал своего чемпиона на растерзание некроманту из иного мира.
Первоначально Король Мертвых планировал, что Артас станет вместилищем его духа, а их слившиеся сознания станут Королем-Личом — новой и невероятно могущественной сущностью, что подчинит Плети весь Азерот и очистит этот мир от живых.
Но в последнее время молодой рыцарь смерти так часто разочаровывал своего господина, что тот решил отказаться от его кандидатуры в пользу нового чемпиона. Прибывший из другого мира колдун выглядел в этом плане куда более перспективно: он был довольно силен, абсолютно безжалостен, имел склонность к некромантии и прекрасно разбирался в магическом искусстве. То, что нужно для повелителя нежити.
К тому же Нер'Зулу нравилось, что этот Мадаав раз за разом вставляет палки в колеса Пылающему Легиону — дух старого орка не забыл, что с его народом сделали демоны и как его пытал лично сам Кил'Джеден. И наблюдая за тем, как демоны раз за разом садятся в лужу — он сделал свой выбор.
Но Король-Лич может быть только один и именно он должен владеть Ледяной Скорбью. А это значило, что Артасу следовало исчезнуть. Но сделать это следовало так, чтобы у натрезимов, следящих за Ледяным Троном, не возникло к Нер'Зулу никаких вопросов, что сделать было весьма сложно, потому как хоть Король Мертвых и командовал Плетью — Повелители Ужаса владели некромантией на достаточно высоком уровне, чтобы при желании просмотреть память любого мертвого воина.
А значит следовало все обставить так, чтобы со стороны гибель Артаса казалась всем неприятным, но не особо удивительным событием. И тут как нельзя кстати подвернулись переговоры, на которых присутствовала Джайна — к которой молодой рыцарь смерти до сих пор что-то испытывал и Грегори — который мог с гарантией прикончить Падшего Принца.
При таких раскладах даже у коварных и везде ищущих подвох натрезимов не возникло бы никаких сомнений — то, что предводитель воинства Плети был вспыльчивым человеком демоны прекрасно знали, да и про опасность некроманта-чужака были в курсе. Участь Тихондрия была крайне наглядным примером недооценки сил Мадаава.
И первая часть плана Короля Мертвых прошла как по маслу. Скомандовав рыцарю смерти идти в атаку раньше основных сил, Нер'Зул оставил его один на один с закованным в саронитовые латы чародеем. Итог этой схватки был предрешен еще до её начала и разумеется, Падший Принц оказался повержен.
Более того — бретонец еще прихватил с собой и Ледяную Скорбь, которую повелитель нежити планировал по-тихому слить одному из отрядов лесных троллей Зул-Амана, чтобы в конечном счете рунический клинок оказался у их "Лоа". Но некромант из иного мира оказался куда расторопнее, чем о нем думал Нер'Зул и после убийства Артаса он просто сбежал, прихватив с собой меч-душеед.
И вот тут начиналась самая опасная часть задумки старого орка. Нужно было каким-то образом заставить Грегора использовать Ледяную Скорбь на постоянной основе.
Проанализировав характер седого бретонца и методы его действий, Король Мертвых пришел к однозначному выводу — Мадаав забрал клинок лишь для того, чтобы он не достался Плети и постоянно держать при себе столь опасную вещь он не станет. Жажда этого рунического клинка была воистину безгранична и он каждую секунду пытался поглотить душу своего владельца. И сделать что-то с алчностью могущественного оружия было просто невозможно — голод меча был продолжением его силы и одно нельзя было отделить от другого.
Но Нер'Зул все-таки смог найти способ, который бы вынудил некроманта взяться за Ледяную Скорбь.
Несмотря на свою осмотрительность, рослый чародей был довольно неразборчив в средствах и действовал по принципу "Вижу цель — не вижу препятствий". И когда некромант из иного мира сталкивался с противником, которого он не мог одолеть собственными силами, он начинал искать любой возможный путь к победе.
Иными словами — Грегору нужен был подходящий враг.
И Король Мертвых знал, где его можно достать.
" — Повелитель, вы уверены, что нам стоило отпускать эту сумасбродную эльфику в погоню?" — Мысленно связался с Нер'Зулом его главный приспешник. — "Да, Сильвана безумна даже по меркам других баньши, но тем не менее — она наш лучший следопыт и приносит Плети немалую пользу. А ваш будущий чемпион её прикончит."
" — Это не стоит твоего беспокойства, Кел'Тузад. Если я хоть что-то понимаю в характерах живых созданий, то нашей пылкой охотнице грозит лишь небольшое унижение." — Громко расхохотался дух старого орка, который в отличие от посвятившего себя магии лича, несколько больше разбирался в межличностных отношениях. — "Лучше скажи, все ли готово для призыва?"
" — Последние приготовления были завершены за несколько часов до нашего выхода, повелитель. Но я не понимаю, зачем нам призывать на Азерот кого-то из командиров Пылающего Легиона, да еще и запитывая портал жизненной силой и душами двух тысяч рабов, которых мы могли бы обратить в мертвых слуг. Я думал, что наша цель на данном этапе — это Книга Медива…"
" — Так и есть. Но мяса у нас и так в достатке, а армиям Плети нужен полководец, чтобы мы смогли взять Даларан. Ты лучше других должен понимать, насколько крепким орешком будет Город Магов. И живой таран воинства Саргераса будет при его осаде как нельзя кстати."
" — Я нисколько не сомневаюсь в вашей бесконечной мудрости, владыка, но если мы приложим столько усилий для призыва этого демона, то Плеть ослабнет, а присутствие Пылающего Легиона наоборот — усилится. Не станет ли это проблемой, когда настанет время сбросить оковы Кил'Джедена?"
" — Если все пройдет по плану, то битву за город это создание Хаоса не переживет. Если же нет… В свое время этого демона смог изгнать из Азерота круг друидов во главе с Кенарием. Если эти любители цветов и деревьев смогли справиться — то справимся и мы. Главное — чтобы он гарантированно столкнулся с некромантом-чужаком и эта задача ложится на твои плечи. Сделай так, чтобы призванный демон сражался с Мадаавом один на один — хоть мой будущий чемпион и силен, без посторонней помощи он не справится с тем, кто с легкостью убивал богов древней империи кал'дорай. И тогда у него не останется иного выбора, кроме как использовать Ледяную Скорбь…"
" — Как прикажете, повелитель."
Дождавшись, пока Нер'Зул разорвет ментальную связь, предводитель Культа Проклятых активировал рунический круг, что уничтожил тело Падшего Принца, окончательно лишив его шанса на возрождение и отправился в сторону основной части своего отряда. Перед тем как создавать телепорт в главную ставку войска нежити следовало отключить предоставленные натрезимами генераторы магических помех.
Ну а после… После Верховному Личу предстояло выслушивать долгую и проникновенную речь в исполнении Детерока, суть которой сводилась к тому, что "Тупая и ни на что не годная нежить опять умудрилась облажаться и про… Любила собственного командира."
После поражения Тихондрия, пост командира занял этот самолюбивый Повелитель Ужаса и с его приходом армия нежити… Не стала сильно эффективнее. В отличие от своего собрата, данный интриган был куда больше обеспокоен сохранением своей новой должности и уделял не так много времени поставленной перед нежитью задаче.
С одной стороны, это играло Кел'Тузаду на руку, ведь рогатый надзиратель практически не лез в их дела, что давало верным слугам Короля Мертвых больше свободы. Но с другой — от этого демона не стоило ждать и какой-либо помощи. А защитники Азерота уже знали о грядущем вторжении Пылающего Легиона и активно готовились к обороне, и в данный момент Плети требовалась серьезная поддержка.
И зная, что его ждет, ренегат Даларана заранее начал готовиться к тому, как ему придется выслушивать едкие оскорбления и лебезить перед Повелителем Ужаса, дабы донести до демона одну простую мысль "Мы потеряли командира — нужен новый. Желательно такой, которого некромант-чужак прибить не сможет. Жертвы для его призыва уже готовы."
***
" — Надо побыстрее добраться до лаборатории, а то этот клинок уже начинает действовать мне на нервы."
С грохотом приземлившись в среди бурелома и сломав своим телом несколько толстых деревьев, уроженец Хай-Рока сделал несколько шагов и направив в ноги еще одну порцию магической энергии, с силой оттолкнулся от земли, вновь отправляя свое тело в затяжной прыжок.
В данный момент Грегор находился где-то в предгорье около Альтерака, а армия Плети и воскрешенный в Кель-Таласе лич остались далеко позади.
Рослый чародей уже несколько часов как вышел за радиус действия генератора магических помех, но тем не менее создавать портал он не спешил — пространственные чары создавали в энергетическом спектре довольно характерные следы и если бы бретонец переместился прямо в свою лабораторию, то он бы выдал её местоположение ищейкам противника.
Та же Праудмур могла спокойно перемещаться в Даларан, ведь предводители армии восставших мертвецов и без того прекрасно знали, где находится Город Магов. Но вот некромант из Хай-Рока не мог позволить себе подобной роскоши, ведь защитный контур подземного логова, расположенного в дебрях густых лесов на юге Зул-Амана, был завершен лишь на две трети, а нежити там было всего около тысячи, причем половина была рабочими, что трудились над созданием будущего Флота Черепа.
Для того, чтобы спрятать там Ледяную Скорбь — место подходило практически идеально. Но вот для того, чтобы отбиваться от орды голодной нежити, которая полезет возвращать рунический клинок своего повелителя — вообще никак.
Поэтому Грегор решил дойти до Зул-Амана "своим ходом" и попутно сделать экранирующее хранилище для меча-душееда, который каждую секунду пытался поглотить душу рослого бретонца и испытывал его волю на прочность.
Мощь этого рунического клинка была колоссальна даже по меркам сожравшего нескольких Лоа колдуна.
В схватках с Мадаавом сын короля Теренаса не использовал и двадцатой доли доставшегося ему могущества — видимо, будучи бывшим паладином, Артас не слишком хорошо разбирался в арканной магии и потому пользовался этим артефактом как банальным источником энергии, давя превосходящей силой любого врага.
А вот Грегор подобными вещами пользоваться умел и любил…
С Ледяной Скорбью рослый бретонец мог не просто сравниться в силе с Королевой Красной Стаи — у Алекстразы не было бы и шанса на победу, если бы Мадаав имел в своем распоряжении подобное оружие.
Но как и большинство легких путей к силе, рунический клинок имел один существенный изъян — для своего владельца он был опасен точно также, как и для врага. Ледяная Скорбь жаждала поглощать души и для этого оружия не было особой разницы между душой хозяина или его противника. И постоянно таскать с собой подобный артефакт было… Неразумно.
Грегор подозревал, что даже его защита при постоянном натиске рано или поздно даст трещину и Ледяная Скорбь все-таки получит свое. Подобная перспектива некроманта не слишком пугала, ведь управлять собственным духом отдельно от физической оболочки бретонец научился годам эдак к двадцати и выбраться из клинка наружу тысячелетний чародей при желании смог бы. Не сразу, но смог бы. (Да и о создании собственной филактерии Мадаав нет-нет, да периодически задумывался и практически неуничтожимое оружие подходило на эту роль как нельзя лучше)
Но все время чувствовать, как твою душу что-то пытается забрать… Уроженец Хай-Рока был привычен к боли, но постоянные попытки Ледяной Скорби поглотить его душу начали раздражать флегматичного мага смерти уже через пару минут владения этим проблемным оружием.
— Вроде бы оторвался…
Приземлившись на поляне, в центре которой из земли выпирала высокая скала, Грегор осмотрел округу аурным зрением и убедившись в отсутствии погони, решил сделать небольшой привал. Ноги бретонца уже гудели от постоянного пропускания через них большого количества магической энергии, да и создать экранированный короб для переноски рунического клинка следовало как можно быстрее — Ледяная Скорбь являлась довольно длинным(Для обычного человека) оружием и имела несколько зубцов, которые при приземлении очень любили цепляться за ветки деревьев, из-за чего лезвие меча-душееда уже несколько раз тыкалось в нагрудник Мадаава.
Вонзив в землю оба оружия, некромант трансмутировал из земли каменный короб, в который должен был поместиться рунический клинок и лязгнув броней, уселся прямо на траву, которая прямо на глазах начала иссушаться и съеживаться. Тело бретонца было настолько пропитано остаточными эманациями энергии смерти, что природа вокруг седого чародея без каких-либо чар становилась менее… Живой.
Рунический клинок также внес свою лепту в изменение окружения и высушенная трава стала покрываться белым налетом инея, но на все это бретонец не обращал совершенно никакого внимания — работа над "переноской" для Ледяной Скорби занимала его мысли практически целиком, да и на природу Грегору было глубоко наплевать.
Отрастив поверх латной перчатки длинный коготь, некромант начал вырезать на каменной крышке руническую цепочку, что должна была подавить исходящую от клинка энергию. Работа бретонца длилась без перерывов около часа и за все это время Мадаава никто не побеспокоил, но когда он уже почти закончил разукрашивать короб магическими символами… На поляну вылезла неважно выглядящая Сильвана.
— Ты… Ответишь… — Тихо прошипела мертвая эльфийка, накладывая черную стрелу на тетиву своего лука.
— А, опять ты. — Лишенным эмоций голосом отозвался Грегор, не отрываясь от своей работы. — Я думал, что сбил тебя со следа еще три часа назад.
— Я следопыт Кель-Таласа, идиот! — Яростно зарычала Ветрокрылая, продолжая держать бретонца на прицеле. — А от тебя следов как от буйного медведя во время гона!
— Да, мне надо будет поработать над приземлением… — На мгновение оторвавшись от начертания рун, Грегор окинул мертвую(И полуголую) покойницу долгим изучающим взглядом, а затем с неизменным флегматизмом сказал. — Уставшая нежить. Не думал, что когда-нибудь это увижу.
В обычной ситуации мертвецы не могли устать в принципе, но полуматериальные баньши являлись таким видом нежити, который очень сильно зависел от количества магической энергии, находящейся в материальной оболочке. А переход в нематериальную форму, в котором Сильвана преследовала столь ненавистного ей чародея, требовал довольно много сил как на свое использование, так и на поддержание.
И прямо сейчас эта назойливая особа была… Самым ближайшим аналогом была кое-как выжатая тряпка — какие-то силы в теле мертвой эльфийки еще оставались, но их было слишком мало для полноценного боя.
— Хорошо. Ты меня догнала… — Отложив каменный короб в сторону, Мадаав не поднимаясь с земли повернулся к бывшей предводительнице следопытов Луносвета и тихо лязгнув броней, скрестил руки на груди. — Дальше что?
— А дальше — ты умрешь! — С тихим свистом черная стрела сорвалась с тетивы, но бретонец только наклонил голову и смертоносный снаряд разбился о лицевой щиток его шлема.
— Пока что я не вижу никаких причин для преждевременной кончины. — С неизменным флегматизмом некромант пожал плечами.
Тихо рыкнувшая Силвана достала из-за пояса какую-то склянку и швырнула её в лицо рослому колдуну, но тот только небрежно махнул ладонью и чары телекинеза поправили полет сосуда, перенаправив его в ближайшие кусты, где спустя мгновение прогремел глухой взрыв.
— Метательное зелье? Серьезно? — Скосив глаза на место взрыва, уроженец Хай-Рока отрицательно покачал головой. — Сильвана, если бы меня так пытался убить кто-то другой, то я бы понял. Но с тобой мы знакомы уже не первый день и мне всегда казалось, что у тебя хватит ума, чтобы понять — такие вещи меня скорее рассмешить могут.
— Что поделать — одолжить мне Ледяную Скорбь Артас отказался! — Злобно прошипела в ответ мертвая эльфийка начиная опустошать висевший за спиной колчан. — Приходиться изгаляться!
— Кажется, рассудком ты все-таки слегка повредилась…
Взмахом руки рослый бретонец послал в баньши телекинетическую волну, что разметала все направленные в него стрелы, но сама Сильвана успела перейти в призрачную форму и силовой удар с корнем вырвал деревья у неё за спиной. На огромной скорости облетев рослого уроженца Хай-Рока по дуге, Ветрокрылая собиралась наброситься на чародея со спины, но изумрудно-зеленый разряд с треском прорезал воздух и бывшую защитницу Кель-Таласа просто выбило из призрачного состояния.
Небольшая напитка молнии энергией смерти не могла оказать на мертвую эльфийку какого-либо влияния, ведь на нежить некрос действовал скорее положительно. Но зато вливание этой силы позволило заклятью Грегора частично "сместиться" на астральный план и достать прячущуюся там баньши.
Вывалившись в материальный мир, Сильвана растянулась на высушенной траве, корчась от пробегающих по телу разрядов и пытаясь восстановить несуществующее дыхание, а седой бретонец в несколько шагов добрался до слегка "оглушенной" от разряда нежити и схватив ту за горло, поднял её над землей.
— Это все, что ты для меня приготовила? Или будет что-то еще?
Вместо ответа мертвая эльфийка изогнулась под немыслимым углом и подтянув свою ногу практически к самому лицу, достала из-за голенища сапога стилет с длинным, узким лезвием, после чего резким движением вонзила его в стык между шлемом и нагрудником рослого чародея.
— Отравленный кинжал, значит… — Тяжело вздохнув, Грегор спокойно посмотрел на рукоять оружия, что торчала из его тела и переведя взгляд на бывшую предводительницу следопытов, тихо добавил. — Разнообразие методов не слишком большое. Могла бы ради приличия хотя бы зачаровать его как-нибудь. Наврядли это бы сработало, но так у тебя хотя бы теоретические шансы появились. Неужели прошлые поражения тебя ничему не научили?
— О-о-о, на этот счёт можешь не переживать — после смерти у меня в арсенале как раз появился новый прием. Тебе понравится… — Ядовитым тоном прохрипела Мадааву мертвая эльфийка, набирая побольше воздуха (из-за чего её едва прикрытая грудь слегка приподнялась и привлекла к себе внимание рослого чародея).
А в следующий миг воздух содрогнулся от исступленного, полного ярости и боли воя.
Сюрпризом для некроманта это не стало. Просмотрев память душ убитых им некромантов Плети, Грегор получил более-менее подробное представление об большей части вражеской нежити. И что из себя представляет крик баньши бретонец понимал даже лучше, чем сама Сильвана.
Ультимативное оружие призрака Плети, что играючи отправляло живых на тот свет, по-сути являлось концентрированной энергией смерти, которая передавалась к жертвам при помощи звука.
Прием этот был не особо сложный, но в исполнении духа — довольно эффективный. Вот только в случае с Мадаавом сработать он просто не мог — за тысячелетия активного использования энергии смерти, тело рослого чародея настолько привыкло к данной силе, что бретонец приобрел к ней если не иммунитет, то как минимум высокую устойчивость.
Но Сильвана про это не знала и решила поставить все на свою сильнейшую способность, вложив в крик почти всю оставшуюся в ней магию.
Яростный крик мертвой эльфийки огласил воздух и пронесся по лесной поляне волной разрушения. Сорвав с головы седого уроженца Хай-Рока шлем-череп, он в щепки разбил несколько толстых древесных исполинов, что росли в округе и расколол несколько камней, что торчали из земли рядом со скалой.
Но рослый некромант даже не разжал руку и лишь слегка покачнувшись от ударившей в упор волны, он продолжал держать Ветрокрылую за горло, собственной силой удерживая её от перехода в призрачное состояние.
— Знаешь… Слова про кляп только что стали несколько актуальнее. Но если ты всерьез рассчитывала убить меня этим истеричным воплем, то я скажу тебе вот что… — Склонившись к уху мертвой эльфийки, что безуспешно пыталась вырваться из его стальной хватки, седовласый уроженец Хай-Рока тихо сказал. — Моя покойная жена во время страстных ласк кричала громче…
И это было чистой правдой — когда дело доходило до постели, Азула напрочь забывала про всякую сдержанность и голосила так, что стены ходуном ходили.
Правда, Грегор забыл уточнить одну маленькую деталь. Его горячо любимая (Во всех смыслах) супруга была до ужаса одаренным природным магом с огромным сродством с огненной стихией. И в пиковые моменты, когда самоконтроль исчезал полностью — она в принципе начинала дышать огнем не сильно хуже, чем Королева Красной Стаи. (Из-за чего вся мебель в их с Мадаавом спальне, да и само помещение — имели очень серьезное зачарование на защиту от огня.)
Но Сильвана поняла это как-то по-своему и стала вырываться из захвата бретонца в несколько раз упорнее. Яростно молотя кулаками по латной перчатке седого чародея, она пыталась заставить Грегора выпустить её, но в теле баньши осталось так мало магической энергии, что её удары были закованному в металл некроманту как комариные укусы.
— Твои попытки убить меня довольно забавные, несмотря на свою нелепость и в иное время мы бы могли пообщаться подольше. Но сейчас я немного занят. — Подойдя к скале, седой уроженец Хай-Рока с размаху впечатал тело мертвой эльфийки в камень и создал из воздуха костяные цепи, которые распяли Сильвану на манер буквы "Х". Свободной рукой при этом некромант выгравировал на оковах Ветрокрылой подавляющие магию руны, чтобы баньши не смогла перейти в нематериальную форму и сбежать. — Поэтому повиси немного… А, чуть не забыл — надо кое-что проверить, пока я не ушел.
Подойдя к рычащей покойнице, рослый колдун стянул с руки латную перчатку и начал вдумчиво ощупывать бывшую предводительницу следопытов Луносвета в районе её… Тыловой части.
— Чт… Извращенец! — В этот раз крик баньши был больше оскорбленным, нежели ненавидящим, но громкость его была ничуть не меньше. — Мерзкий трупое…
Щелкнув пальцами, Грегор создал кляп, который заткнул Ветрокрылой рот и едва заметно поморщился.
— Ничто не красит женщину лучше, чем молчание. И избавь меня от ложных оскорблений — хоть после смерти ты и сохранила свою привлекательность, меня ведет сугубо научный интерес. Я никогда не создавал тебе подобных и мне хотелось бы знать, если ли существенная разница между плотью живой кель'дорай и мертвой баньши. А так как близкое знакомство с твоим телом я имел лишь в районе твоего зада, то и в качестве наглядного примера будет выступать именно он.
Сощурив глаза, мертвая эльфийка тихо зарычала и с жутким выражением лица начала грызть кляп, но полностью игнорируя Сильвану, рослый бретонец продолжал свое дело и после пары минут подробного изучения анатомии покойницы, он удовлетворенно кивнул.
— Не знаю, кто тебя реанимировал, но это точно не Артас. Мастерская работа. Если бы ты была чуть теплее — тебя можно было бы спутать с живой. Некроз почти незаметен, да и гниения тканей я не наблюдаю… Неплохо. Весьма неплохо.
После этих слов бретонец потерял к мертвой эльфийке интерес. Поместив Ледяную Скорбь в почти доделанный каменный короб и взвалив его себе на плечо, Грегор подхватил свою алебарду и полностью игнорируя яростно забившуюся в цепях Сильвану, неспешным шагом направился в сторону Зул-Амана.
Уничтожать Ветрокрылую некромант не собирался. Мадаав понимал, что даже после столь унизительного поражения баньши явно не оставит его в покое, но вреда от этой пылкой особы не было практически никакого, а вот выводить её из себя было на удивление забавно.
" — Из-за застилающей глаза ярости Сильвана даже на противника не тянет. Скорее — на игрушку. Или злобного, кусачего питомца. Хм… У меня появляются замашки садиста? Кажется, я перенял от Азулы несколько больше качеств, чем думал ранее… Впрочем, не так уж это и плохо."