Я тоже не имела понятия, тем более что хорошо помнила, что прошлым вечером оставила ее в компании вежливого парня по имени Уильям, у которого не заметила ни татуировок, ни пристрастия к пирсингу.
– Алекс, не дурачься! Ты мне тут рассказываешь, что по моей квартире ходит какой-то бандит, который, может, вообще проник сюда незаконно, – а тебе и дела нет? Но это же не смешно! Мы должны что-то предпринять. – Я вскочила со стула, и, как всегда, в голове у меня мелькнула мысль, что от резкого перепада веса балкон может рухнуть.
– Энди, да ладно тебе. Он явно не бандит. – Алекс перелистнул страницу. – Он, может быть, чокнутый панк, но не бандит.
– Здорово, это черт знает как здорово. Ты, может, оторвешь задницу от стула и выяснишь, что происходит, или так и будешь сидеть здесь всю ночь?
Он не смотрел на меня, и я вдруг поняла, как он расстроен и рассержен из-за того, что поломались все наши планы. Но ведь и меня совсем не радовала необходимость идти на работу, и разве я могла что-нибудь изменить?
– Понадоблюсь – позови.
– Хорошо же, – прошипела я, распаляясь, – только не вини себя, когда найдешь мое расчлененное тело в ванной на полу. Да, правда, стоит ли беспокоиться…
Я ворвалась внутрь, ища следы присутствия странного парня. Единственной уликой явилась валяющаяся в раковине пустая бутылка из-под спиртного. Неужели она умудрилась выдуть целую бутылку водки? Я постучала в дверь. Тишина. Я постучала чуть громче и услышала, как мужской голос констатирует тот совершенно очевидный факт, что кто-то стучит в дверь. Так и не дождавшись ответа, я повернула дверную ручку.
– Эй? Здесь кто-нибудь есть? – крикнула я; сначала я решила не заглядывать в комнату, но через пять секунд передумала. Глаза различили скомканные джинсы на полу, свисающий со стула лифчик, переполненную пепельницу, из-за которой в комнате воняло, как в общественной курилке, и только затем я увидела свою лучшую подругу: она лежала на боку, спиной ко мне, совершенно обнаженная. Болезненного вида парень с каплями пота над верхней губой и копной немытых волос был с трудом различим на фоне ее сине-зеленого одеяла: замысловатые татуировки по всему телу служили ему неплохим камуфляжем. В бровь продето золотое колечко, обилие металла в ушах, две бусинки поблескивают на подбородке. К счастью, он был в трусах, но таких грязных и затертых, что мне почти – почти! – захотелось, чтобы он был без них. Он затянулся сигаретой, с важным видом выдохнул дым и помахал мне.
– Эй, – протянул он, – подруга, дверь не закроешь?
Что? Подруга? Что позволяет себе этот грязный австралиец: курит крэк в постели моей Лили! Что он, всегда так себя ведет? Я не замедлила спросить об этом у него самого.
– Ты куришь крэк? – кричала я, забыв и приличия, и страх.
Он был ниже меня ростом и наверняка весил не больше шестидесяти кило; самое плохое, что он мог мне сделать, – это дотронуться до меня. Я содрогнулась, подумав о том, сколько раз и как он трогал Лили, которая до сих пор посапывала у него под боком.
– Да что ты о себе возомнил? Это моя квартира. Я хочу, чтобы тебя здесь не было. Сию же минуту! – завопила я. Мою ярость подогревал недостаток времени: у меня был всего час, чтобы привести себя в порядок перед самым ответственным вечером за всю мою карьеру, и иметь дело с гнусавым австралийцем не входило в мои планы.
– Деточка, остынь, – выдохнул он и снова затянулся, – не похоже, чтобы твоя подружка хотела, чтобы я ушел…
– Она бы еще как захотела, чтобы ты ушел, если бы только она была в нормальном состоянии, ты, козел! – закричала я, покрываясь холодным потом при мысли, что Лили – а так наверняка и было – занималась сексом с этим парнем. – Я заявляю от нас обеих: катись к чертям собачьим из нашей квартиры!
Я почувствовала руку на своем плече, резко повернулась и увидела Алекса, он внимательно наблюдал за происходящим.
– Энди, иди-ка в душ, а уж с этим я как-нибудь разберусь.
Никто не мог бы назвать его «качком», но в сравнении со слюнтяем, который сейчас водил своими колечками по обнаженной спине моей лучшей подруги, он выглядел настоящим атлетом.
– Я. Хочу. Чтобы. Его. Здесь. Не было, – внесла я окончательную ясность.
– Я знаю это и думаю, что он уже уходит, правда, парень? – Алекс говорил увещевающим тоном, каким иногда пытаются успокоить собаку, если подозревают, что она бешеная.
– Паца-а-а-ан, ну зачем эти наезды? Мы тут позабавились с Лили немножко – и все. Она прицепилась ко мне в «О-баре» – спроси кого хочешь, все скажут. Просто упрашивала пойти с ней.
– Это вполне может быть, – все так же миролюбиво сказал Алекс, – она очень ласковая девушка, но когда выпьет слишком много, не понимает, что делает. Короче, как ее друг, я прошу тебя сейчас уйти.
Панк смял в пепельнице сигарету и дурашливо вскинул руки.
– Чувак, нет проблем. Вот только душ приму и как следует попрощаюсь с моей маленькой Лили, что мне еще здесь делать!
Он спустил ноги с кровати и потянулся к полотенцу Лили. Алекс придвинулся, мягко взял полотенце у него из рук и заглянул парню в глаза.
– Нет. Думаю, тебе надо уйти сейчас. Прямо сейчас.
И тут я увидела нового Алекса, каким я его еще не знала, хоть мы и общались уже три года: он встал лицом к лицу с Чокнутым Панком и вытянулся во весь рост, недвусмысленно демонстрируя, что сила на его стороне.
– Чувак, чего ты кипятишься? Считай, что меня нет, – заныл панк, осознав, что для того, чтобы заглянуть в лицо Алексу, ему приходится вытягивать шею, – щас оденусь да пойду.
Он подобрал с пола свои джинсы, а футболка обнаружилась под до сих пор ничем не прикрытым телом Лили. Когда он потянул к себе футболку, Лили шевельнулась и открыла глаза.
– Укрой ее! – резко скомандовал Алекс, явно входя в роль наводящего ужас телохранителя. И Чокнутый Панк послушно натянул на Лили одеяло, так что виднелись лишь ее черные кудряшки.
– Что такое? – прохрипела Лили, делая усилие, чтобы снова не заснуть. Ее глаза остановились на мне – я стояла в дверном проеме, содрогаясь от негодования, потом на Алексе – он продолжал принимать воинственные позы – и, наконец, на Чокнутом Панке – этот старался поскорее зашнуровать свои яркие, синие с желтым, кроссовки и убраться отсюда к чертям, пока ему не намылили шею. Поздно. Она уже увидела его. – А это еще кто такой? – вопросила Лили, пытаясь подняться и даже не осознавая, что с нее слетело одеяло. Мы с Алексом инстинктивно отвернулись, пока она его поднимала, но Чокнутый Панк гадко ухмыльнулся и похотливо оглядел ее грудь.
– Ты что, малышка, не знаешь, кто я? – спросил он, и его сильный австралийский акцент с каждой секундой казался мне все более отвратительным. – А ночью знала.
Он направился к ней, явно намереваясь присесть на кровать, но Алекс схватил его за руку и потащил из комнаты.
– Вон. Сейчас же. Или я спущу тебя с лестницы, – командовал он сурово и жестко, гордясь собственной мужественностью.
Чокнутый Панк выдернул руку и закудахтал:
– Да ладно, я уж ушел. Лили, звякни мне как-нибудь, ты в постели что надо. – И он вышел в гостиную. За ним по пятам следовал Алекс. – Парень, да она сама ко мне прилипла, – успела услышать я прежде, чем захлопнулась входная дверь. Но Лили, похоже, ничего не слышала. Она натянула футболку и спустила ноги с кровати.
– Лили, что это за хмырь? Я таких придурков и не видела, да еще такой омерзительный.
Она медленно покачала головой, явно силясь вспомнить, когда же с ним познакомилась.
– Омерзительный. Да, ты права, понять не могу, как это случилось. Помню, ты ушла, а я болтала с таким милым парнишкой в костюме – мы пили калифорнийское вино, но почему-то маленькими рюмками, – а потом, потом…
– Лили, ты подумай, как ты должна была набраться, чтобы переспать с таким уродом, да еще привести его к нам в квартиру! – Я думала, что говорю очевидные вещи, но ее глаза удивленно расширились.
– Думаешь, я с ним переспала? – спросила она, отказываясь признавать очевидное.
Я вспомнила слова Алекса, сказанные несколько месяцев назад: Лили действительно пила слишком много, все признаки были налицо. Она то и дело пропускала занятия, побывала в «обезьяннике», а вот теперь привела домой такое страшилище, каких я в жизни не видела. Я вспомнила и то, как некий профессор оставил у нас на автоответчике сообщение, где говорилось, что, хотя контрольная работа Лили была великолепна, она пропустила слишком много занятий и слишком затянула со сдачей, чтобы ей поставили заслуженный высший балл. Я решила осторожно прощупать почву.
– Лили, милая, думаю, проблема ведь не в парне. Все дело в алкоголе.
Она принялась расчесывать волосы, и до меня наконец дошло, что было уже шесть вечера, а она только-только выбралась из постели. Лили не спорила, и я продолжала.
– Ты же знаешь, я не против выпивки, – мне хотелось поговорить с ней спокойно, – правда, я и сама не прочь выпить. Просто, может, в последнее время ты немножко выпустила это дело из-под контроля, понимаешь? Как твои занятия?
Она открыла рот, намереваясь что-то ответить, но в дверях появился Алекс и подал мне блеющий сотовый телефон.
– Это она, – сказал он и снова вышел.
Дьявол! У этой женщины просто талант на то, чтобы портить мне жизнь.