— В Заречье!
— Что это такое?
— Деревня, в которой меня дожидается дедовский дом.
— И в какой стороне находится это твое Заречье?
— На Брянщине.
— А поточнее нельзя?
— Зачем это тебе? — с подозрением осведомилась Гелька.
— Ну, у меня через неделю отпуск, и, вполне вероятно, я смогу к тебе присоединиться. Поэтому мне нужен твой точный адрес, чтобы знать, куда ехать.
— Учти, на общественном транспорте туда не добраться! — не без ехидства предупредила Гелька, памятуя о том, что Герман садился за руль крайне неохотно и лишь в исключительных случаях. — До районного центра на перекладных доберешься, и все! А дальше либо ловить какое-нибудь бешеное такси, если оно там, конечно, водится, либо идти на базар.
— А на базар-то зачем? — опешил Герман.
— Искать местных из Заречья. Если кто-то из них торговать прикатил, можешь считать, что тебе повезло. Напросишься в попутчики. Ну, а если нет…
В итоге этим вечером Гелька так никуда и не поехала. Герман, перестав паниковать, соизволил приготовить для своей подруги ужин, а потом даже снизошел до того, что предложил себя в качестве «психологической разрядки». Гелька презрительно фыркнула, и «продолжения банкета» не последовало. Мысль о близости с Германом ничего, кроме отвращения, у нее не вызывала. Ее приятелю не стоило вести себя так, будто он оказывает ей величайшую услугу, ведь ни о какой страсти, а уж тем более любви в их тандеме уже и речи не шло. Впрочем, ее отказ, судя по всему, Германа нисколько не обескуражил, скорее уж обрадовал.
Поскольку второй кровати в квартире не было, им пришлось лечь вместе. Герман пожелал Гельке доброй ночи, отвернулся и через пять минут уже крепко дрых сном праведника. А Гелька костерила себя последними словами, что согласилась остаться. Ужин из наспех поджаренных полуфабрикатов ей категорически не понравился, а в голове вертелся один и тот же вопрос: что она здесь делает?
Эх, зачем она только рассказала Герману про Заречье? Ведь возьмет и припрется сдуру, с него станется. Наверняка весь отдых испортит, как пить дать!
Нет, с Германом пора завязывать. И как она только раньше не замечала, насколько он самовлюбленный и ничтожный тип? Маменькин сынок, жутко избалованный вниманием к себе. Даже удивительно, как они вообще могли сойтись? Видать, в тот момент, когда они знакомились, у нее временное помрачение в мозгу приключилось, иного объяснения этому феномену просто нет.
Гелька вспомнила, как Герман обнимал ее, целовал в щеку… и ее передернуло. Сколько раз уже себе повторяла: приняла решение, так действуй! Нечего потом колебаться да назад отыгрывать. Сказала себе — ехать в ночь, так с какой же стати осталась и делит постель с нелюбимым человеком?
Но тут же подленький внутренний голос напомнил Гельке о том, как она устала и вымоталась. Лучше ей сейчас как следует выспаться, путь предстоит неблизкий. И не все ли равно, где именно отдохнуть перед дальней дорогой? Да хоть бы и у Германа. Как ни крути, но он ей не совсем уж чужой человек. До сегодняшнего дня и вовсе в женихах ходил. Может статься, и дальше женихом останется…
Ну, уж нет! Не бывать этому! Чем с таким уродом всю жизнь мыкаться, лучше уж одной!..
Гелькины мысли скакали, как мячики в пинг-понге, и заснуть у нее никак не получалось. Да еще Герман как назло захрапел, выводя носом такие рулады, что впору было застрелиться. В итоге, когда стрелки часов приблизились к отметке «три», Гелька все-таки не выдержала, встала и принялась собираться. Одевшись и бросив последний взгляд на безмятежно спящего Германа, она подхватила чемоданы и вышла из квартиры, дав себе зарок больше никогда здесь не появляться.
Только вырулив по третьему транспортному кольцу на Ленинский проспект, Гелька наконец-то пришла в себя и чуточку взбодрилась. Она едет в деревню! А Захарыч и Герман со своими претензиями пусть катятся к черту, вот так-то!
Благополучно миновав Калужский пост, Гелька не удержалась от искушения и, поддав газу, птицей понеслась вперед. Радио ненавязчиво что-то мурлыкало, в приоткрытое окно влетал и приятно бодрил кожу июльский воздух, и в душе зрело ожидание чего-то необычного и непременно хорошего…
Захарыч с тоской и ненавистью бросил взгляд на настенные часы. Только-только одиннадцать натикало, а уже столько проблем навалилось, хоть волком вой. Проклятая текучка! Плюнуть бы на нее да растереть, а нельзя! Все эти грошовые перевозки — словно навозная куча, в самой глубине которой надежно замаскирована жемчужина. Причем далеко не одна и далеко не последняя. А тут как назло возникла путаница с бумагами, куда-то подевался график отправки водителей в рейс! Его личный помощник Влад уже дважды успел сообщить о том, что звонят разгневанные клиенты и интересуются, когда же прибудут заказанные ими машины. Когда селектор громкой связи заморгал красным огоньком в третий раз, Захарыч не выдержал:
— Черт побери, Влад! Сколько можно теребить меня по пустякам? Найди Ангелину, и пускай она быстро разберется с графиком. Совсем уже зажралась девка, мышей не ловит! Вот оставлю ее в этом месяце без премии, чтоб охолонула!
— Ее нет.
— Что значит — ее нет?
— Ангелина сегодня не вышла на работу. И, судя по всему, уже не выйдет.
— Ну-ка, зайди ко мне в кабинет и объясни все внятно. Бегом!
Через пару минут Влад стоял перед Захарычем и докладывал:
— …личных вещей не осталось. На столе подписанное заявление об увольнении по собственному желанию и соответствующий приказ по кадровой службе.
— Что значит — подписанное? — рассвирепел Захарыч. — Кем это подписанное?
— Вами и подписанное, — пожал плечами Влад.
— Что-то я не понял?! Ну-ка с этого места поподробнее! Помнится мне, ничего такого я на днях не визировал! Так откуда же подпись?
— Видимо, Ангелина сама и расписалась вместо вас. Она же часто так делала, особенно когда вы на переговоры уезжали или просто были сильно заняты.
Захарыч побагровел и рванул ворот рубашки.
— Ты хоть соображаешь, что несешь? Какая-то сявка за своего босса подписи направо-налево ставит, а ты об этом так спокойно говоришь? Ну, ничего, Геля! Про зарплату за прошлый месяц можешь забыть! А про выходное пособие и не заикайся! Я эту соплюху в люди вывел, а она!..
— Что с клиентами делать будем? — вернул Влад шефа к насущным проблемам. — Еще один позвонил, хорошо хоть, было, кого из шоферюг туда отправить. Больше у меня водил в резерве не осталось. Еще одна накладка, и мы по уши в дерьме.
— Что-что? А то сам не догадываешься? Развели тут детский сад, понимаешь! Ищи график! Садись за Гелькин компьютер и смотри по базе, что у нас на сегодня и завтра запланировано. И учти: теперь ты за это отвечаешь, пока мы нового человека на Гелькино место не взяли!
— Слушаюсь, Иван Захарович, — сказал Влад без особого восторга в голосе.
— Ты все еще здесь? — осведомился Захарыч, брезгливо скривив губы.
Влад правильно понял намек шефа и уже через полторы секунды стоял по другую сторону двери его кабинета.
Захарыч тяжело оперся подбородком на сложенные руки. Ну Ангелина, ну шмакодявка! Ушла-таки! Эх, недооценил он ее, решил, что взбрыкнет, как обычно, и обратно приползет. Кто ж добровольно от такой прорвы деньжищ отказывается? А она вон какой финт выкинула! Предательница! Ну ничего, новую работу она не скоро найдет, уж он об этом позаботится! Дело принципа!
Блаженно щурясь, Гелька потянулась на кровати. Как хорошо-то! Мотель вопреки ожиданию оказался не так уж плох, и, главное, вовремя попался! А то в пять утра ее так сильно в сон потянуло, что еще бы чуть-чуть, и до аварии недалеко. Она уже была готова свернуть к первому же попавшемуся посту ДПС и пару-тройку часов поспать прямо в машине, но тут, словно по мановению волшебной палочки, впереди засияли красные неоновые буквы «Мотель». И через каких-нибудь пять минут она уже сжимала в руках ключ от номера. Все-таки случаются чудеса на свете!
Интересно, как там сейчас у нее на работе? Или Захарыч до сих пор в неведении, что фирма осталась без финансового директора? А пропажу базы обнаружили или нет? Эх, хоть глазочком бы туда заглянуть…
Гелька мстительно улыбнулась. Захарычу надо было думать, прежде чем всякие гадости ей говорить. И желательно головой. На столе танцевать! Ишь чего! Пусть этим его девочки из эскорта занимаются, а она — финансист, причем весьма неплохой финансист! Да, ей всего двадцать три года, но разве это повод тыкать носом? Если Захарычу что-то не нравилось, так зачем же он ее вообще на пост финансового директора взял? Нашел бы себе какого-нибудь сорокалетнего мужика с послужным списком на восемь листов, и проблем бы не было! Она, между прочим, и так на очень многое глаза закрывала и с такими вещами мирилась, чего в нормальной фирме и допускать-то нельзя! Другой бы на ее месте сразу Захарыча по известному адресу послал за такие фортели!
На самом деле, если задуматься, ведь и вправду непонятно, зачем она ему нужна была? Относился к ней Захарыч, как к собачонке, заставлял какой-то ерундой заниматься — правда, ерунды этой набиралось столько, что и за сутки не справишься. Да, платил, и вкусно платил. Но не легче было бы нанять вместо нее двух-трех обычных бухгалтеров?
И всем было бы счастье! Захарыч мог серьезно сэкономить на зарплате сотрудников, а его поручения выполнялись бы куда быстрее. Но нет, вцепился в нее как клещ, и все тут! Как увидел на собеседовании, так разве что золотые горы не наобещал, мерзавец! Она тогда еще подумала, что Захарыч на нее глаз положил, но, слава богу, пронесло. Нескромных предложений с его стороны ни разу не поступало, хотя он порой и посматривал в ее сторону весьма плотоядно. Ну да, точеная фигурка, свежее личико, копна каштановых волос, обычно тщательно уложенная в строгую прическу…
Или… или вся загвоздка в том, что финансовый директор, в отличие от простого бухгалтера, — материально ответственное лицо? Неужели Захарыч со временем собирался ее подставить и держал в роли будущего козла, то есть козы отпущения? А что, все сходится! Сам Захарыч — шеф фактический, а номинального генерального директора она никогда и в глаза не видела, только фамилию его знает, и все. Главбух есть, но это такой тертый калач, что его сажать замаешься. Из любой передряги вывернется, у него это на морде аршинными буквами написано. Не то что она — вчерашняя студентка! Высоких покровителей у нее нет, в милиции тоже знакомыми не пахнет. Повесили бы на нее грехи всей конторы и засадили бы лет на десять!
Гелька скривилась. Раньше она о подобной перспективе как-то не задумывалась. Точно говорят: нет худа без добра! Вовремя она с этой работы ушла, ох вовремя! Мало ли какие делишки Захарыч за ее спиной проворачивал? Ей-то он никогда не докладывался! А вдруг какие-то левые грузы провозил мимо налоговой или того хуже — контрабандой промышлял? Недаром же у него такой бардак с первичной документацией! И она, как последняя идиотка, еще и рисовала своей рукой с нуля все недостающие бумаги!
Нет, какой бы оклад Захарыч ей ни положил, все равно — за тюремные нары ему бы ввек с ней не расплатиться. Пускай еще радуется, что она ему какую-то несчастную базу данных грохнула, а не разнесла весь офис в щепы за такие художества!