Спустя пятнадцать минут я суммировала неприятное. Во-первых, во мне проснулось легкое отвращение к зельеварению, оно меня просто больше не интересовало. Во-вторых, ушла идеальная память и кристально чистое мышление, позволяющие видеть логику всевозможных взаимосвязей. Для пробы открыв одну из книг, убедилась, что помню из всего только общие моменты. В общем, в моей памяти сохранилась только окончательная таблица, все промежуточные моменты помнились слабо.
Причем вывод этой таблицы отнюдь не превращал меня в мастера зельевара. Да, я могла предположить возможный рецепт практически любого зелья, но смогу ли я сварить что-то сложное? Глубоко в этом сомневаюсь — практику никто не отменял. Совершив переворот в теории, в практической части я так и оставалась на уровне среднего ученика курса этак третьего. И на большее меня даже не тянуло — интерес к науке пропал.
Я задумалась, выпадая из реальности, после чего встряхнулась и взглянула на часы. Восемь минут. Всего восемь, минут, чтобы проанализировать все произошедшее и прийти к определенным выводам. Это ж какой сложности я поставила перед собой задачу, если меня колбасило полторы недели!
Спустившись вниз, обняла тетушку и поблагодарила за помощь. Проигнорировав ее задумчивый взгляд, сказала, что разобралась, что со мной происходило и готова рассказать. Но только всем сразу. И, оставив за спиной сгорающую от любопытства Мюриэль, умчалась в сад.
На обеде своим присутствием порадовали меня мои новые родители. И всеобщее любопытство, сдерживаемое только правилами приличия, ощущалась почти осязаемо. И, только когда семейство перешло к кофе, я прекратила мучить родственников.
— Это была Грань. — Полюбовавшись на усиленную роботу мысли на чужих лицах, добавила. — Я уверен.
— Мы считали Гранью предвидение. — Задумчиво проговорила тетушка, опередив и Лукрецию, и Игнатуса. — Значит, твоя грань — зельеварение?
— Нет. — Я покачала головой. — Моя Грань — анализ больших объемов информации. Анализ, взаимосвязи, корреляция и дивергенция, выявление важных деталей и все, к этому прилагаемое.
— Это восхитительно! — Игнатус широко улыбался. — Мне как раз нужна помощь толкового аналитика!
Лукреция с тетушкой Мюриэль зашипели на него абсолютно одинаково, словно тренировались:
— Сдурел? Не смей втягивать ребенка в свои махинации!
В ответ на что он только рассмеялся, и слегка покосился на меня:
— Рон, ты же не откажешься посмотреть на красивых лошадок? А то и погладить, да и почитать о них?
— Игнатус, это не смешно! Забудь ты про эти полумагловские развлечения!
Я потерла лоб, соображая и с удивлением поинтересовалась:
— Игнатус, ты что — играешь на скачках?
На что тот слегка смутился.
— Не совсем. Просто есть у членов моего клуба такая традиция — следить за новостями в этой сфере и иногда немного не сходиться во мнениях. Ну и…
— Ну и ставить на эти споры элитный алкоголь! — Сурово закончила Лукреция.
— Класс! Я в деле за половину выигрыша! — Тут же согласилась я. Это же какие возможности! Но женская половина нашей семьи почему-то неодобрительно поджимала губы и смотрела на меня сурово. — Ну хорошо, хорошо… Я подумаю. Кстати, что там с зельем?
— Сварил пробное, отправил на испытание в Мунго. — Ответил Игнатус, явно нехотя переключаясь на другую тему. — Но Рональд, твое состояние внушало опасения. Этого можно как-то избегать?
— По-видимому, все зависит от того, что я хочу получить. — Я тихонько вздохнула. — Чтобы понять, в чем проблема и проанализировать ее, мне понадобилось восемь минут. Видимо таблица, на которую я замахнулась, вообще нечто запредельное…
— Как ты вообще додумался до такого? — Тетушка Мюриэль чуть поджала губы. Я опять вздохнула.
— По аналогии с химией, я полагаю. Мне все время казалось, что в зельеварении должно быть что-то похожее. Вот только после всего произошедшего мне и смотреть на зелья не хочется.
— Может, все-таки в Мунго? — Подключилась Лукреция.
— Мне нельзя к колдомедикам!
— Не знаю, чего ты боишься, но я могу пригласить мою хорошую знакомую. Она осмотрит тебя под персональную клятву и даст рекомендации, о которых, кроме нее и тебя, знать никто не будет. Тебя это устроит?
Я колебалась, но выход мне предлагался неплохой. Да и осмотреть меня стоило, ведь возможно, это я чего-то недопоняла. И если никто ничего не узнает…
— Хорошо, я согласен на этот вариант.
— Тогда я договорюсь. — Лукреция вышла. Я проводила ее взглядом и переключилась на Игнатуса.
— Много желающих воспользоваться моими услугами?
— Ну… Папку можешь изучить в моем кабинете.
— Какую папку? — Не поняла я.
— Желающих воспользоваться услугами. — Ехидно доложил мой папаша. — Ты ж помог кое с чем Малфою? Так вот, только его дружков почти тридцать человек. Кроме того, прошел слушок, что и родовые проклятия отныне не приговор. Так что, хотя в это и не особо верят, очередь из желающих снять их уже готова выстроиться отсюда и до горизонта, только дай знать, причем эти согласны практически вообще на все. Но это еще мелочи.
— Мелочи? — Глупо повторила я.
— Мелочи. Вот когда узнают, что и Нарцисса, и Лукреция в положении, хотя колдомедики обеим вынесли однозначный приговор, вот тогда тебя начнут искать по-настоящему. — Игнатус ехидно хмыкнул. — И отказать желающим уже будет намного сложней.
Я замерла, пытаясь осмыслить услышанное, а потом расхохоталась и с воплем: «Поздравляю!» бросилась ему на шею. Игнатус закружил меня на вытянутых руках под недовольно-радостные возгласы тетушки, а потом поставил на место, подхватил Мюриэль на руки и закружил уже ее. А я не могла удержаться от широчайшей лыбы — надо же, у меня скоро появится братик. Или сестричка. И до самой последней клеточки осознала, что именно здесь моя семья.
— Игнатус! — Мне не хотелось прерывать радостное безумие, но и тянуть больше было нельзя. — Пора поговорить с Молли и Артуром.
— Ты готов стать наследником?
— Да!