По моим ощущениям время начинало бежать все быстрее и быстрее, за окном в права вступила зима и с огромной скоростью приближалось рождество. Мои дни оставались интересными и насыщенными, поэтому преддверие праздника заставило меня притормозить и окинуть взглядом все, что я уже успела.
Из Мунго пришло подтверждение об испытаниях зелья. В целом, заключение гласило о безопасности использования, за исключением совмещения с костеростом. Зелье после употребления вызывало прилив сил, ясность мышления, и легкую регенерацию. Мог вырасти сорванный ноготь, затянуться небольшой порез, и так далее. Но самое интересное, при использовании зелья появлялся эффект рассасывания старых шрамов, да и новые не образовывались, после сращивания пореза оставалась абсолютно чистая кожа. Прочитав заключение, Игнатус понесся его патентовать, оставив меня в небольшом недоумении. И, лишь вернувшись, объяснил то, что я упустила из виду.
Маги достаточно часто получают травмы. Да, они достаточно легко лечатся, но вот после ран всегда остаются шрамы, не важно, использовались ли зелья, чары или мази. И большинству женщин эти шрамы активно не нравятся. Даже если они в таких местах, которые посторонним не показывают. И после родов остаются следы, которые тоже вгоняют бедняжек в отчаянье. И тут такое полезное и замечательное зелье! Я поняла и прониклась. Некоторые на лаке для волос состояние делают, так что мой папочка был абсолютно прав, побежав патентовать такую полезную штуку. Следствием стало засекречивание изобретенной мной таблицы на благо семьи. Мне это не особо понравилось, но необходимость этого я понимала. Самые вкусные плюшки должны достаться роду Пруэтт и точка. И только потом можно представлять остальным изобретенное мной чудо. Печалью было то, что толкового зельевара у Пруэттов не было. И Игнатус пообещал оказать протекцию хорошему человеку со знаниями в этой сфере, даже, возможно, ввести в род. На что я сразу отреагировала, что ни в коем случае не вижу Снейпа в этой роли. Перечить мне не стали.
Дважды мы выбирались в Косой переулок, и трижды — в гости к Малфоям. Моя коллекция книг пополнилась еще двумя достаточно редкими экземплярами, так что меня распирало от счастья. А у Драко мы носились по парку и гоняли павлинов, пока взрослые решали какие-то свои вопросы. Потом он учил меня летать на метле, но я сильно трусила и дело продвигалось медленно.
Один раз мы забрали Драко на прогулку и прогулялись по магловским территориям. Надо сказать, определенное впечатление прогулка оставила. Кроме всего, я заманила пацана на каток и попыталась научить кататься. Боюсь, что благодаря замечательному чувству равновесия и почти полному отсутствию страха, Драко показывал на коньках гораздо большие успехи, чем я в полетах на метле, так что реванш не удался. Но и так получилось замечательно.
Воспользовалась я и обещанным доступом к библиотеке Малфоев — хотелось оценить, что интересного у них хранится. Пришла в сильно пришибленное состояние — кроме размеров самой библиотеки, меня поразили рукописные книги четырнадцатого века, хранящиеся в отдельной комнате со специальными чарами. Сама я даже не осмелилась бы прикоснуться к такой древности, и с недоумением поинтересовалась у сопровождающего меня Люциуса, нет ли копий данных книг, поскольку я, как не специалист, просто боюсь работать с такими раритетами. Получила в ответ довольную улыбку и рассказ о специальных чарах, позволяющих на срок до суток скопировать любую книгу. И даже демонстрацию заклинания на одной инкунабуле с предупреждением, что копии хватит часов на шесть. Стоит ли говорить, что эти шесть часов я провела за столом, листая полученную копию, и даже Драко не смог меня от нее оторвать.
Любопытно, что в этой книге описывался и Хогвартс. Сама книга носила название: «Всем благородным магам надзирание», и я читала ее прямо с упоением, пробираясь через множество устаревших слов и выражений.
Самым любопытным моментом, о котором я раньше почти не задумывалась, оказались отношения между полами в Хогвартсе. Вот не помнила я в каноне отношений, так сказать, в горизонтальной плоскости в замке-школе. Максимум поцелуи. В школе, наполненной половозрелыми подростками. Оказалось, просто прелестно: на Хогвартсе были специальные чары, не позволяющие вышеуказанным подросткам «тешить похоть». Конкретно, у мужского населения, находящегося на территории школы, банально «не вставал». Никаких исключений, ни для кого, включая директора и деканов. Зато высокие чувства, платоническая любовь, «вдохновение дамой на подвиги своего рыцаря» считалось нормой. Для «мужеского пола облегчения и здоровья» был Хогсмид, куда можно было сходить, имея разрешение от родителя или опекуна, и куда никогда не отпускались дамы. Так и понимаешь, почему в деревню отпускали только с третьего курса, или почему девочек из благородных семей в то время вообще отпускали в Хогвартс — «девичья честь» была надежно защищена, ведь ведьмам предстояло после обучения выходить замуж, а в те времена требования к невестам были весьма четкими. От вуайеристов тоже была защита — в некоторые помещения мальчики просто не могли войти. «И не боись отпустить дщерь твою на обучение, ибо честь дамы под надежной защитой имеет быть, а обучение ея женским премудростям, кои в доме порядок несть имеют, полезными и нужными есть». Ну разве не прелесть? И никаких проблем.
Другим интересным моментом оказались сведения о Распределяющей шляпе. Подчеркивалось, что в первую очередь она учитывает чувства и стремления самого ребенка, и только потом черты характера. То есть если ребенок подсознательно абсолютно уверен, что его место на одном из факультетов, то шляпа отправит его именно туда. Полагаю, именно поэтому Малфой в каноне отправился на Слизерин, уж больно слабо у него были выражены слизеринские качества. Этот момент я запомнила и уже прикидывала, как использовать.
Гарри порадовал тем, что начал читать нотации Сириусу. Я, когда об этом узнала, смеялась просто до слез. Можно многое сказать о Дурслях не сильно хорошего — но Гарри они никогда не били и сумели привить ему правильные моральные ориентиры. И это заслуга именно Дурслей, потому что воспитывали мальчика именно они. А я всегда пребывала в уверенности, что то, какими мы выросли, на десять процентов зависит от наследственности и на девяносто — от воспитания. А в Хогвартс приехал не забитый, шарахающийся от всех ребенок, а вполне себе обычный парнишка с верой в чудо. Да, его наказывали и ругали, да, он не был у них счастлив, но на минуточку — то, что брать чужое нельзя, что издевательство над другими — совсем не смешно, сопереживание и умение представить себя на месте другого человека, умение поступить ПРАВИЛЬНО, по СВОИМ убеждениям — это все у Гарри было. А Сириус… Ему было полезно узнать о себе немного нового. «Крестный, я не понимаю, как вы могли так себя вести! Когда четверо травят одного — это мерзко в любом случае, независимо от личностей участвующих! И нет, то, что вы были подростками, это не оправдание! Я еще не подросток, но уже понимаю, что это плохой, отвратительный поступок! Ты знаешь, что меня в детстве так же травили четверо оболтусов только потому, что были сильнее меня и могли это сделать? Как, по-твоему, я должен относится к такому?!»
О случившемся я узнал одновременно и от Нарциссы, и от Гарри. Он заявил крестному, что не хочет с ним общаться, пока тот не осознает, что поступал неправильно. Нарцисса рассказала, что Сириус бегал по санаторию, возмущался, потом согласился на визит психиатра, от которого перед этим отмахивался любым способом. И спустя три дня помирился с Гарри, согласившись, что был тогда неправ и вел себя как идиот. Но пацан добил его, поинтересовавшись, как он поступит теперь, если встретит случайно свою бывшую жертву, отправив Сириуса общаться с мозгоправом еще на четыре дня. После чего один из ответов был признан адекватным и их общение продолжилось. Нарцисса со смехом по большому секрету рассказала мне, что врач общением Сириуса с крестником более чем доволен, и делает весьма благоприятные прогнозы на полное излечение своего пациента.
За прошедшее время я избавила от метки троих, теперь уже бывших, Пожирателей. Все переговоры об оплате спихнула на Игнатуса, мистеру Джонсу, согласно обету, назвала только имена обратившихся. Зато подкинула ему очередную головную боль, рассказав о расплодившихся акромантулах возле Хогвартса, которые становились все большей угрозой, а в последней битве приняли сторону Темного Лорда. Судя по выражению лица мистера Джонса, паукам осталось жить совсем недолго, и я была с этим абсолютно согласна — ну не место возле школы, полной детей, таким хищникам.
Один раз я встретилась с Луной. Причем по моей инициативе — мне хотелось пообщаться с ней. При нашей встрече она вела себя этакой пай-девочкой, ни о чем странном, вроде мозгошмыгов, не упоминала, а просто попыталась научить меня рисовать. А когда я уходила, обняла и сказала: «Спасибо за маму». И пошла рисовать дальше. Единственное впечатление, унесенное мной — Луна видит мир шире, чем я. Для нее все вокруг взаимосвязано. Подозреваю, что именно так видели мир ученые прошлых веков, гении, не делящие его на куски, как делаем мы это сейчас.
Наступало рождество.