Я сидела на широком постаменте, свесив ноги и бездумно смотрела перед собой. Асфальт парил от жары, а поток маглов, куда-то спешащих по невзрачной улице, не иссякал, несмотря на погоду. Да уж, это лето промелькнуло почти незаметно. Два месяца из трех. Я слегка улыбнулась и опять погрузилась в свои мысли.
За прошедшие полгода моя тушка окрепла и слегка подросла. Цвет волос не изменился, и теперь свою роскошную фиолетовую гриву я собирала в простой хвост. Тренировки не только задолбали, но и имели определенный положительный эффект — теперь я могла легко в любой момент убраться с линии полета заклинания и приласкать невербальным ступефаем. Поскольку я целенаправленно отказалась от изучения боевых заклинаний, ограничившись в этой сфере именно им, то за полгода практики отточила его до совершенства. Ну и жалящие заклинания хорошо развивают скорость реакции. Ага, и бег с препятствиями тоже. Нагрузку мне дали хорошую, пусть и узконаправленную. А вечерами меня ждали постоянные попытки выдать равномерный поток силы. Я машинально достала из кармана небольшой деревянный шарик, и, повертев его в руках, очень медленно повела пальцем по нарисованной линии, оставляя выжженный след. Это было похоже на выжигание с помощью линзы, вот только я использовала не солнечный свет, а свою магию. Странное, почти медитативное состояние, когда в голове не остается ни одной мысли, и только палец скользит по рисунку, завершая третий тончайший виток. Я медленно выдохнула и спрятала шарик обратно в карман. Контроль — это главное. Главное — это контроль. Это было вбито в меня уже на уровне рефлексов.
Что касается изучаемых наук, то в основном я прошлась по верхам. Где-то остановилась на первом курсе, где-то прошла дальше. В общем, изучала то, что было интересно на данный момент, стараясь ни во что сильно не погружаться. Из-за грани, само собой — я старалась тренировать ее на несложных задачах, а в остальном только ловила чувство ее пробуждения, как переключалась на что-то другое. Это было похоже на голод, но не в желудке, а в голове, — странное, болезненное любопытство. И я научилась его избегать всеми способами.
Изучила я и бытовые заклинания. Мелочи, тем не менее намного облегчающие жизнь. И в большинстве все они оказались несложными. Верней, для меня несложными в запоминании и воспроизведении. А вот с количеством вкладываемых сил приходилось возиться. Но я разобралась и с этим.
Меня пытались нагрузить и языками — увы, в этом я проявила просто невероятную тупость. Я заучивала слова и фразы, тупила над грамматикой, но эффект был близок к околонулевому. После двух недель мучений я отказалась от французского и немецкого, объявив, что или языки — это не мое, или я слишком рано начала их изучать. Настаивать семья не стала, переключившись на другое.
Днюшку я отпраздновала скромно, прогулявшись с семьей по Косой аллее и прикупив сладкого. Маги традиционно дарят на эту дату детям палочку, но у меня уже была, и новая меня не интересовала. Драко подарил метлу, с подписью, что надеется, что я все же научусь на ней летать. И добавил, язва: «Рано или поздно». От большинства знакомых пришли сладости, Джинни прислала самолично сплетенный из бисера браслет, а Перси — книгу-конспект из самолично подобранных простых заклинаний. Близнецы прислали упаковку навозных бомб и каких-то леденцов, и я мысленно сделала себе пометку отомстить, потому что поднесенное кольцо просто впилось в палец.
Правда, еще порадовал Гарри, подаривший свой первый, самостоятельно сделанный артефакт. Простенькая рунная цепочка, наложенная на симпатичную кружку, позволяла в неизменности сохранять температуру налитого, проще говоря, работала как термос. Чай оставался горячим, а лимонад — холодным. Умилившись, долго его благодарила, чем, кажется, сильно смутила. Родители подарили долго мной выклянчиваемый переносной дом, оформленный, как сундук. Чудо из резного дерева, открываясь, демонстрировало ведущую вниз лестницу, спускающуюся в прихожую, из которой открывались четыре двери, ведущие в совершенно пустые помещения. Впрочем, это позволило обставить мой домик именно так, как хотелось. Сумма, в которую мне потом обошлось его обустройство, заставила бы меня рыдать над пустым сейфом, не пополняйся он периодически приносимой мной прибылью.
К концу весны я как раз закончила работу с метками. Теперь они были только у Снейпа, к которому я не совалась, не зная, что от него ждать, и сидящих в Азкабане. Все остальные добропорядочные граждане стали абсолютно добропорядочными и сильно этому радовались. Особенно этому способствовало, когда я очень добросовестно описала Малфою, каким лорд должен был воскреснуть, и от своих сотоварищей он это не утаил. Теперь, если Волдеморде все же удастся воскреснуть, его самые умные сторонники — те, что остались на свободе и с деньгами, окажутся недоступными.
Крестраж я почти домучила. Верней, поняла, как с ним справится. Он напоминал мне дико перекрученную хищную лозу с растопыренными шипами, вцепившуюся в несчастную тетрадь всеми своими пастями. Ее следовало аккуратно распутывать, приподнимая виток за витком, а потом столь же аккуратно отцеплять. Пока меня хватало на восемь зацепок. Оставалось еще три, но я продолжала тренироваться. Минусом было то, что стоило мне опустить эту гадость, головы пасти опять вцеплялись в носителя. Но слабее, и именно это позволило продвинуться так далеко. Но то, что задача вообще оказалась выполнимой, безумно радовало.
Трижды я помогала снимать родовые проклятия. Желающих нашел Игнатус, он же заставил их принести обеты, несмотря на то, что все они являлись ему то ли приятелями, то ли партнерами, я не вникала. Давалось мне это нелегко, с каждыми я возилась больше месяца, и, немного поразмышляв, отказалась от этого заработка. Мне еще в Хоге учиться, и сосредотачиваться следовало на другом. Дважды меня дернули в Отдел Тайн, но один раз работа и вправду была консультационная, я просто описывала, что вижу, пока они возились с серебристым браслетом, фонтанирующим тьмой в разные стороны, благо, на небольшое расстояние. А второй раз был еще проще — убрать проклятие с одной вещи, я так и не поняла, что это и для чего. Какая-то металлическая фигня. Но проклятие убралось легко и меня быстро отпустили.
Неделю назад родила Лукреция, и буквально через пару дней — леди Малфой. Обе девочек. Так что я обзавелся сразу сестрой и условной невестой, ну и огромным желанием свалить куда-нибудь подальше. Все же маленькие дети — это маленькие дети, плюс временно спятившие на них родители. Драко меня активно поддерживал, в том смысле, что и сам был не прочь удрать куда-нибудь подальше. Так что нас ждало море, солнце и никаких забот. Ну, почти никаких забот.
Из неопрятного на вид бара показались двое — великан и худенький черноволосый мальчик, нагруженный покупками. Великан что-то произнес, выпустил руку мальчика и двинул куда-то вниз по улице. Пацан осмотрелся, фыркнул, явно произнеся нечто нелицеприятное, после чего снял свой рюкзак, запихнув часть пакетов в него, а часть в новенький котел, после чего демонстративно вытер пот со лба. Именно в этот момент я оказалась за его спиной и негромко произнесла:
— Ну, здравствуй, Гарри. С днем рождения! Я Рон. — И широко улыбнулась.
ОТСТУПЛЕНИЕ.ГАРРИ
Первое письмо Гарри прочел очень внимательно и спрятал в свою шкатулку. Когда-то в ней хранились очень вкусные конфеты, полученные на Рождество, а теперь дорогие ему мелочи. Второе письмо он отнес Дурслям, поинтересовавшись, не знают ли они, кто столь глупо шутит? В ответ услышал историю про погибших родителей, про подкинутого на порог Гарри и волшебство. Вообще, после того, как он стал носить амулет, Дурсли превратились во вполне адекватных людей. Да, они его не любили, но ко всему, связанному с ним, стали относиться спокойно, и, как следствие, ничего не скрывали. Вернон буркнул:
— Школа-интернат будет до самого лета? Неплохо. — И погрузился в свою газету. Петуния поджала губы и нехотя положила ему добавки. А Дадли… Дадли он больше не интересовал. Вообще.
Поток писем ничуть не смутил его родственников. Вернон пожимал плечами, бормотал: «Полные психи», и забывал обо всем до следующего письма. Гарри молча собирал письма и складировал их в чулан. И копил раздражение. Успокаивал его только Рон, язвительно интересующийся, успел ли Гарри оценить интеллект директора и его замечательную постановку. Дня рождения Гарри ждал, как избавления.
Появившийся в полночь великан не вынес двери только потому, что Гарри вовремя открыл ее перед его носом. Дурсли мирно спали, а Хагрид радостно поздравлял Гарри с праздником. Убедившись, что тот в курсе про Хогвартс, знает про родителей и волшебство, вот только не знает, где ему купить все необходимое, великан успокоил мальчика, что завтра сходит вместе с ним за покупками и разлегся у камина в гостиной. Возмущенный Гарри, представив, что услышит завтра от Петунии, попытался его выпроводить, но не преуспел и принялся жалобно строчить Рону, на что тот предложил спокойно ложиться спать и увести Хагрида пораньше с утра.
Гарри, понервничав, подорвался в шесть часов. С трудом разбудив Хагрида, изобразил подпрыгивающего от нетерпения ребенка, и, умилившийся великан повел его к поезду. Мальчик едва не забыл прихватить с собой ранец, набитый, по совету Рона, бутербродами. На столе осталась успокаивающая записка для тети.
Косая аллея произвела на него двоякое впечатление. С одной стороны, он был счастлив увидеть все то, про что до этого только слышал, а с другой — уж больно это все казалось ему ненастоящим. Когда после горок в банке Хагрид оставил его, дабы пропустить стаканчик, он обрадовался, что хоть немного побудет один.
Сжимая в кармане купленный у гоблинов кошелек, до предела набитый галлеонами, он осторожно шагнул в магазин мадам Малкин. Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.
— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.
В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку.
— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?
— Да, — ответил Гарри.
— Мой отец сейчас покупает мне учебники, и остальное по списку. А мама дома, с сестрой нянчится. Я раньше не представлял, сколько с маленькими детьми возни… — Тот вздохнул. — А у тебя есть метла?
— Нет.
— А в квиддич играешь?
— Нет.
— А знаешь, на какой факультет попадешь?
— Рейвенкло!
— Хм… А я на Слизерин!
Мальчики несколько минут меряли друг друга взглядами, когда мадам Малкин объявила, что все готово и, всучив покупки, выставила его из магазина, прямо в лапы подошедшего Хагрида, и марафон покупок продолжился. Выйдя из «Дырявого котла», Гарри легко уговорил Хагрида, что дальше справится сам, и попрощался, после чего принялся упаковывать свои пакеты. Едва он выпрямился, как сзади раздался голос.
— Ну, здравствуй, Гарри. С днем рождения! Я Рон.
Он резко обернулся и удивленно приоткрыл рот. Рон выглядел… по-настоящему круто. Первое, что бросалось в глаза — фиолетовые волосы и ярко-синие глаза. И широкая искренняя улыбка, когда он смотрел на Гарри. Одет Рон был немного странно — магловские джинсы и футболка, зато на ногах расшитые бисером мокасины, а на футболку наброшена короткая жилетка без рукавов, но со множеством карманов, украшенная яркими разноцветными вышитыми треугольниками и бахромой. Гарри потряс головой, а потом на несколько секунд молча обнял Рона, едва удержавшись от счастливых слез. Его крепко обняли в ответ, а потом похлопали по спине:
— Вперед, амиго! Нас ждут великие дела!
ОТСТУПЛЕНИЕ. ДАМБЛДОР
Дамблор еще раз перечел полученное послание и задумчиво потер переносицу. Его вежливо уведомляли, что Рональд Пруэтт является прорицателем и внештатным сотрудником Отдела Тайн, и ставили в известность, что для указанного сотрудника строго запрещены к изучению любые дисциплины, связанные с ментальной составляющей. Прорицатель в таком возрасте, и Отдел Тайн уже предъявил на него свои права? Силен мальчишка. Но теперь хоть понятно, с чего Пруэтты так вцепились в него, что даже приняли в род. И Молли хороша — не посоветовавшись с ним, приняли предложение этих Пруэттов. Вот не навести их он месяц назад, сейчас бы даже не знал, о ком идет речь.
Прорицатель… Хорошо это или плохо? Как глубоко он видит? Как часто? Придется поставить в известность всех преподавателей, путь приглядывают за мальчиком. Жаль, Отдел Тайн при любой попытке на него надавить встанет на дыбы. Но какие же интересные варианты вырисовываются! Если действовать очень осторожно, легкими, незаметными намеками, может, и удастся склонить мальчика на сторону сил света.
Задумавшись, директор отложил послание в сторону. Это он обдумает чуть позже. Главное, судя по отчету Хагрида, с Гарри все хорошо и волшебный мир его радостно принял. Мальчик заслужил немного счастья. Когда Дамблдор в первый раз узнал, как маглы обращаются с Гарри, очень хотелось вмешаться. Но он никогда не действовал импульсивно. Обдумывая сложившуюся ситуацию не один раз, понимал, что плюсов больше, чем минусов. Оставив миссис Фигг контролировать, чтобы ситуация не ухудшалась, он решил оставить все так, как есть. Маглы мальчика не били, а что ограничивали в еде и заставляли работать, так характер закаляется только трудностями. Не самый лучший выпал вариант, но вырасти Гарри избалованным принцем, вышло бы намного хуже. Мысли перескочили на Сириуса, который бы легко такого принца из него воспитал. Хорошо, что Нарцисса каким-то чудом забрала его лечиться, даже вмешиваться не пришлось. Да, к лучшему, хотя и странно, что тот не пытался добиться опеки. Хотя насколько Сириус способен мыслить здраво, сказать сложно. Азкабан никому на пользу не идет. Когда Блэка посадили, он был уверен в его виновности. Кто бы мог подумать, что Джеймс пойдет на такой идиотизм и доверится Питеру. Впрочем, то все дела былые, сейчас надо смотреть вперед. Фадж в последнее время все пытается обрести независимость, забыл, что в кресло сел только как нейтральная компромиссная фигура. Болванчик. Надо его двигать, а то, глядишь, влезет, куда не следует.