- Ты мне так дорог, так невозможно дорог, - торопливо говорила Таня. И я все время чувствую, что не одна. Это ведь очень важно! Ну, давай, вешай трубку, а то я расплачусь.
- Сначала ты.
- Нет, ты.
- Хорошо.
Женя повесил трубку и тут только заметил стул. Он сел на него, посидел немного, потом встал, погасил свет, запер дверь, отдал вахтерше ключ и, стараясь никому не попадаться на глаза, выскользнул из института.
4
- Кто там? Наши все дома.
- Надя... - совершенно растерялся Женя. - Какими судьбами?
Он стоял на резиновом коврике, с шапкой в руке, как гость в собственном доме, и смотрел на улыбающуюся, в облегающем бордовом костюмчике, в каких-то тапочках с помпончиками Надю.
- А мы из больницы.
За Надиной спиной вырос Денис.
- Представляешь, встретились у окошка, где передачи, - торопилась объяснить, видя несомненную оторопь хозяина, Надя. - Ну, я, конечно, проникла к Лерке. Подумаешь, карантин! - Она по-девчоночьи фыркнула, но сразу же посерьезнела. - Лерка так побледнела, так побледнела! Что же ты стоишь, раздевайся!
- Спасибо, - машинально ответил Женя и снял куртку.
- Заходи, заходи, - гостеприимно приглашала Надя. - Я вам кое-что приготовила.
Тут только Женя заметил Лерин на ней фартук. "А тапки? Откуда тапки?" - спросил он себя, не очень-то понимая, почему это так его раздражает.
- Видишь, я и тапки с собой взяла. - Надя будто прочла его мысли. - И белый халат! А Димка, пока я бегала к Лере, покараулил мое пальто. Да это вообще не трудно, я тебя научу.
Она говорила уверенно, быстро. Черные глаза поблескивали, как антрациты. Ловкие руки вынимали тарелки и вилки, резали хлеб, накладывали в тарелки рагу.
- А вино? - встрепенулся Денис. - У нас, кажется, есть вино!
Он метнулся к бару, вытащил бутылку вина, из серванта достал фужеры. Женя строго взглянул на сына - "Разве у нас какой-нибудь праздник?" - но вспомнил, где был утром и откуда пришел сейчас, и устыдился своего лицемерия.
- За Лерочку! - подняла бокал Надя. - За ее скорейшее выздоровление!
Она чокнулась с Денисом и Женей, глядя Жене прямо в глаза, и, как всегда в ее присутствии, он почувствовал странное напряжение, смутное беспокойство, словно какие-то незримые токи исходили от Нади.
- Что смотришь? - задорно вскинула она голову. - Похудела?
И встала, и прошлась по кухне, как манекенщица.
Тут только заметил Женя, что Надя в самом деле кажется намного стройнее и как будто выше, чем полгода назад, когда он видел ее в последний раз.
- Да, похудела, - с некоторым удивлением не мог не признать он.
Надя звонко расхохоталась, еще раз прошлась, покачивая бедрами, мимо Дениса и Жени и села за стол.
- Теперь это уже не проблема, - небрежно махнула она рукой. - Слышал о гербалайфе?
- О чем? - разом спросили Денис и Женя.
- Восточное средство, - загадочно обронила Надя. - Восточные травы...
Щуря глаза, не притрагиваясь к рагу, она рассказывала о таинственном гербалайфе, а Женя с беспокойством думал, как же она успеет к себе на дачу: ведь уже поздно. Но Надя, будто не ощущая течения времени, все говорила и говорила... Осоловевший от вина и рагу, а больше от женской безудержной болтовни, Денис вдруг зевнул. И тут же смутился.
- Оставайтесь у нас ночевать, тетя Надя, - вежливо сказал он. - Поздно уже, темно.
Надя бросила на Женю вопросительный взгляд.
- Конечно, - поддержал сына Женя. - Мы постелим тебе на диване. Разве можно в такую темень ехать за город?
- Я и не собиралась! - расхохоталась Надя, и Женя внезапно почувствовал себя дураком.
"Что она этим хочет сказать?" - маялся он тяжелым недоумением, пока Денис мыл посуду, а Надя, грозя ему пальчиком, требовала, чтобы он никогда - "никогда, слышишь?" - не смел называть ее "тетей".
- В Америке все зовут друг друга по именам, - говорила она. - Никаких там "тетей", никаких этих наших отчеств. Это же гораздо проще!
Денис сонно кивал, со всем соглашаясь. "Далась им эта Америка", сдерживал зевок Женя: все-таки день у него выдался напряженный. Радостный, полный тепла и света, но напряженный. Да и выпил в институте порядочно.
- Ну, давайте стелиться, - встал он, прерывая поток слов. - Разложи, Дениска, диван, а я принесу белье.
- Да, пора! - встала Надя и скрылась в ванной. Вышла в розовом Лерином халатике, который, надо признать, очень шел к ее черным глазам.
- Можно? - лукаво спросила она.
- Конечно! - воскликнул Денис; Женя молча кивнул.
Что-то неправильное, нехорошее было во всем - в тапочках, рагу, Лерином любимом халате, - только он никак не мог понять, что именно.
"В конце концов, ничего особенного, - успокаивал себя Женя, лежа в постели и тщетно стараясь заснуть. - Давняя подруга, и это естественно... Лера с Дениской сто раз у нее ночевали..." Да, но ведь не он! А теперь она лежит там, за стенкой, и он боится лишний раз повернуться и стесняется встать и пройти в туалет.
О Господи, какой долгий, перепутанный день! Темная, предрассветная Москва, и он, вместе с народом, едущим на работу, мчится в стремительном поезде к Тане. Там, у Тани, слетает все наносное, неважное и ненужное, и он становится самим собой - молодым, счастливым, уверенным. Таким приезжает в институт, таким оживленно оппонирует Диме, пьет вместе со всеми вино - "За удачу, за докторскую - Димка, не подведи!" - звонит Тане и говорит ей слова любви, едет домой, счастливо опустошенным, мечтая о ванне и сне, а дома новый сюжет. И опять застолье, опять вино, разговоры, и черные, вызывающие глаза сверлят ему душу. Бедные женщины! Ничего-то они не в силах забыть даже несостоявшийся детский роман столетней давности.
- Встал? - встретила его утром Надя. - Завтрак давно на столе.
- А Денис? - огляделся по сторонам Женя, словно сын мог где-нибудь спрятаться.
- Убежал! - деловито доложила Надя, бросая в тостер аккуратно нарезанные ломтики хлеба; перламутром переливались длинные ногти. - У него зачет, ты что, забыл? Уж эти мне папаши...
- Ах, зачет... - промямлил Женя и скрылся в ванной.
"Что за черт? - злился он, умываясь. - Почему она здесь командует как у себя дома! И опять в Леркином халате, наглая баба!" Смутное беспокойство томило его, досада, что-то похожее на страх, острое ощущение, что они совсем одни в доме. "Да нет, глупости", - отмахнулся Женя от дурацких, ни на чем не основанных подозрений и вышел из ванной.