- Боже, как ты мне нужна, - со стоном вырвалось у него, когда он расстегивал застежку бриджей. И так оно и было. Он нуждался в ней так же отчаянно, как умирающий от голода нуждается в пище.
- Оказывается, я никак не могу тобой насытиться, - пробормотал он, обвивая ее руками.
Позже их взгляды встретились, и он увидел в ее глазах вызванное их любовью наслаждение. Она нежно коснулась его щеки. Бретт не шелохнулся, утопая в ее глазах, понимая ее, как никогда не понимал ни одной женщины. Она приподняла голову и нежно, любовно поцеловала его, потом улыбнулась и прижалась щекой к его плечу.
- Ты такая красивая, Сторм, - сказал он, поглаживая ее волосы.
- Ты тоже, - прошептала она, перебирая пальцами по его талии.
- Разве это не лучше, чем ссориться, chere?
- Ну не знаю, - улыбнулась она. - Бретт? Как твой отец?
Он замер.
- Никогда не упоминай при мне этого старого мерзавца, Сторм.
- Если не хочешь, чтобы обзывали тебя, - не обзывай других, - мягко упрекнула она.
Он перевернулся на бок, теперь уже совершенно серьезный, и пристально посмотрел на нее. Она вспыхнула.
- Кто тебе сказал? Тетя Елена? Она кивнула.
- Ну и стерва!
- Бретт! Ведь она твоя тетя.
- И совершеннейшая стерва, Сторм, уж я-то знаю. И ее дочка не лучше.
- Это твоя семья! - поразилась Сторм, усаживаясь в кровати.
- Я их не выбирал, да и какая они мне семья, - нахмурился Бретт.
- Что это значит? Он взглянул на нее:
- Моя мать была дешевой шлюхой. Не будь я похож на Монтсрро, не было бы никаких доказательств моего происхождения.
- Но ты выглядишь как Монтерро. Сходство просто поразительное.
Бретт пожал плечами:
- Нам не следовало приезжать. Проклятие! Понятия не имею, для чего мы приехали.
- Бретт, прошу тебя. Твой отец стар и болен, может быть даже при смерти...
- Ха! Этот тиран проживет еще по крайней мере три года, гарантирую. Видя, что она не понимает, он добавил: - Чтобы выдать свою дочь замуж. Я его знаю. Он не такой больной, как ты думаешь.
- Ты ненавидишь его, - в ужасе прошептала она.
- Что тебе до этого, Сторм! Откуда вдруг у тебя другой интерес к своему мужу, кроме чувственного? Так вот, пусть это тебя не волнует! Оставь мои личные дела мне! - Он вскочил на ноги.
Сторм была потрясена и чувствовала себя оскорбленной. Бретт вышел из комнаты, на ходу застегивая бриджи. Она смахнула слезу. Вот тебе и любовь, подумала она.
Бретт вернулся и застыл на месте.
- Проклятие, - пробормотал он.
- Уходи, - предупредила Сторм, торопливо вытирая глаза. - Я говорю серьезно!
- Я не думал, что доведу тебя до слез, - виновато проговорил он, усаживаясь рядом и притягивая ее к себе. Сторм пыталась вырваться, но безуспешно. Постепенно она успокоилась, и он, продолжая обнимать ее, принялся целовать ее волосы. - Сторм, можешь мне поверить, этот старик настоящий сукин сын! Я рос здесь, и со мной обращались хуже, чем со слугой. София и Елена ни на минуту не давали мне забыть, что я ублюдок. У старика никогда не находилось для меня доброго слова, никогда. Дядя Эммануэль был единственным, кто делал эту жизнь выносимой, но и то только едва. Тебе даже не понять, каково мне было.
Обвивая руками его шею, Сторм не сводила с него глаз.
- И ты был всего лишь маленький мальчик, - шептала она, пытаясь представить себе, каково быть семи-восьмилетним мальчиком, лишенным матери, внезапно ввергнутым в обитель Монтерро. - Маленький мальчик, которому не хватало любви.
- Я выжил, - ворчливо сказал Бретт, чувствуя себя неловко под ее взглядом.
Она накручивала на пальцы волосы у его виска.
- Бретт, твой отец любит тебя, я знаю. Бретт засмеялся:
- Ошибаешься. Если бы он любил меня, он появился бы в моей жизни до того, как мне исполнилось восемь лет, а все потому, что оба моих брата погибли. Я интересовал его лишь постольку, поскольку у него не оставалось наследника по мужской линии, точно так же как теперь он заинтересован во мне только потому, что умер Мануэль.
Сторм отказывалась этому поверить.
- Этого не может быть, Бретт, просто не может быть.
- Сторм, ему с самого начала было известно о моем существовании, потому что мать была его любовницей, и когда она забеременела, он поддерживал ее, пока она снова не смогла работать. Но он ни разу не приехал, чтобы повидать меня, ни разу. Я даже понятия не имел, кто мой отец, до того самого дня, когда мать так небрежно объявила мне, что отсылает меня к нему жить.
Сторм чувствовала, что сердце ее разрывается.
- О Бретт, как она могла отослать тебя? Должно быть, она сделала это из любви, зная, что с отцом тебе будет лучше, чем с ней.
Бретт рассмеялся:
- Я же тебе говорил, что отец заплатил ей за меня.
- Она еще жива? - вырвалось у Сторм. Бретт пожал плечами:
- Понятия не имею. Меня это нисколько не интересует. Она ахнула:
- Бретт, должен же ты хотя бы немного любить ее!
- Любить эту шлюху? Сторм, моя семья была совсем не похожа на твою. Тебе повезло. Моя мать родила меня, и дело с концом. Удивительно, что она просто не бросила меня где-нибудь на улице, - столько внимания она уделяла мне все эти восемь лет. Иногда она мимоходом гладила меня по голове. Обычно мне было ведено убираться из дома. Ей не хотелось, чтобы клиенты видели, какой у нее большой сын. Если мне случалось столкнуться с кем-нибудь из них, она говорила, что я ребенок кухарки. - Увидев, что по щекам Сторм текут слезы, Бретт умолк. - Нечего из-за меня плакать, - резко сказал он
Она обхватила его лицо ладонями: